выставка графика
В Петровской галерее Эрмитажа открылась выставка "Праздник — любимая игрушка государей. Празднества и торжества в западноевропейской гравюре XVI-XVIII веков из собрания Государственного Эрмитажа". Коронации и похороны, карнавалы и фейерверки, свадьбы и рождения представлены на ста гравированных листах известных и не очень мастеров. Рассказывает КИРА Ъ-ДОЛИНИНА.
Эта выставка — не выставка имен. Хотя на ней и есть работы лучших европейских граверов — Лукаса Кранаха Старшего, Жака Калло, Стефано делла Белла. Но идти в Эрмитаж смотреть только на их гравюры бессмысленно. Эта выставка исключительно о торжестве как культурном феномене и об изображении торжеств как феномене художественном. Витрины с двенадцатиметровым шествием в честь коронации императора Карла V и лишь чуть более короткой процессией по случаю его же похорон можно разглядывать часами. Герольды в желтом и красном, кардиналы в пурпуре, одинокий понтифик на коне и стена копий пеших копьеносцев, золотые трубы, серебряное оружие — апофеоз идеи императорской власти и апофеоз представлений о бесконечности изобразительного ряда.
Не все гравюры на выставке равно зрелищны. Смотреть многие из них — тяжелая работа, как это всегда бывает с гравюрными выставками. Однако работа благодарная: процесс рассматривания гравюр гораздо интимнее, чем стояние в толпе перед роскошными живописными полотнами. Оно сродни чтению книг, недаром же по уму и по правилам смотреть гравюры нужно с лупой в руках, сидя в кабинете перед специальной подставкой.
Так рядом с той же коронацией Карла V работы Николауса Хогенберга или несколькими роскошными фейерверками XVII-XVIII веков оказываются десятки "скромных" черно-белых гравюр со сценами, увиденными как бы с высоты колокольни, или строгие, почти инженерно-холодные изображения костюмированных участников торжеств и схемы их выходов. На них тоже праздники и тоже преимущественно самых что ни на есть коронованных особ, вот только они более других выдают прагматику почти всех представленных на выставке изображений. Большинство гравюр не суть фиксация произошедшего, а программа задуманного праздника, имевшая для современников статус эскиза к тому высокому произведению искусства, которым и были все подобные торжества и над которым работали десятки, если не сотни лучших художников — от декораторов и инженеров до пиротехников и кондитеров. Воспринимать ли эти гравюры как хроникальное свидетельство реально произошедших торжеств — вопрос спорный. Был ли запланированный фейерверк так же хорош, каким он изображен на гравюре? Так ли ровно шли участники процессии и так ли идеально подходили по тону друг другу их костюмы? Крутились ли все шестеренки в сложных театральных машинах и не закапризничала ли в последний момент очередная фаворитка короля, отказавшись надеть придуманное художником и зафиксированное гравером платье? Для выставки все это не так уж и важно. Здесь праздник — прежде всего интереснейший жанр, а не событие. А если идея не всегда совпадала с правдой жизни — так проблемой изобразительного искусства это стало гораздо позже.