премьера кино
Бельгийско-испано-французский фильм "Зимняя жара" дважды удивил АНДРЕЯ Ъ-ПЛАХОВА: сначала тем, что был удостоен чести закрывать Берлинский фестиваль, потом — тем, что был тепло принят в России. Но если подумать, удивление рассеивается.
Об этой картине, сделанной при участии российской компании СТВ, ходили противоречивые слухи: от "полный провал" до того, что дебютант Стефан Вюйе — новоявленный гений, только очень скромный. Такой себе Педро Альмодовар на полставочки и с бельгийским гражданством. Потом фильм показали под занавес Берлинского фестиваля — и все критерии окончательно перепутались. Рядом с мифологической богиней ужаса Шарлиз Терон, на фоне голливудских "Монстров" в прямом и переносном смысле слова этот фильм о маленьких людях в маленькой стране Бельгии кажется симпатичным пигмеем.
Мигель — выходец из Испании, бестолковый курьер по доставке авиабилетов, которые едва успевают дойти до клиента к вылету самолета. Соня, в прошлой жизни учительница, нелегальная иммигрантка из Одессы, прячется от полиции в машине Мигеля. Экипаж оказывается полностью укомплектован, когда в машину подсаживаются эксцентричная мать Мигеля и его восьмилетняя дочка. Начинается вялотекущий кавардак в поисках Сониного мужа, который завершается на побережье Северного моря, на краю Европы, где смешивается испанская, французская и русская речь, а парниковый эффект доводит температуру в разгаре января до 25 градусов.
Мигеля играет Жак Гамблен, его суматошную мамашу — Кармен Маура, актеры явно комедийного толка. На роль Сони режиссер пригласил Ингеборгу Дапкунайте, слишком изящную для щирой украинки, и к тому же не вполне внятно объяснил ее актерскую сверхзадачу. Сама Ингеборга рассказывала, что он то и дело повторял на съемках: "Don`t be too sexy". На что актриса возражала: "Но может получиться еще хуже — когда вообще no sexy". Следы этих творческих метаний заметны в фильме, но, как ни странно, его не может до конца испортить ни потеря меры сексуальности, ни грубоватое комикование Кармен Мауры, ни даже слабость фигуры главного героя, брошенного женой-актрисой, которую вполне можно по-человечески понять.
Потому что в фильме есть странный эффект, сродни парниковому. Впечатление такое, что нас вместе с режиссером и артистами разогрело от этой незаконной зимней жары до такой степени, что все происходящее воспринимается через призму легкого бреда. Пропорции искажаются, строгие представления о прекрасном дают сбой, и мы легко миримся с тем, что вызвало бы негодование в любом другом, ладно скроенном и стильно сшитом фильме. Не только голливудском (это само собой), но даже португальском или румынском, ежели бы такой появился на свет.
В том-то и дело, что "Зимняя жара" — порождение мутировавшего климата старой Европы, которая превратилась в большой проходной двор, безразмерную Шенгенскую зону, в гуманитарный лагерь для пришельцев и беженцев всех мастей. Здесь уже не действуют правила хорошего тона, а задачи высокого искусства отступают перед элементарным желанием выжить в этой взрывоопасной зоне, где полиция с упорством, достойным лучшего применения, пытается депортировать безобидную украинку, не догадываясь, что уже, кажется, заминированы поезда в Мадриде или железные дороги под Бордо.
Чувство незащищенности, которое испытывают герои фильма в экологической и мультикультурной катастрофе старого континента, сообщает убогому сюжету неожиданную пронзительность. Еще более неожиданно это настроение напоминает то, которое господствовало полвека назад, когда после урагана второй мировой Европа ощупывала свои раны и с радостным удивлением убеждалась, что все еще жива.