премьера кино
В Музее кино состоялась неофициальная российская премьера германского фильма "Двенадцать стульев". АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ находит, что эта экранизация культового романа выгодно отличается от всех прочих.
Впервые фильм был показан два месяца назад в Форуме Берлинского фестиваля. И подвергнут российскими журналистами обструкции. Вердикт: пошло и не смешно, к тому же чернит нашу любимую страну: пьяные мужики под статуей Ленина, грязь на дорогах, неухоженные старухи. Вроде как режиссер Ульрике Оттингер решила потрафить нетребовательному немецкому зрителю, не скрывающему своего удовольствия от расставания с прелестями социализма.
А все обстоит ровным счетом наоборот. Во-первых, речь идет не о социализме, а о таком гибриде укладов, как НЭП, или скорее даже о сегодняшнем капитализме, каким он пришел на Украину. И, в частности, в Одессу, торгово-анархистского духа которой не смог истребить ни один общественный строй. Несмотря на запустение и эклектику, этот город с архитектурными метами модерна и бродящей повсюду тенью Эйзенштейна очень хорош. А колоритные герои "Двенадцати стульев" легко вписываются в современную улицу с иномарками и вывесками "Liberty — взуття iз Iталii".
Во-вторых, Ульрике Оттингер никогда не работала на широкую публику. Ее творчество далеко выходит за рамки кино в его прагматичном и вульгарном понимании, включает в себя инсталляции и фотосессии, постановки опер и перформансы. Во всех этих художественных акциях переплавлены принципы авангардизма и модернизма с традиционными структурами барокко и других классических стилей. В данном случае в качестве модели взят плутовской роман — что объясняет вызывающий метраж фильма, длящегося больше трех часов, но нигде не становящегося скучным.
Госпожа Оттингер всегда сохраняет верность концепции мира, состоящего из разных культур и субкультур, между которыми возникает сильное напряжение. Среди ее любимых персонажей — берлинские маргиналы и монгольские кочевники, карлики и трансвеститы. Экзотика и гротеск правят бал и в "12 стульях". Прежде чем взяться за роман Ильфа и Петрова, Ульрике Оттингер объездила Польшу, Венгрию, Украину и нашла несколько мест, где ярче всего выражен дух "задворок Европы". Например, Вилково — маленькую деревушку на молдавско-румынской границе, некогда торговый центр на пересечении двух притоков Днепра, в миниатюре напоминающую Венецию. Эти внутренние связи с Парижем, Лазурным берегом, Рио-де-Жанейро и лучшими домами Филадельфии, которые казались нам чистой воды провинциальным советским юмором, Ульрике Оттингер ввела в широкий культурный контекст, проанализировала всерьез и с немецкой дотошностью.
Она вообще не стала переводить диалоги и дала их во весь голос по-русски, снабдив лишь субтитрами и перемежая (но ни в коем случае не озвучивая) закадровым немецким текстом-комментарием. Она пригласила не немецких, а одесских актеров и сделала фильм, о котором тщетно мечтало не одно поколение советских и постсоветских режиссеров. Те всегда подходили к романам о Бендере на цыпочках и воспитали поколения зрителей, утративших первозданный вкус этой прозы, которая буквально навязла в зубах и способна была вызывать у многих только отторжение. Даже Кира Муратова, лучше всех чувствующая дух одесской улицы, вряд ли взялась бы реанимировать этот художественный труп. И можно себе представить, что было бы, играй сегодня Бендера и Паниковского в сотый раз наши народные артисты: тут же начали бы мастерить и кривляться "по Станиславскому", пытаясь переиграть друг дружку.
Госпожа Оттингер ничего не боялась, а ее актеры (частично, между прочим, муратовские, частично из "Масок-шоу") во главе с Георгием Делиевым и Геннадием Скаргой оказываются более чем на месте. Но самая главная удача в том, что режиссер нашла ключ к переложению романа на универсальный язык кино. Сюжет о сокровищах, запрятанных в стульях, стар как мир и множество раз экранизирован, в том числе и за океаном. Однако специфически одесский юмор Ильфа и Петрова считался непереводимым, а вместе с ним практически невыездными оказывались и персонажи романа во главе с Бендером. Теперь они получили шенгенскую визу.