фестиваль кино
До 14 апреля продлится в Москве фестиваль "Новое британское кино", программа которого демонстрирует большую социальную озабоченность режиссеров. ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА обнаружила в программе кроме "Девушек с календаря" и "В Америке" еще один фильм, уже закупленный для российского проката,— "Мать" (The Mother).
Наверняка наши прокатчики, даже если и выпустят "Мать" только на видео, постараются поменять горьковско-пудовкинское название на что-нибудь более призывное и отражающее суть не совсем тривиального конфликта между пожилой матерью и средних лет дочерью. Хотя сначала ничто не предвещает психологической экзотики, и "Мать" похожа на тысячи фильмов о стариках, ставших лишними в жизни своих детей. Однако стоит матери и отцу приехать к своим детям в Лондон, как отец умирает от сердечного приступа, и мать остается одна детишкам на растерзание. Если занятый сын просто обдает ее вежливым холодом, то толстая дочка, училка, мечтающая о карьере художницы, откровенно высказывает претензии по поводу ее неправильного воспитания и материнского эгоизма. Мать, не понимая своей вины, усугубляет ситуацию, неожиданно для самой себя заведя роман с женатым плотником — любовником дочери. Та находит смелые мамины рисунки, по которым догадывается о происшедшем, и ощутимо дает матери в глаз. В общем контексте новых британских фильмов, исполненных социального беспокойства, происшедшее с героиней представляется не как частный случай, а как некая общественная проблема: а как же быть пенсионеркам, чью одинокую, несмотря на наличие детей, старость могло бы скрасить общение с молодыми мужчинами? Не слишком патриотичные авторы, судя по всему, видят выход за пределами страны — в последних кадрах преступная мать, потосковав еще несколько минут над мужниными тапочками, собирает чемодан, кладет в карман загранпаспорт и удаляется в неизвестном направлении.
Иногда вызывающая неуместный смех в зале и в целом посредственная "Мать" выглядит шедевром тонкости рядом с картинами, изучающими проблемы наркомании и алкоголизма. Наиболее отчетливо агитационный пафос звучит в антигероиновом санпросветбюллетене "Непорочный" (Pure). Название подразумевает десятилетнего мальчика, сына героинщицы, живущего на лондонской окраине, где все употребляют едва ли не с детства. Каждое утро непорочное дитя будит маму на работу и подает ей шприц в постель вместе с завтраком, в полной уверенности, что речь идет о специальном лекарстве. Страшная правда выясняется, когда соседские дети начинают дразнить героя, и он проявляет недюжинную энергию, воспитывая свою непутевую мать и помогая полицейскому, настроенному прищучить наркодилеров. Поняв, что настырный ребенок, не понимающий радости превратиться из беспризорника в сироту, от нее не отстанет, мама берется за ум, вылечивается и наконец выполняет давнее обещание сводить сына на футбол.
Не так хорошо кончается картина "Шестнадцать лет запоя" (16 Years of Alcohol). Если в "Непорочном" мальчик пробует героин, чтобы узнать, каково его матери, то в "Запое" эдинбургский пацан впервые прикладывается к рюмке просто для интереса. А когда вырастает, подводит под свое пьянство мировоззренческую базу, благодаря которой фильм превращается в этакий "Trainspotting" для непритязательных зрителей (тем более что в главной роли снялся Кевин Маккидд, фигурировавший и в "Трайнспоттинге"). В отличие от "Непорочного", "Запой" не просто показывает решимость на пути борьбы с пагубной привычкой, а колебания и искания, выраженные в нескончаемом внутреннем монологе героя: "Водка, водка, водка... Где же та любовь, которая нам так нужна?" В отсутствие любви герой в основном шатается с такими же, как он, склонными к вспышкам насилия дружками. Однако в душе тянется к культуре — сначала знакомится с одной девушкой в магазине виниловых пластинок, а когда той надоедает его буйство, с другой девушкой, постарше и потерпимее,— в драмкружке. В какой-то момент мерещится призрак хеппи-энда, но воля авторов к трагизму оказывается достаточно велика, чтобы удержать героя от превращения в тверезого посетителя театров и выставочных залов и самим удержаться от вывода, что любовь — лучший бальзам от общественных язв.