 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ  |
В орбиту советской политики Албания попала в 1944 году: в пылу борьбы за послевоенный передел Европы. Забытая богом горная страна граничила с Грецией, отходившей в сферу интересов Британии, и с Югославией, где находились советские войска. По сути, включение Албании в братскую семью соцстран произошло по вине англичан: они попытались создать там пробританское правительство, и югославские товарищи по предложению советских словом и штыком поддержали своего кандидата на пост руководителя страны — албанского партизанского комиссара Энвера Ходжу, харизматичного и склонного к патетике и позерству.
Именно так у СССР появился союзник, о котором даже официальные албанские историки говорили, что их появившееся на картах в 1912 году государство — "самая отсталая аграрная страна Европы".
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Как вспоминал один из руководителей послевоенной Югославии Милован Джилас, СССР устранился от помощи Албании: "Связь Югославии с Албанией развивалась во всех областях. Югославия посылала в Албанию все большее количество специалистов по разным отраслям. Она поставляла Албании продукты питания, хотя нуждалась сама. Условия, на которых югославское правительство оказывало поддержку албанскому, были гораздо более выгодными, чем, например, те, на которых советское предоставляло поддержку югославскому".
Вожди Югославии вели дело к объединению двух стран, заманивая партнеров возможностью разрешить проблему албанского меньшинства в Боснии и Косово. Того же мнения придерживался и Сталин. В 1947 году он объявил приехавшему в Москву Джиласу: "У нас в Албании нет никаких особых интересов. Мы согласны, чтобы Югославия проглотила Албанию!"
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Во время визитов в Москву Энвер Ходжа делал все, чтобы вождь всех народов поверил в его искреннюю преданность. Как рассказывал близким высокопоставленный советский дипломат Климент Левычкин, сопровождавший Ходжу во время поездки на сталинскую дачу, албанский лидер смотрел на Сталина как любящий сын на отца, но снискать расположение Сталина, считавшего албанца "мещанином, склонным к национализму", было почти невозможно. Энвер Ходжа во время тоста сказал: "Албанцев миллион, а вместе с вами нас двести миллионов". На что Сталин заметил: "Нас и без вас двести миллионов".
Но при наличии общего врага — Югославии — отказать Ходже в помощи было невозможно. Правда, советские и албанские товарищи по-разному трактовали пролетарский интернационализм: Ходжа считал, что это безвозмездная помощь, а Анастас Микоян, которому была поручена организация снабжения Албании, немедленно заинтересовался, что можно получить в обмен на советские поставки. Возмущению Ходжи не было предела.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Обижало албанское руководство и многое другое: к примеру, отсутствие договора о взаимной помощи, прежде всего военной. Но взять на себя обязательство защищать страну, не имеющую с СССР общей границы и отдаленной на тысячи километров, Москва не могла и потому выделяла средства на милитаризацию Албании. Практически все побережье страны во избежание высадки морских десантов было заминировано. Всюду были сооружены бетонные доты, а от воздушных десантов должны были помочь всаженные в заборы высокие пики.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Левычкина не зря назначили послом к такому непростому партнеру по социалистическому лагерю. Он умел построить беседу так, чтобы партнер сам пришел к необходимому для посла выводу, а затем согласиться с его абсолютно верным мнением. В итоге у Ходжи складывалось впечатление, что со всеми его просьбами и предложениями в Москве соглашаются, вот только длилась эта иллюзия сравнительно недолго.
"После смерти Иосифа Виссарионовича Сталина,— вспоминал Энвер Ходжа,— братская, товарищеская суть взаимоотношений между Советским Союзом и Албанией стала исчезать. Отношение к Албании со стороны руководства КПСС все более и более напоминало отношение метрополии к своему вассалу".
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Неприязнь к себе новое советское руководство вызвало в первые же дни после смерти вождя. Ходжа собрался в Москву на похороны. Как вспоминал сын посла Юрий Левычкин, "Энвер в эти дни плакал как ребенок". Албанский лидер уже уехал в порт и всходил по трапу теплохода, когда в посольстве получили телеграмму о том, что прибытие Ходжи в Москву на похороны нежелательно, и послу пришлось мчаться 35 км на машине в порт, чтобы успеть остановить отплытие. Энвер Ходжа оказался единственным лидером соцстран, не присутствовавшим на похоронах, и в отместку устроил пышные прощальные торжества в Албании: в Тиране все руководство страны стояло на траурном митинге на коленях (см. фото на стр. 64).
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
"Иногда обоснования со стороны Микояна отказа нам в кредитах доходили до абсурда и крайней наглости.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ За советское продовольствие, оборудование и оружие албанские рабочие и крестьяне горячо благодарили любимого Энвера (на фото — митинг по случаю прихода эшелона из СССР; на платформе — портрет Энвера Ходжи) |
Но Ходжа продолжал настаивать на своем. Обойтись без помощи извне Албания не могла, и ситуация в стране продолжала постоянно ухудшаться. В 1954 году по заданию руководства корреспондент ТАСС в Тиране Сергей Алитовский написал совершенно секретный доклад "О материальном положении трудящихся Албании". Картина была безрадостной:
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ При социализме албанского розлива (слева) месячной зарплаты служащего хватало, чтобы выкупить скудный паек по карточкам или неделю питаться продуктами с рынка (справа) |
В горных районах крестьяне живут в почти первобытных условиях: в домах с узкими дырками вместо окон вместе со скотом; обогреваются у костра, где варят пищу; спят на хворосте или на досках...
Служащий, имеющий семью из четырех-пяти человек, на свою месячную зарплату может прожить только неделю, питаясь продуктами, закупленными по рыночным ценам.
Руководящие работники партии и правительства в Тиране живут в отдельном районе, охраняемом полицией, в прекрасных особняках. Министры снабжаются в специальном магазине".
Главными виновниками создавшейся ситуации Алитовский считал албанских руководителей:
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ "Дружба дружбой, а табачок врозь",— решил товарищ Хрущев после переговоров с товарищем Ходжей в 1958 году (слева). После этого продукция албанских табаководов (справа) досталась товарищу Мао |
В докладах самих албанских руководителей ситуация в стране представлялась совсем иной, и Москва указывала на эти бросающиеся в глаза отличия в оценках, указывала она и на то, что албанцы попросту проедают советские кредиты. Как докладывала в 1957 году Хрущеву дипломатическая
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Не вняли албанцы и советам Микояна. "Албанские друзья,— сообщал Комитет информации,— взяли курс на форсированное развитие горно-рудной промышленности, на что направляется около 25% всех капиталовложений. Однако разведанные запасы полезных ископаемых невелики: по большинству видов — лишь на восемь-десять лет".
Раздраженное советское руководство указало, что в обмен на продолжение помощи хотело бы получить хотя бы политическую лояльность, но так и не получило.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ При социализме албанского розлива (слева) месячной зарплаты служащего хватало, чтобы выкупить скудный паек по карточкам или неделю питаться продуктами с рынка (справа) |
Межпартийные столкновения начались, когда Москва в 1955 году предложила Тиране поддержать решение о признании ошибочными сталинских постановлений по Югославии. Пойти на это Ходжа не мог, ведь в соответствии с этими решениями в конце 1940-х были казнены придерживавшиеся проюгославской ориентации албанские руководители.
Еще больше трения усилились после разоблачения культа личности. Согласиться с тем, что вся Албания стояла на коленях, оплакивая преступника, Ходжа не мог — так дело могло дойти и до развенчания его собственного культа.
Хватало и мелких стычек, и обмена нелицеприятными характеристиками. К примеру, в 1957 году состоялся визит в Албанию министра обороны СССР маршала Жукова. Принимали его как национального героя, а сразу после возвращения домой маршала отправили в отставку. В Тиране это сочли оскорблением. Но особенно подливала масла в огонь привычка Хрущева образно выражать свои мысли. Во время совещания компартий соцстран вместо Ходжи приехал секретарь ЦК АПТ по идеологии. Хрущев взглянул на него и заметил: "Товарищ Ходжа скоро начнет присылать вместо себя штаны". Естественно, после этого албанцы на такие мероприятия ездить перестали. Хрущев не раз подчеркивал, что хотя Албания и является членом Варшавского договора, но тратить силы на ее защиту никто особенно не собирается. И это тоже доводило албанских руководителей до приступов бешенства.
Единственный прок от Албании, как считал Хрущев, заключался в использовании ее портов в качестве советской военно-морской базы, и в 1958 году во время визита в Тирану договорился с Ходжей об обмене права базирования на поставку подводных лодок, но отношения уже катились по наклонной плоскости. Разочарованные албанские лидеры начали подыскивать более щедрого спонсора: Китай показался подходящим, хотя и далеким покровителем. И это разозлило Хрущева еще больше.
Он потребовал от Албании немедленного возврата кредитов, а также остановил продовольственную помощь. Пережившим засуху албанцам пришлось умолять "зарвавшегося советского ревизиониста", пока он не смилостивился: "Сколько они там просят зерна? Всего-то? У нас мыши больше съедают. Дадим!" После этого обратной дороги в конфликте уже не было. В 1961 году СССР и многие соцстраны разорвали с Албанией дипотношения.
Но за смену политической ориентации Тиране пришлось заплатить немалую цену. Дочь бывшего главного советского военного советника в Албании, героя Сталинграда генерала Родимцева Ирина Родимцева рассказывала мне, что как-то в их московской квартире раздался звонок и человек с очень знакомым голосом с албанским акцентом попросил передать отцу, что "они не забудут все, что он для них сделал". Родимцев вспомнил этого албанского офицера и навел о нем справки. Оказалось, что его уже расстреляли. В Албании, по китайскому образцу, кроме чистки от пособников ревизионистов была проведена культурная революция, а также собственный большой скачок и перевоспитание трудом на стройках и в деревне.
И все это время в Тиране не забывали о "Великой Албании", существовавшей только во время итальянской оккупации. О ней, как рассказывал мне Сергей Алитовский, албанские руководители исподволь вели разговоры в 1950-е. О несправедливости существующих границ говорилось и в составленной под влиянием китайских идеологов "Истории Албанской партии труда". Однако нынешнее обострение этнического конфликта албанцев с сербами, вероятнее всего, напрасно пытаются связать с возрождением этого государственного образования. Скорее албанское руководство перестал устраивать очередной спонсор — Европейский Союз, и они пытаются найти или уже нашли себе нового.
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ