премьера кино
В Московском доме кино открылся IX Международный кинофестиваль "Лики любви". Большинство собравшихся интересовала не столько церемония открытия, сколько стоявший следующим пунктом программы фильм Сергея Соловьева "О любви", премьера которого за прошедший год несколько раз откладывалась. Среди первых зрителей долгожданного произведения по чеховским мотивам оказалась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Представляя свою картину, Сергей Соловьев приурочил ее не только к женскому дню, но и к столетию со дня смерти Чехова, который, по мнению режиссера, как Ленин, живее всех живых. И хотя многократный перенос премьеры несколько потрепал нервы президенту группы компаний "Кинотавр" Марку Рудинштейну, тщетно ожидавшему соловьевскую картину то на одном, то на другом своем фестивале, закончилась эпопея идиллически: "Как раньше снимали фильмы к съездам КПСС, так я снял картину к 'Ликам любви'. Может, в фильме это не так возвышенно — лики любви. Может, это лица любви или в некоторых случаях физиономии любви,— сказал Соловьев, извинившийся за 'непраздничную интонацию' фильма, свалив все на Чехова: — Он был не праздничный человек. Но настоящий".
Хотя у Чехова и есть довольно безысходный рассказ "О любви", фильм базируется не на нем, да и само слово "любовь" в титрах не пишется, а обозначается в виде красного сердечка. Это и отказ от изношенного слова, и напоминание, что Сергей Александрович Соловьев — один из основоположников русского кинематографического постмодернизма, практиковавшего легкомысленные игры с серьезными понятиями. Новую свою работу он тоже охарактеризовал как "постмодернистский компот из чеховских мотивов, который время от времени имеет вполне благопристойную видимость экранизации", но если бы это благопристойное "время от времени" случалось на экране несколько реже, картина бы сильно выиграла.
Чтобы получить "концептуальный триптих о чеховском понимании любви", к водевилю "Медведь" путем матримониальных связей между персонажами был приделан желчный рассказ "Доктор" в качестве начала и совсем уж пессимистический "Володя" в качестве финала. В "Докторе" герой Александра Абдулова, чей 15-летний сын Володя застрелился в первых кадрах, начинает рассказывать историю своей жизни, которая сводится, в сущности, к двум женитьбам. Сначала на блудливой Ольге Ивановне (Евгения Крюкова), чьи показания об отцовстве Володи крайне ненадежны, а потом на генеральше Поповой (Татьяна Друбич) из "Медведя", с прискорбием убедившейся в неверности своего первого мужа, но уже после его смерти. В третьей главе все эти персонажи принудительно сводятся вместе в одном имении и к ним добавляется развратная архитекторская жена Нюта (Екатерина Волкова), которая соблазняет подростка, а потом, понасмехавшись над ним, провоцирует самоубийство.
Каждая из трех глав фильма открывается не только титром-заголовком, но и подрисованной внизу строкой браузера с адресом www.sas-chekhov.ru, что никоим образом не представляется режиссеру анахронизмом, поскольку для него это "довольно современная тинейджерская история, сознательно перенесенная во времена Чехова. С одной стороны, перенесенная, а с другой, можно сказать, ловко из этих времен вынутая и перекинутая в наше время". Правда, это ловкое перекидывание мостиков через столетия иногда принимает чересчур буквальный характер: в "Медведя" вклеен черно-белый флэшфорвард "Через сто лет" с титром "Время от времени погода портилась": съемочная группа, покрытая парниковой пленкой, ждет в протекающей оранжерее, когда кончится дождь. Показав свое чувство юмора, режиссер Соловьев и писателю Чехову дает шанс выступить в развлекательном жанре, цитируя в перебивках с титрами на русском и английском не только меланхоличные рассуждения о любви, но и хулиганские выходки АПЧ: "Когда я разбогатею, я открою гарем, в котором у меня будут голые толстые женщины с ягодицами, расписанными зеленой краской".
Режиссер и оператор Юрий Клименко явно разделяют склонность к зеленому: по цветовой гамме "О любви" водянистый, болотистый фильм. В его красивых, дорогих, по выражению режиссера "породистых", декорациях доминируют оранжереи, зимние сады, замшелые фонтаны, фикусовые заросли, из которых выплывают, как русалки, стервозные чеховские красавицы и поют свои лицемерные романсы. Повсюду порхают компьютерные бабочки, однако чувствуется в этой влажной атмосфере дендрария что-то ядовитое — вот уж что точно удалось режиссеру, так это передать чеховскую подозрительность к женщинам и то нехорошее оцепенение, в которое они могут ввергнуть неосторожного человека. Так что когда видишь чарующий портретный кадр, например, Евгении Крюковой, у которой в волосах цветок, на цветке бабочка, в глазах ангельская кротость, отчетливо вспоминаешь, с каким пониманием предмета произносил Михаил Жаров в черно-белом фильме Исидора Анненского "Медведь": "А заглянешь в душу — обыкновеннейший крокодил!"