выставка арт
В Московском музее современного искусства открылась выставка "Обитель духа. Японское современное искусство". Экспозиция практически неизвестного в России актуального искусства из Страны восходящего солнца собрана японским куратором Юдзи Маэямой и в Москву приехала из Будапештского музея Людвига. На выставке побывала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Перед тем как войти в инсталляцию проекта МИКАН "Слон", нужно натянуть на ноги смешные полиэтиленовые бахилы. Бахилы — не прихоть московских музейных смотрительниц, но требование авторов проекта. Действительно, как-то не хочется топтать уличной обувью узорчатые ткани, которыми устлана надувная конструкция МИКАН. К тому же разноцветные бахилы отлично вписываются в эстетику инсталляции. Случайное на первый взгляд сочетание тканей — камуфляж, традиционный восточный узор, дизайнерский орнамент из латинских букв — на самом деле выглядит весьма изысканно. "Слон" кажется огромным и уютным лоскутным одеялом, превращенным в экологичную хай-тековскую палатку. В общем, удивительно дружественное жизненное пространство и вполне убедительная "Обитель духа".
Дух современного японского искусства явно предпочитает обитать именно в таких строениях, эфемерных и в то же время сейсмоустойчивых. Никаких основательных фундаментов, никаких глубоко пущенных в землю корней. На выставку "Обитель духа" бессмысленно идти за японской экзотикой. Разве что в фотоцикле Мивы Янаги появятся неизбежные гейши, да и те будут древними старухами; проект Мивы Янаги называется "Моя бабушка". Гейша — только одна из идеальных бабушек, которых придумывает художница. А еще здесь бабушка с розовыми кудряшками и в плюшевом костюме покемона, и бабушка-фея с седыми волосами до пояса, и красноволосая бабушка-байкерша, на старости лет уехавшая из японской глуши в Калифорнию.
Если у сегодняшнего японского искусства и есть какая-то национальная идентичность, то искать ее надо не во всяческих самурайских кодексах и прочей развесистой сакуре, а в субкультурах современных мегаполисов.
Любителей дзенских медитаций может утешить аудиоинсталляция Юкио Фудзимото. Садишься на кресло между двумя длиннющими металлическими трубами, приникаешь к ним ушами и слушаешь ровный, звучный, умиротворяющий гул — именно так звучит преображенный акустическим изобретением художника шум толпы. Юкио Фудзимото крайне внимателен к шумам и звукам. Он приглашает нас прислушаться к еле различимому шороху сахарного песка, запаянного во вращающуюся колбу, или понаблюдать за целым оркестриком крошечных заводных фонографов, неловко, словно перевернутые на спинку жуки, ворочающихся на фарфоровых тарелках. Художник вообще весьма нежно и пристально относится к самым маленьким предметам, каждый из которых может стать обителью какого-нибудь микроскопического духа. Крохотные катышки шерсти вроде тех, которые образуются на заношенных свитерах, у него превращаются в эфемерные скульптурки.
А еще можно помедитировать перед видео Коки Танаки. Неиссякаемая струя, льющаяся из опрокинутой банки колы, право, ничем не хуже водопада. А бесконечно бегущая по бикфордову шнуру искра, никак не приводящая к взрыву,— идеальный образ парадоксального постоянства мира.
Свою Японию на московской выставке скорее признают не столько адепты буддистской мудрости, сколько поклонники манга и аниме. Такаси Мураками, одна из главных современных японских арт-звезд, например, зарисовывает свои холсты какими-то расчлененными покемонами. Впрочем, эта расчлененка вполне бескровна. Мешанина глаз в бахроме ресничек и пастей в фестончиках зубов образует психоделически-жизнерадостные орнаменты. На выставке есть и настоящие мультики от проекта Бак Икэды. Сериал "Pinman" посвящен племени суицидальных техноэльфов, то принимающих добровольную смерть под обвалом костяшек домино, то страдающих в заточении в уличных автоматах, торгующих колой. Автомат с кока-колой оказывается в центре проекта Наоя Хатакэямы, предлагающего концептуальную линию одежды. В случае необходимости платья, юбки и костюмы раскладываются, образуя тряпичный макет пресловутого распределителя напитков. Художник считает, что лучший способ скрыться от преследований и раствориться в городской среде — это закосить под аппарат с газировкой.
Впрочем, несмотря на присутствие логотипов колы и персонажей телевизионных мультиков, японских художников не стоит записывать в поп-арт. Японцы не столько иронически восхищаются заведомо искусственным миром медийных образов, сколько не признают самой оппозиции искусственного и природного, освященного древними традициями и сиюминутно-современного, поверхностно-массового и сокровенно-личного. Видимо, это и есть настоящий дзен.