Сегодня на 87-м году жизни умерла Нина Иванова, старейшая — ее дебют состоялся в 1944-м — киноактриса России и один из забытых и незабвенных символов советского кино.
Актриса Нина Иванова в фильме «Весна на заречной улице»
Фото: РИА Новости
Актриса Нина Иванова в фильме «Весна на заречной улице»
Фото: РИА Новости
Исходя из безжалостной реальности, ушла из жизни не актриса, а медсестра на пенсии Нина Иванова. С начала 1990-х она работала в онкологическом отделении московской больницы №40 и не терпела публичных разговоров о своем кинематографическом прошлом.
Исходя из высшей, метафизической реальности, ушел из жизни символ сразу двух великих эпох: жестокого военного неореализма и оттепельного кинематографа. Не стало Настеньки из фильма Виктора Эйсымонта «Жила-была девочка» (1944). Не стало училки запорожской школы рабочей молодежи Татьяны Сергеевны Левченко из «Весны на Заречной улице» (Марлен Хуциев и Феликс Миронер, 1956).
Ее киносудьба началась с магического вопроса: «Девочка, хочешь сниматься в кино?»
Школа, где училась девятилетняя Нина, соседствовала со студией «Детфильм»: там Эйсымонт и нашел исполнительницу главной роли в первом, до сих пор душераздирающем фильме о блокаде, снимавшемся в только что освобожденном от нацистского кольца Ленинграде. Война раскрепостила кино, напитав его жестокой искренностью — одним из ее символов и стала Настенька. Объясняющая маленькой соседке Кате (Наталья Защипина), что пирожных больше нет, потому что их «Гитлер съел». Видящая в голодных грезах феерический новогодний праздник. Жалеющая раненный при артобстреле клен. Потерянная, замерзающая на невском льду рядом с прорубью, откуда черпала воду. Раненая, в госпитале, спрашивающая отца, вернувшегося с фронта, ответят ли немцы «за маму», умершую от голода.
Нина, поразительно естественная в бесчеловечных обстоятельствах, о кинокарьере не думала. Не до того: отец оставил семью, Нине пришлось бросить учебу и работать контролером ОТК на заводе «Кинап», наверстывая образование в вечерней школе рабочей молодежи. Именно такой, в какой будет преподавать ее Татьяна Сергеевна. Потом поступила в медицинский институт.
Но кино преследовало ее. В 1955-м знакомая студентка ВГИКа Искра Бабич, в будущем знаменитый режиссер, уговорила ее сняться в короткометражке «Надя». Там ее заметили дебютанты Миронер и Хуциев, собиравшиеся всего-навсего экранизировать одноактную пьесу о сталеварах, а вовсе не изваять манифест наступающей оттепели.
Но жизнь вновь требовала неореалистической естественности: непрофессионализм Ивановой оказался ее главным козырем, в одночасье сделав звездой первого ряда.
Миронер и Хуциев впустили на экран — пусть «через форточку», пусть в рамках производственной мелодрамы — свежий воздух. Таня Левченко с ее непослушным локоном, возмущенно лицезреющая своих учеников у пивного ларька, образцово-показательно внимающая Рахманинову и ловящая — на пару с влюбленным сталеваром Николая Рыбникова — разлетающиеся бумажки, сама была как порыв воздуха.
Все как в сказке: всесоюзная слава плюс брак с оператором Одесской киностудии Радомиром Василевским. Потом сказка обернулась былью. Какое-то время славу Ивановой пытались эксплуатировать не самые талантливые режиссеры, бесчувственные к ее естественности, мыслящие замшелыми штампами. Их фильмы с пародийными названиями «Любовью надо дорожить» или «Шурка выбирает море» канули в лету.
Брак распался. Иванова вернулась в Москву на студию имени Горького. Сыграла второстепенные роли в двух значительных фильмах: «Живет такой парень» (Василий Шукшин, 1964) и «Серая болезнь» (Яков Сегель, 1966).
Мрачнейшая антиутопия Сегеля стала роковой и для режиссера, жестоко искалеченного в ДТП на съемках, и для Ивановой, покончившей с актерской карьерой.
С кино она не расставалась еще четверть века: работала помощником и ассистентом режиссеров, затем вторым режиссером. В 1990-х участвовала в нескольких выпусках «Ералаша». Дальше — тишина.