Три арабские монархии и Египет во вторник подписали Заявление о примирении с Катаром и сообщили о полном восстановлении дипломатических отношений после трех лет конфликта. Первым о снятии с Катара блокады еще накануне объявил Эр-Рияд. Как подчеркнул наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман, «существует острая необходимость» для стран региона объединить усилия на фоне иранской угрозы.
Фото: Amr Nabil, AP
Фото: Amr Nabil, AP
С распростертыми объятиями
Участники саммита Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), который прошел во вторник в саудовском городе Аль-Ула, подписали Заявление о примирении между Катаром и четырьмя арабскими странами — Саудовской Аравией, ОАЭ, Бахрейном и Египтом. По словам председателя саммита наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Сальмана, в документе подчеркивается «солидарность и стабильность» между странами Персидского залива. Примерно в том же духе высказались и другие участники встречи. Они уже успели вернуться домой, а детали достигнутых договоренностей все еще не были опубликованы. Накануне саммита Эр-Рияд официально объявил о снятии блокады с Катара, в том числе об открытии для него своего воздушного пространства и границ. Ожидалось, что на саммите станет известно, последуют ли примеру Саудовской Аравии еще три страны.
Хотя Заявление о примирении было подписано еще днем, интрига сохранялась до вечера, пока к журналистам не вышли глава МИД Саудовской Аравии Фейсал бен Фархан и генсек ССАГПЗ Найеф аль-Хаджраф. В зачитанном ими заявлении по итогам саммита шла речь об укреплении сотрудничества между странами региона, в том числе военной интеграции и завершении всех общих экономических проектов. В документе говорится об обязательствах стран региона не нарушать суверенитет друг друга и вместе бороться с терроризмом и пандемией коронавируса. Однако журналистам хотелось не общих слов, а конкретики, и в ходе пресс-конференции они не раз уточнили у обоих спикеров, точно ли идет речь о полном прекращении конфликта в Заливе, а не только о восстановлении саудовско-катарского сотрудничества.
«То, что произошло сегодня,— это полный развал конфликта с Катаром и полное восстановление дипломатических отношений»,— подчеркнул Фейсал бен Фархан.
По его словам, речь идет о возобновлении авиасообщения между странами и о других совместных проектах.
Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман впервые председательствовал на подобном мероприятии. Хотя формально принц и выступал от имени своего отца короля Сальмана бен Абдель Азиза, который не присутствовал лично (скорее всего, из-за коронавирусных ограничений и состояния здоровья), было понятно, что все бонусы от результатов саммита достанутся наследнику. По просьбе отца принц Мухаммед подчеркнул, что 41-й саммит ССАГПЗ посвящен памяти умерших в прошлом году эмира Кувейта Сабаха аль-Ахмеда аль-Джабера ас-Сабаха и султана Омана Кабуса бен Саида Аль Саида, которые были основными посредниками между поссорившимися арабскими странами. Султан Омана был также последним лидером, лично принимавшим участие в создании ССАГПЗ в 1981 году, так что в этот раз саммит впервые прошел без благословения отцов-основателей.
Зато эмир Катара Тамим бен Хамад Аль Тани первый раз за три года почтил своим присутствием региональную встречу. Решение о его приезде в королевство было принято сразу после того, как стало известно о прекращении саудовской блокады. В последний раз Тамим бен Хамад Аль Тани принимал участие в этом мероприятии в декабре 2017 года, но тогда ни один из лидеров бойкотирующих Катар государств в Кувейт, где проходил саммит, не приехал. В этот раз наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман ждал эмира у трапа самолета и буквально принял его в объятия, несмотря на пандемию коронавируса (оба лидера были в масках). Нарушению социальной дистанции поспособствовало то, что оба лидера уже успели сделать прививки. Уже после саммита они провели отдельные переговоры и совершили прогулку по достопримечательностям Аль-Улы.
На фоне саудовско-катарских объятий обращало на себя внимание отсутствие в Аль-Уле до сих пор лучшего друга Мухаммеда бен Сальмана и одновременно заклятого соперника эмира Тамима — наследного принца Абу-Даби и фактического правителя ОАЭ Мухаммеда бен Зайда Аль Нахайяна. ОАЭ были представлены вице-президентом страны и правителем Дубая Мухаммедом бен Рашидом Аль Мактумом. Бахрейн также ограничился только наследным принцем Сальманом бен Хамадом аль-Халифой. Египет, который не входит в ССАГПЗ, хотя и активно участвует в его делах, отправил в Аль-Улу главу МИДа Самеха Шукри. От «не враждующих» государств в королевство приехали эмир Кувейта Наваф аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах и вице-премьер Омана Фахд бен Махмуд ас-Саид.
Попавший в блокаду
Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет разорвали дипломатические отношения с Катаром летом 2017 года. Они обвинили Доху в дестабилизации ситуации в регионе, поддержке террористической и экстремистской деятельности, финансировании группировок, связанных с Ираном, а также в укрывательстве лидеров исламистской ассоциации «Братья-мусульмане» и распространении идеологии «Аль-Каиды» и «Исламского государства» (все три организации запрещены в РФ). Тогда же Катару был предъявлен ультиматум — в десятидневный срок выполнить 13 требований «арабской четверки». Среди них:
- — понижение уровня дипломатических и военных отношений с Ираном и прекращение с Тегераном всей коммерческой деятельности, противоречащей санкциям США;
- — закрытие турецкой военной базы в стране и в целом остановка военного сотрудничества с Анкарой;
- — прекращение финансирования организаций, включенных в террористические списки «арабской четверки» и США, в том числе прекращение отношений с «Братьями-мусульманами», «Исламским государством», «Аль-Каидой» и ливанским движением «Хезболла»;
- — отказ от вмешательства во внутренние дела арабских стран и поддержки оппозиционных деятелей;
- — остановка вещания телеканала «Аль-Джазира», который обвинили в подстрекательстве беспорядков в регионе, и закрытие всех СМИ, прямо или косвенно финансируемых Дохой (в том числе интернет-изданий Al Araby Al Jadeed, The Middle East Eye).
Кроме того, от Катара требовали заплатить компенсацию «четверке» за вред, нанесенный политикой Дохи, а также в течение десяти лет отчитываться о своей деятельности. Ни одно из этих требований так и не было выполнено. По крайней мере, никаких заявлений на этот счет не было.
Блокада дорого обошлась Катару, учитывая, что единственный сухопутный путь для этой страны лежит через Саудовскую Аравию, а самый короткий путь для большинства авиаперевозок проходит через воздушное пространство королевства и ОАЭ. Были разорваны сотни деловых и личных (учитывая многие смешанные семьи) связей. Возникла проблема с доставкой товаров в Катар. Еще в 2018 году Доха подала в Международный суд ООН иск против ОАЭ, обвинив их в нарушении конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации на основании высылки всех катарцев из ОАЭ и лишения их имущества.
Были начаты и другие судебные разбирательства. В частности, Катар подал в судебные инстанции Лондона и Нью-Йорка иски против саудовского, эмиратского и люксембургского банков, обвинив их в подрыве доверия к катарской валюте и облигациям. Компенсацию в $5 млрд за ущерб, нанесенный закрытием воздушного пространства, от арабской «четверки» потребовал и национальный перевозчик Qatar Airways. При этом суд ООН встал на сторону Катара. Доха также постоянно обвиняла своих оппонентов в хакерских атаках. Последний скандал разгорелся несколько недель назад, когда стало известно о происшедшем еще летом заражении шпионским программным обеспечением Pegasus израильской компании NSO Group телефонов десятков журналистов «Аль-Джазиры» и других катарских СМИ. Подозрения пали на Саудовскую Аравию и ОАЭ, которые уже не раз пользовались израильскими технологиями для слежки.
Путь к примирению
Разговоры о примирении, прежде всего между Эр-Риядом и Дохой, начались еще год назад. Глава МИДа и премьер-министр Катара приезжали в королевство. По данным американской газеты The Wall Street Journal, Катар тогда согласился повлиять на вещание «Аль-Джазиры», однако программы, которые приводили в ярость арабских лидеров, не прекратились. The Wall Street Journal со ссылкой на официальные лица в Вашингтоне рассказала, что арабские монархии обратились в прошлом году к советнику президента США Дональда Трампа и его зятю Джареду Кушнеру с просьбой о помощи. Впрочем, господину Трампу изначально не нравился конфликт в Заливе. Это мешало созданию единого антииранского фронта — одной из главных внешнеполитических задач его администрации. Стремлению отменить блокаду Катара способствовало и то, что Доха ежегодно выплачивала Тегерану $133 млн за использование его воздушного пространства, чтобы облетать Саудовскую Аравию и ОАЭ. На фоне американских санкций в отношении Ирана эти деньги были лишним раздражителем для Вашингтона.
В ходе саммита саудовский принц и другие участники встречи выразили благодарность посредническим усилиям Кувейта, а также США.
The Wall Street Journal не исключает, что процессу примирения в Заливе поспособствовало одобрение администрацией Трампа многомиллионных сделок по продаже оружия Саудовской Аравии и Египту. Впрочем, версий того, почему формальный акт примирения наконец состоялся, достаточно много. Если изначально давление Вашингтона могло сыграть существенную роль, то после поражения президента Трампа на выборах это уже не столь актуально. С другой стороны, Саудовскую Аравию, да и Египет, скорее всего, ждет непростой период в отношениях с новой американской администрацией Джо Байдена, которая будет активно уделять внимание вопросу о соблюдении прав человека. Кроме того, Вашингтон намерен наладить контакты с Тегераном, и на этом фоне раздувать лишний конфликт в Заливе явно не стоит.
Тем не менее иранский фактор по-прежнему значим для Эр-Рияда. «Сегодня мы остро нуждаемся в объединении усилий для развития нашего региона и противодействия окружающим нас вызовам, особенно угрозам, создаваемым ядерной программой иранского режима, его программой баллистических ракет и его проектами саботажа и разрушений, включая террористические и религиозные действия, направленные на дестабилизацию безопасности и стабильности в регионе»,— заявил на открытии саммита Мухаммед бен Сальман. При этом некоторые арабские монархии, в частности Катар, Кувейт и Оман, поддерживают тесные контакты с Ираном. Не прерывалось, несмотря на гневную риторику, и сотрудничество между Тегераном и Абу-Даби. Так что антииранский фронт в регионе весьма условен, и Эр-Рияд стремится быть готовым к любому сценарию.
«Если для Катара примирение важно с точки зрения экономики (хотя во многом Дохе удалось преодолеть последствия блокады, в том числе и благодаря достаточно удачному процессу импортозамещения), то для других участников конфликта (в первую очередь, Саудовской Аравии), значение имеет прежде всего политический фактор»,— сказал “Ъ” старший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН Николай Кожанов. По его словам, есть здесь и желание сплотить ряды арабских государств против Ирана, а также попытаться снизить влияние Турции, хотя Анкара как была, так и останется ключевым союзником Дохи в регионе.
«Но главный фактор — это разочарование в США. Каковы будут действия новой администрации в Вашингтоне, пока неясно, но очевидно, что интересы арабских монархий Персидского залива не будут на первом месте и им нужно самим решать свои проблемы»,— добавил господин Кожанов.
Среди других факторов эксперт назвал проблему транзита власти от короля Саудовской Аравии к Мухаммеду бен Сальману. «Наследнику важно продемонстрировать успехи на международной арене, а также заручиться поддержкой Дохи, в том числе снизить критику в свой адрес со стороны "Аль-Джазиры", тем более что в последнее время появляется все больше расхождений между Мухаммедом бен Сальманом и его основным союзником в регионе — наследным принцем Абу-Даби»,— сказал Николай Кожанов. Что касается экономики, то, по мнению эксперта, совместные проекты стран Залива возможны только в случае восстановления доверия между ними, а до этого еще далеко. «Было очень много планов — и создание единого хаба для рынка электроэнергии, и единая валюта, и другие интеграционные протесты. Но все это больше на бумаге. Кроме того, ССАГПЗ шел по примеру Евросоюза, а сейчас опыт ЕС несколько разочаровывает»,— отметил Николай Кожанов.
В любом случае пока еще только предстоит понять, как в реальности работают заключенные в Аль-Уле договоренности. Как заявил еще накануне саммита государственный министр по иностранным делам ОАЭ Анвар Гаргаш, «предстоит еще много работы». Некоторые признаки потепления уже видны. Впервые с начала кризиса в Заливе министр финансов Катара прибыл в Каир для открытия отеля на Ниле, построенного компанией Qatar`s Diar. Он вылетел прямо из Дохи на частном самолете через воздушное пространство Саудовской Аравии. Но это еще не значит, что интриги и игры друг против друга между региональными игроками прекратились.