Обозреватель “Ъ FM” Анна Минакова рассказывает о необычных случаях на торгах, в частности, о том, как бренд Cartier выкупил собственную брошь.
Фото: Andrew Winning / Reuters
Фото: Andrew Winning / Reuters
Недавно на популярном часовом форуме один эксперт написал: «На аукционе Phillips новый стальной Odysseus от A. Lange & Sohne ушел за $81 тыс. При ритейле около $40 тыс., если мне не изменяет память. Отсюда вопрос...» Вопрос, кому нужны не то чтобы раритетные часы вдвое дороже ритейла, начали обсуждать активно.
И вопрос этот очень интересный. Традиционно «голубыми фишками» часовых аукционов являются Patek Phillipe и Rolex, хорошо продаются и часы ряда независимых брендов. Но слава героев не дает покоя многим. Так, представитель специализированного часового аукциона в Швейцарии рассказывал мне, как один крупный часовой бренд, принадлежащий большой группе, постоянно взвинчивал цены на свои часы при помощи ставок по телефону, которые делали сотрудники компании.
Но не всегда компания делает ставки, чтобы поднять стоимость. Иногда высокие цены работают против нее. Я сейчас об исторических коллекциях и коллекциях наследия, которые многие компании собирают. Некоторые не привлекают к этому особого внимания, лишь после успешной покупки сообщая о пополнении коллекции. Другие более открыты. Так — и сейчас я уже о смежной области ювелирных украшений — на знаменитом аукционе коллекции герцога и герцогини Виндзорских в Лондоне представитель Cartier сидел в первом ряду. Хоть ставки делал не он, было понятно, что бренд нацелен выкупить что-то из своих вещей. И выкупил — знаменитую брошь-фламинго. Как рассказывал мне потом директор по наследию Cartier Пьер Райнеро, для них битва была жаркой: лимит на покупку был почти исчерпан, а другой бившийся за лот не сдавался. Но Cartier победил.