"Я предлагаю женщине сыграть в мужчину-короля"

сезон/дизайн

С начала марта в московском бутике Dior можно заказать ювелирные украшения дома. Бывшая топ-модель, муза Карла Лагерфельда, а ныне дизайнер ювелирной линии Dior Виктуар де Кастельян лично приехала в Москву, чтобы представить украшения русским клиенткам марки. Корреспонденту "Стиль" Екатерине Истоминой госпожа де Кастельян рассказала о своих взглядах на ювелирное искусство.

— Вам самой не тяжело носить такие большие кольца?

— Вы знаете такое выражение — "жертва моды"? Я в какой-то мере жертва моды. Но не в том, не в отрицательном смысле. Я ношу кольца своей работы, хотя они и очень крупные и довольно тяжелые, но мне от их тяжести только легче становится! Скажите мне, но только честно, лично вам мои кольца нравятся?

— Мне они нравятся как отвлеченный предмет.

— Вам кажется, что они несовременны потому, что они слишком крупные, у них очень много ярких камней, они бросаются в глаза, требуют определенной одежды? Так я понимаю?

— Верно. Носить их может далеко не каждая женщина. И дело здесь, думаю, не только в деньгах.

— Некоторые из моих колец стоят несколько миллионов евро. Это я говорю, чтобы закрыть денежный вопрос. А вот теперь я расскажу вам о философии моих украшений. Это в первую очередь ироничные вещи, вещи с подковыркой. Я очень люблю американские украшения 1940-х годов. Тогда была война, и было неудобно носить дорогие украшения. И один ювелир придумал следующее: делать из настоящих дорогих камней и металлов украшения, которые выглядели бы как недорогая бижутерия. То есть было все наоборот: обычно бижутерию стремятся выдать за истинные украшения. Девушки тогда носили "бижутерию", выполненную из бриллиантов, сапфиров и золота. В моих украшениях вы найдете много театра, много игры.

— Но вы же не выдаете свои вещи за бижутерию?

— Но я беру размер бижутерии, ее броскость! И добавляю к размеру драгоценные металлы и камни. Вы должны понимать, что мои украшения — это игра в особых, французских декорациях. Это придворный театр, но не настоящий, а искусственный, загадочный. Это придуманное, изощренное.

— Получается китчевая версия французского барокко?

— Правильно. Китч — великое изобретение XX века. С помощью китча можно любую вещь превратить в искусство. Барокко же меня интересует, прежде всего поскольку это истинно французское направление. С барокко можно хорошо поиграть, потому что стиль очень виртуозный, богатый формами и цветами. Философия барокко — это тот же стильный декаданс, упадок, червоточина, но только на фоне богатства и плодородия самой природы. А я использую флористические мотивы очень мощно. Но не зацикливаюсь на барокко. Я активно смешиваю цвета и стили, как это делает американская культура.

— То есть вы создаете постмодернистские по форме и архибуржуазные по цене украшения?

— А сейчас нельзя работать иначе! Сегодня очень важна игра. И Dior это как раз и предлагает. Женщина играет в феерические наряды и украшения прошлых времен. Но такая игра, если она правильная, стоит безумно дорого. На этом строится, как мне кажется, работа Джона Гальяно для Dior. У меня это получается даже тройная игра. Вот, например, я придумала кольцо "Анжелика". Вы знаете французский фильм "Анжелика, маркиза ангелов" с Мишель Мерсье в главной роли? Что же получается? Получается абсолютно постмодернистская игра. Я делаю кольцо в честь Анжелики, но не настоящей героини, а выдуманной девушки, сыгранной когда-то актрисой Мерсье. А историю Анжелики кто-то, в свою очередь, придумал еще, ведь это не историческая драма. И к этому кольцу нельзя относиться серьезно, думать, что это кольцо какой-то придворной дамы. Это ваше кольцо на тот случай, если вы захотите изобразить из себя Анжелику. Еще у меня есть кольцо "Король-Солнце", посвященное французскому Людовику XIV. С его помощью я предлагаю женщине сыграть в мужчину-короля.

— Вы философски относитесь к своим украшениям.

— Я и правда много думаю над философией своих украшений. Но дизайн я придумываю очень просто. Я ищу вдохновение в первую очередь в пейзаже — я романтик. Я долго ищу одухотворенный пейзаж, прекрасный, законченный, завершенный в своей красоте. Как правило, это бывает французский пейзаж — сады Версаля, других прекрасных французских парков, величественных и божественных. Нужно, чтобы в пейзаже обязательно был собор,— я сделала много подвесок в виде католических крестов. Обязательно должны быть цветы, клумбы, деревья, кусты, букеты. В Москве я была просто потрясена куполами православных церквей и снегом. Московский пейзаж очень красив.

— Какие камни для вас важны?

— Редкие, ударные, крупные и яркие. Камень — это центр моих украшений. Камень — их дух, их сердце. Я много работаю с полудрагоценными камнями, потому что в этом сегменте есть большой выбор необычных и редких камней.

— У вас почти нет однотонных украшений и совсем нет лаконичных.

— Во-первых, есть такие украшения — в молодежной линии. А во-вторых, однотонное и лаконичное — это ведь не стиль Dior. Покойный месье Диор всегда очень любил природу. Природа не лаконична, она многоцветна, в ней много форм, много идей. Он так любил природу, что придумал образ женщины-цветка, великий new look. Месье Диор бунтовал против скромности, против той скромности и антимоды, которую предлагала Шанель.

— Довольно интересное замечание, ведь вы были моделью у Карла Лагерфельда, который работает для дома Chanel. Вы настолько внутренне изменились, что сменили антимоду Chanel на супермоду Dior?

— Я очень современный человек. Мне свойственно меняться. А потом у меня получилось все исторически правильно. Сначала — Chanel, а потом — Dior. Так оно и было. Сначала всем, в 1920-1930-х годах, заправляла Шанель, а потом, в конце моих любимых 1940-х, наступило время Кристиана Диора.