Вчера в Москве и Новосибирске прощались с жертвами двух крупных пожаров. В столице коллеги проводили в последний путь командира 47-й московской пожарной части Геннадия Золоткова и прапорщика внутренней службы Эдуарда Фомина, погибших в ходе ликвидации пожара на Манежной площади. На новосибирских кладбищах с воинскими почестями похоронили пятерых сотрудников областного управления исполнения наказаний (УИН) Минюста РФ, заживо сгоревших во время крупного пожара в здании управления.
Сотрудников УИНа погубили решетки
Пожар в здании новосибирского УИНа начался в понедельник утром, а потушить его удалось только на вторые сутки (Ъ писал об этом 16 марта). В огне погибли пятеро офицеров — три женщины и двое мужчин. Еще полтора десятка человек с ожогами и травмами оказались в местных больницах, состояние нескольких пострадавших до сих пор оценивается как критическое.Вчера гробы с телами начальника следственного отдела Натальи Вакориной, оперативников Светланы Бусариной, Елены Засыпкиной, Алексея Якушева и помощника начальника управления Сергея Вирчика установили для прощания в клубе 1-го городского следственного изолятора на окраине Новосибирска. Когда иеромонах Владимир служил молебен, все, кто мог уместиться в тюремном клубе (около 200 человек), зажгли свечи. Те, кто не смог протиснуться в тесное помещение, просили от их имени возложить у гробов цветы. После почти полуторачасового отпевания состоялся траурный митинг. Выступавшие говорили о подвиге Алексея Якушева, которому удалось спасти из огня нескольких сослуживцев. Начальник областного УИНа генерал Виктор Саламатин попросил прощения у родственников погибших, но те даже не подняли глаз.
Тем временем вернувшийся с разбора завалов на месте пожара сотрудник ГУИНа рассказал, что около полудня обнаружен еще один погибший. "Тело обгорело так, что невозможно даже установить пол",— объяснял он. Собравшиеся перешептывались: "Если бы не решетки на окнах, никто бы не погиб". "Переломали бы себе руки-ноги, зато живы бы остались",— уверенно заметил седой человек в милицейской форме.
Спецназовцы отряда УИНа "Корсар" на руках вынесли гробы из клуба. Траурная колонна разделилась: погибших повезли на Заельцовское и Гусинобродское кладбища. Там под оружейные залпы и российский гимн тела погибших были преданы земле.
Сгоревших в Манеже отпели в ведомственной часовне
Церемония прощания с погибшими на Манежной площади пожарными была организована по-военному четко. Площадка у здания противопожарной службы на Пречистенке была заполнена людьми в форме МЧС, пожарными в рабочих комбинезонах, журналистами с телекамерами и фотоаппаратами. Журналистам раздавали пресс-релизы, где было сказано, что в лице "прапорщиков внутренней службы Золоткова Геннадия Николаевича и Фомина Эдуарда Анатольевича пожарная охрана понесла невосполнимую утрату". Движение людей регулировали командиры пожарных частей, у входа в здание стоял человек с огромной охапкой гвоздик, из которой он выдавал по два цветка коллегам погибших.Гражданская панихида долго не начиналась. Ожидали приезда каких-то высоких чинов из МЧС. Наконец те прибыли, и регулировщики дали отмашку заходить в помещение пожарной части. Музыканты пожарного оркестра играли траурный марш, а регулировщики командовали: "Центральный округ",— и пожарные этого округа входили в зал. На постаменте стояли два закрытых гроба, на крышке каждого лежала форменная фуражка, а по обе стороны от гробов молча сидели родственники погибших. Казалось, будто они тоже ждут команду для прощания. Коллеги выстроились в длинную очередь и задерживались у гроба лишь на несколько секунд, чтобы положить гвоздики и уступить место товарищам. Музыканты военного оркестра рассказывали, что панихиды в пожарной части "всегда так проходят, а не только из-за Манежа". В часовне, где прошло отпевание погибших, как оказалось, пожарных еще и венчают. Но отпевают в последнее время чаще.
Когда уже на улице начался траурный митинг, представители московского правительства, МЧС и Главного управления пожарной службы, обращаясь к родственникам погибших, говорили, что пожарные "с честью исполнили служебный долг и погибли как герои". Что они "ценой жизни доказали преданность профессии" и выступавшие сделают все, чтобы их родные "не остались одинокими". Родители Эдуарда Фомина слушали молча, держа в руках поминальные свечи. Один из начальников противопожарного управления шепотом рассказал корреспонденту Ъ, что у Эдуарда остались жена и одиннадцатилетняя дочь Зоя, инвалид детства.
— У нее ювенальный ревматоидный артрит,— выговорил пожарный, подсмотрев в какой-то листок.— Живут в общежитии при Павлово-Посадской ткацкой фабрике. Без квартиры, в общем.
— Между прочим, командир пожарной части Пантюхин (Дмитрий Пантюхин.—Ъ), который сейчас в Склифе лежит, спас молодых ребят,— рассказал стоявший неподалеку от корреспондента Ъ замначальника управления противопожарной службы ЦАО Геннадий Вязорик.— Он их буквально назад на лестницу вытолкнул из огня, прикрыл собственным телом. Диму Фролова, например, он в разведочном звене был. Стоит вот, держит фотографию погибшего.
— Их всех представят к наградам,— добавил, подумав, пожарный.— Погибли ребята за дело. В смысле не по случайности.
КОНСТАНТИН Ъ-ВОРОНОВ, Новосибирск; ЮЛИЯ Ъ-ТАРАТУТА