В Большом зале консерватории с Российским национальным оркестром выступил французский дирижер Мишель Плассон. Московскую премьеру Концертной симфонии для гобоя с оркестром Жака Ибера сыграл гобоист Алексей Огринчук. ВАРВАРА Ъ-ТУРОВА обнаружила, что это музыка, которую интереснее играть, чем слушать.
Мишель Плассон известен прежде всего как главный дирижер оркестра Капитолия Тулузы. Вопреки обычному среди дирижеров стремлению руководить оркестром раскрученным, Мишель Плассон предпочитает иметь дело с коллективом, который он создал практически с нуля. Он учился у легендарных Леопольда Стоковского, Эриха Ляйнсдорфа и Пьера Монте. Мишель Плассон — один из лучших интерпретаторов французской музыки. Московская публика имела возможность убедиться в этом два года назад, когда дирижер с тем же Российским национальным оркестром дал концерт памяти Евгения Светланова, исполнив произведения Габриэля Форе, Эрнеста Шоссона и Жоржа Бизе.
Для нынешнего концерта господин Плассон также выбрал французскую программу. Но принципиально другого толка. Вместо густо-романтического Эрнеста Шоссона и мелодраматического Габриэля Форе — импрессионисты Клод Дебюсси, Морис Равель и их младший современник Жак Ибер (кстати, ученик Габриэля Форе). Его Концертную симфонию для гобоя с оркестром, написанную в 1949 году, конечно, ни к какому импрессионизму отнести нельзя, поэтому она слегка выбивалась из отменной программы: хита Клода Дебюсси — симфонической прелюдии "Послеполуденный отдых фавна", "Вальса" Мориса Равеля и его же "Дафниса и Хлои".
Рискну предположить, что побывавшие на концерте гобоисты вряд ли кинутся разыскивать ноты иберовской симфонии. По запутанному клубку тем, гармоническому складу и форме премьеры можно сделать лишь один вывод: Габриэль Форе был очень хорошим педагогом. В каждом такте симфонии Жака Ибера чувствуется отличная композиторская школа, прекрасное ремесло. Другое дело, что никаких других особенных достоинств в его музыке в общем-то и нет. Вряд ли возможно найти в ней вдохновение, порыв, чувство. Жак Ибер — приятный композитор, обладающий типично французским легким обаянием и исключительным профессионализмом. Но сознание того факта, что в те же годы создавались, к примеру, симфонии Дмитрия Шостаковича, не оставляет шансов воспринимать Жака Ибера как нечто большее. С другой стороны, само исполнение было превосходным. С музыкой середины ХХ века такое часто случается — играть ее несравнимо интереснее, чем слушать. Много в ней цитат, намеков и переплетений, заметных лишь тем, кто видел ноты. Алексей Огринчук неподражаемым, ставшим уже фирменным выпуклым и объемным звуком сделал все, чтобы придать рваным фразам симфонии максимальный смысл. А Мишель Плассон за пультом был внимателен и чуток к солисту. Надо заметить, музыканты РНО, хоть и звучали несколько неуверенно, все же достойно выполнили свою просветительскую задачу.