Пандемия в очередной раз поставила перед банками и государством вопрос роста и обслуживания проблемных долгов. Пока они замаскированы различными послаблениями регулятора и реструктуризациями. Однако в следующем году может развернуться с новой силой — объем дополнительных резервов оценивается в 1,5–2 трлн руб. Одним из путей решения может быть консолидация плохих долгов, например, на базе банка непрофильных активов «Траст». Но пока финансировать такой проект не готовы ни в Минфине, ни в ЦБ.
Фото: Коммерсантъ / Олег Харсеев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев
В этом году вновь зазвучали предложения о создании обособленного института плохих долгов. Впрочем, пока даже не определена организационно-правовая форма такой организации — фонд, банк, управляющая компания или институт плохих долгов. К этой идее власти возвращаются всякий раз при росте напряженности с долгами в банковском секторе, однако каждый раз ситуация решалась частным способом, в основном проведением санаций с использованием средств бюджета или ЦБ. В последний раз более или менее серьезно об этом дискутировали в 2015 году. Тогда задачу продумать проект банка плохих долгов поставил Дмитрий Медведев, но затем она трансформировалась просто в банк-санатор.
На этот раз повод вернуться к теме дал коронакризис. На пике пандемии строились самые мрачные прогнозы. Во время первой волны банкиры хотя и признавали, что оценивать последствия рано, но старались оперативно управлять ситуацией. В отдельных банках доходило до того, что приостанавливали выдачу определенных видов кредитов или определенные категории заемщиков. Логическим финалом стало майское письмо из Совета федерации первому вице-премьеру Андрею Белоусову с предложением создания банка «плохих активов», которому бы кредитные организации продали «плохие долги». Идею поддержал бизнес-омбудсмен Борис Титов.
Однако катастрофы (как и во многих других сегментах финансового рынка) не произошло, по крайней мере пока. Доля просроченной задолженности на конец года держится в пределах 6,5% от кредитного портфеля. По корпоративному портфелю она составляет 7,1%, то есть столько же, сколько и на начало года. В розничном портфеле — 4,7% с символическим ростом на 0,4 п. п.
Вопрос в том, насколько реалистична эта благостная картина.
Ведь как минимум часть проблем оказалась замаскирована послаблениями — реструктуризацией, каникулами и прочими мероприятиями. И по окончании действия этих мер (продлены до апреля-июля 2021 года) стоит ожидать роста плохих долгов.
Это признают и в ЦБ:
«Важно, чтобы признание потерь по невозвратным кредитам не откладывалось на длительный срок, так как это может приводить к появлению "зомби-заемщиков" и препятствовать кредитованию эффективных компаний».
Долги компаний вызывают основное беспокойство и у инвесторов, их интерес к качеству банковских активов, по оценке S&P, в этот коронакризис оказался выше уровня 2014–2015 годов.
Рейтинговые агентства уже предупреждают, что в 2021 году качество активов снизится и могут потребоваться дополнительные резервы, по разным оценкам — 1,5–2 трлн руб. По сути, это и есть объем токсичных активов. Так что проект создания банка плохих долгов рано возвращать под сукно. Только вот найти схему, приемлемую и для покупателя, и для продавца, будет непросто.
Один из вариантов — превращение в фонд плохих долгов банка непрофильных активов «Траст», который в этом году символически закрыл круг претензий к бывшим собственникам некогда крупнейших частных банков-санаторов. Для себя этот вопрос «Траст» будет решать в 2021 году.
Основной вопрос — кто даст деньги на скупку плохих долгов. В ближайшее время вряд ли стоит рассчитывать на бюджет с учетом его дефицита.
Да и у ЦБ нет большого желания участвовать в таких мероприятиях: при потраченных на выкуп проблемных долгов санируемых в 2017–2018 банков 2 трлн руб. отдачу «Траста» оценивают менее чем в 500 млрд руб. В результате и ЦБ, и Минфин выступают против скупки. «Сейчас массовой проблемы плохих долгов нет, во всяком случае это видно по госбанкам, которые даже готовятся подраспустить резервы»,— заверил “Ъ” недавно замминистра финансов Алексей Моисеев.
Так что, видимо, в 2021 году проблема будет решаться известным способом: «денег нет, но вы держитесь». И спасение утопающих, то есть банков с проблемными активами, ляжет прежде всего на плечи самих утопающих.