В этой истории, рассказанной в жанре роуд-муви, главный герой – водитель того самого злополучного «Икаруса», в который врезался «Москвич», пожалуй что, главного рок-музыканта страны. По задумке сценаристов, именно этому водителю и предстоит отправиться по еще одному маршруту. С печальным грузом. В сопровождении семьи и друзей погибшего музыканта. Режиссер фильма Алексей Учитель рассказал «Автопилоту», почему ему было важно посмотреть на феномен Виктора Цоя глазами простого человека, который до аварии почти ничего не знал о кумире миллионов.
Фото: предоставлено студией «Рок»
Фото: предоставлено студией «Рок»
Мы познакомились с Цоем во время съемок моего документального фильма «Рок», он там был одним из героев. После того как случилось несчастье, я поехал на место ДТП и видел водителя того самого «Икаруса», с которым столкнулся автомобиль Виктора. Мне эта встреча сильно запала в душу – его лицо, его состояние. Вот человек – в нашем фильме его зовут Павел Шелест, – ничего толком и не знавший о Цое, и вдруг его жизнь категорически изменилась… Прошло довольно много времени, но этот образ не выходил из моей головы. И вот, десять лет назад был написан сценарий фильма, где Павел Шелест стал главным героем.
Это не биография рок-звезды. Это взгляд на Цоя с другой стороны. Это история, происходящая после его гибели. В картине присутствует Цой, но только в документальных кадрах из фильма «Рок». Это выдуманная история, с вымышленными персонажами, хотя во многом основанная на реальных событиях. Действительно, гроб с телом Цоя везли два дня на автобусе из Латвии до Ленинграда. Как я понимаю, они и везли: его жена, его Наталья… Но кто, там был, я точно не знаю. У нас в фильме вместе с ними едут и продюсер группы, и сын Виктора. Но, повторюсь, это все наши предположения.
Мне было интересно, как люди, которые теряют не просто близкого человека, а еще и настолько знаменитого, взаимодействуют друг с другом, как мистическое начало пытается их всех объединить, примирить. С одной стороны – те, кто был близок артисту, знали про Цоя все, а с другой –водитель, который не знал ничего ни про Цоя, ни про тех людей, с которыми свела его судьба. И жанр роуд-муви им в этом помогает: это путь, который надо пройти вместе.
Перед съемками мы нашли того самого водителя, он жив-здоров, живет в поселке под Ригой. Во дворе стоит «Икарус», другой, естественно, – он до сих пор подрабатывает водителем. Много лет он не давал никому интервью, встретил нас настороженно, потом разговорился. В результате мы просидели у него часа два с половиной. Он рассказывал о себе, о том, как служил на подводной лодке. Вполне живой человек, по состоянию души и оптимизму. Но относительно аварии мы ничего нового не узнали, он абсолютно никаких деталей не помнит, да и не мог бы: все тогда произошло за доли секунды.
Фото: предоставлено студией «Рок»
Фото: предоставлено студией «Рок»
Фото: предоставлено студией «Рок»
Фото: предоставлено студией «Рок»
Когда я снимал документальный фильм «Последний герой» – фильм вышел в 1992 году, – мы проехали маршрутом, которым ехал Виктор с рыбалки, на таком же «Москвиче». У нас есть своя версия аварии, она в фильме будет показана. Но это все догадки, возможно, на самом деле было не так. Единственно, что я знаю точно, – заснуть он не мог: дорога сначала очень сильно петляет, он бы врезался в ближайшее дерево. А когда уже выехал на прямую, прошло 14 секунд до поворота, где произошло столкновение, заснуть было невозможно.
«Москвич», как мы знаем, был первым автомобилем Виктора. То есть Цой был довольно неопытным водителем. Но, по воспоминаниям, любил скорость, движение, дорогу. Легендарная личность того времени Джоанна Стингрей, американка, которая была близка к ленинградскому рок-клубу и группе «Кино», рассказывала: когда Виктор приезжал в Лос-Анджелес, он с воодушевлением гонял на ее спортивной машине по окрестностям. В том числе и потому, что ему нравилось побыть в те моменты одному. У музыкантов, тем более таких известных, вся жизнь требует общения с разными людьми. А вот машина давала возможность побыть наедине с собой. Я, кстати, думаю, в этом могла быть одна из причин аварии – ушел в себя, забыл про опасность.
Я сам давно вожу машину и знаю, что если после ночной смены или записи едешь один по утреннему городу, особенно по набережной, то возникает ощущение освобождения: машина дает наполнение, энергию. Но при этом бывало пару раз, что я в последнюю секунду бил по тормозам: погружение в себя за рулем может привести к трагическим последствиям.
Многие дороги и места в фильме реальные: Тукумс, недалеко от Юрмалы, – место аварии, Псковская область, Петербург. Но часть съемок проходила в Калининградской области, где, конечно, на самом деле герои не ехали. Мы нашли два старых «пазика». Именно на таком автобусе как раз перевозили тело. Один был для внутренних съемок, второй – для внешних. Привели их в порядок – они оба были в жутком состоянии, поставили «тойотовские» моторы. В салоне одного из них сделали специальную платформу для водителя-дублера. Получилась такая сложная, интересная конструкция, все смотрели с изумлением. Есть даже видео: Цыганов сидит, положив ноги на капот, а автобус едет сам собой.
Женя Цыганов, исполнитель главной роли, на самом деле прекрасно водит автомобиль. Более того, у него в реальной жизни – микроавтобус. Конечно, Женя часто в фильме был за рулем. Но когда снимали сложные сцены, где надо думать об игре, о взаимоотношениях с другими актерами, автобус все-так вел дублер.
Фото: предоставлено студией «Рок»
Фото: предоставлено студией «Рок»
Фото: предоставлено студией «Рок»
Фото: предоставлено студией «Рок»
Сначала сценарий назывался «47». Это название альбома, который Цой писал перед смертью, – отчасти поэтому, из-за работы над альбомом, он и был в Юрмале. И кассета с новым альбомом на самом деле могла быть в машине. Но показанная в фильме история с продюсером, который ищет ее, придуманная. Все думают, что в цифре «47» есть какая-то мистика. Например, 47 – современный автомобильный код Ленинградской области. На самом деле – это общая длительность песен альбома, были у Цоя и альбомы под названием «45» и «46», по той же причине. После его смерти тот самый альбом стал называться «Черным».
Имя Виктора Цоя не принадлежит кому-то, как и его образ. Мой фильм – это не биография, не байопик. Для многих Цой – это по-прежнему некое божество, вот почему я дал фильму такое название. Я даже думал назвать в одно слово: «Цойжив!». Претензии к использованию имени Цоя у его сына Александра совершенно ничем не обоснованы. Да, у него могут быть какие-то свои соображения по поводу фильма, он имеет право на любое восприятие, даже негативное, – это совершенно нормально. Невозможно только одно – запрещать высказываться на эту тему мне или кому-то еще. Если это не противоречит закону РФ, конечно. Довольно странно, когда сын Цоя пишет президенту письмо с требованием запретить кино. Мне кажется, Виктору, человеку, который пел о свободе, о переменах, было бы стыдно.
Мистика и парадокс в том, что у каждого на самом деле свой Цой. И то, как относились к съемкам актеры, группа, вообще атмосфера на площадке – это даже не заинтересованность, не просто желание хорошо сыграть, а что-то другое. И это «другое» заводило и их, и меня. Мы на одном дыхании все прошли эти сложные съемки. И я думаю, что Цой держал нас, помогал и давал что-то, что мы каждый раз для себя пытались приоткрыть. Но ключика, которым мы бы могли открыть эту дверцу, мы пока не нашли. Он все равно остался для нас загадкой.
В то время лично мне был ближе Гребенщиков, Шевчук, хотя я понимал, что «Кино» – это что-то личностное, интересное. Но сейчас для меня песни Цоя – это нечто большее, я поражаюсь, насколько они простые, но насколько в них много заложено и смысла, и мелодичности. Сменилось уже несколько поколений, но сегодня и маленькие дети поют Цоя. Ведь помимо текстов и музыки там существует еще что-то, и это «что-то» мы и хотели разгадать с помощью фильма. Каждый сам для себя.