«Никогда вывеска не меняла содержание»

Десять лет назад милицию переименовали в полицию. “Ъ” спросил, как изменилось отношение к правоохранительным органам за это время.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Александра Маринина, писатель, подполковник МВД в отставке:

— Их вообще нельзя сравнивать, это две разные планеты. Сегодня понятия «люди», «права», «здоровье», «честь», «достоинство», «имущество», «жизнь» — это какие-то глупости, о которых никто и не помнит. В полиции даже слов таких не выучили. Для них сейчас главное — слово начальника, приказ, отчетность и желание заработать деньги. Причем в этом нет вины полицейских, это следствие того, что происходит по отношению к закону и Конституции в прокуратуре, суде.

Андрей Васильев, в 2005–2015 годах замкомандира 1-го оперативного полка полиции ГУ МВД РФ по Москве:

— Если милиция была народным образованием, поддерживала правопорядок в обществе, то полиция — это уже профессионалы с несколько другими функциями. Кардинально поменялся контингент тех, кто идет в полицию. Складывается ощущение, что это люди, которые не смогли устроиться в обществе.

Сергей Селин, заслуженный артист РФ:

— В моем окружении по-прежнему звучит слово «милиция». Народное (достаточно жесткое, но не злое) «погоняло» «менты» знают все, но что-то не появилось «копы» или что-то подобное взамен. Как говорил всеми любимый опер Шарапов: «Слово "милиция" мне душу греет!» Мне тоже греет, а «полиция» — нет!

Николай Зотов, начальник филиала Ростовской школы служебно-разыскного собаководства МВД России, полковник полиции:

— Полиция вернула доверие народа. Нет сейчас структуры в государстве, которая бы так цитировалась, привлекала к себе внимание, вызывала интерес у народа как положительными, так и отрицательными событиями. Раньше детей пугали, что придет дядя милиционер и заберет тебя. А полицией никто не пугает!

Сергей Митрохин, депутат Мосгордумы:

— Если даже в 90-е милиционеры в основном продолжали служить народу, то полиция — это инструмент власти, ее сотрудники служат не закону, а приказу. К тому же они стали действовать гораздо наглее и грубее, чем раньше, что вполне соответствует полицейскому государству.

В моей жизни было много случаев проявления корректного и даже доброжелательного поведения полицейских к моей депутатской или политической деятельности, но оно тут же испарялось, когда сотрудник получал звонок с приказом.

Владимир Платонов, в 1983–1991 годах работал в прокуратуре Москвы и РСФСР:

— Никогда вывеска не меняла содержание. Но без такой структуры не может существовать ни одно государство. Как бы негативно люди ни относились к полицейским, они всегда звонят в полицию, ничего другого не придумано. Были объяснения, что милиция — это общественное, а полиция — более профессиональное, но со сменой названия я не почувствовал какого-то качественного изменения.

Анастасия Саморукова, адвокат по гражданским и уголовным делам, сотрудничает с правозащитным проектом «ОВД-Инфо»:

— Общение адвокатов с полицией осложняется с каждым днем. Все чаще могут не допускать к подзащитным, объявляя фейковые планы «Крепость» или просто: «Ждите, начальства нет». Уровень насилия со стороны полиции также растет. Но я не уверена, что эти негативные изменения связаны с изменением названия. Скорее это отражение общей тенденции в государстве на закручивание гаек в отношении гражданского общества.

В полиции, как и во всех остальных госорганах, существует тенденция на формирование штата из лояльных руководству и власти сотрудников, а лояльность и профессионализм очень редко идут рука об руку. Скорее можно говорить об отрицательном отборе.

Анатолий Абрамочкин, в 2009–2015 годах — начальник управления вневедомственной охраны ГУ МВД РФ по Москве, в 2015–2017 годах — руководитель управления профподготовки управления по работе с личным составом ГУ МВД РФ по Москве:

— Мне слово «милиция» грело душу, а слова «полиция», «полицай» для нашей страны звучат как «предатель» со времен Великой Отечественной. Мы уже не увидим советского милиционера с его человечностью, душевностью, сейчас только официоз и формальности. Раньше люди шли в милицию чаще из патриотизма, а сейчас многие идут из-за финансовых соображений: либо свое дело прикрыть, либо помочь кому-то это сделать.

Константин Абрамов, гендиректор Фонда ВЦИОМ, член общественных советов при МВД и Минтруда:

— Опросы показывают, что за десять лет ситуация поменялась кардинально. В конце 2020 года уже 58% опрошенных говорили, что «скорее доверяю» и «определенно доверяю». А в 2012 году таких было только 35%. По своим личным наблюдениям могу сказать, что полицейские стали более опрятными и дружелюбными, а цифровизация устранила многие конфликтные ситуации.

Например, лет пятнадцать назад моя ежегодная поездка в Ростовскую область на машине могла обходиться дороже перелета бизнес-классом из-за встреч с прежней ГАИ. А сейчас можно ни разу не встретиться с ГИБДД.

Группа «Прямая речь»