Вышел в свет новый альбом лидера группы «Калинов мост» Дмитрия Ревякина «Kosmotango». Он не похож ни на альбомы «Калинова моста», входящие в золотой фонд русского рока, ни на прочие сольные записи музыканта. Борис Барабанов расспросил Дмитрия Ревякина о том, почему до неузнаваемости изменился его стиль, а также о том, есть ли для фанка и фламенко место среди суровых северных фолк-баллад классика.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
— Ваш предыдущий сольный альбом «Снег-печенег» вышел в 2019 году. «Kosmotango» принципиально отличается от него и по музыке, и по стихам. Что произошло за этот год?
— По большому счету в моих сочинительских привычках ничего не изменилось, я как писал, так и пишу. А песни, которые вошли в «Kosmotango», собирались года три, с 2014 по 2017 год. И вот наконец мы решили объединить их в одну сюиту, в цикл. Так что нельзя сказать, что что-то произошло — и написались такие песни. Хотя, конечно, произошло.
— Вы влюбились?
— Да, это же очевидно. Фраза «Солнечные зреют мандарины» из первой песни альбома — она о том, как я лазил через заборы в Дубровнике и рвал мандарины, как мальчишка в пионерлагере. Я попытался передать в песнях этот постпубертатный шлейф… Мы даже местами оставили на альбоме черновой хулиганский вокал. Конечно, я счастлив. Не каждому дано испытать это в таком солидном уже возрасте, тем более — воплотить в стихах и песнях.
— Альбом — посвящение вашей жене?
— Получается, так. Точнее — девушке. Я рад, что мы решили сделать альбом в это непростое время. Без всякой конспирологии — сплошное жизнеутверждение. Жизнь, жизнь, жизнь, жизнь.
— «Kosmotango» — это не только новая тематика песен, но и новый инструментарий. Здесь фанк, фламенко, много солнечных средиземноморских мотивов. Значит, появились и новые творческие союзники?
— Моим главным союзником был Александр Бадажков, который знаком слушателям по работе с Земфирой и Владимиром Пресняковым-младшим. Это уже наша третья совместная запись. Но в этом альбоме он предстал с совершенно неожиданной для меня стороны. Незадолго до карантина я прислал ему демозаписи, и он сказал: «Не знаю, что с этим делать». В моих набросках такого рельефного средиземноморского звучания не было. И уже во время карантина он стал присылать мне варианты аранжировок. Если вы слышите фламенко в песне «Лаэтана» — это не моя заслуга, это придумал Александр.
— У вас там и фламенко, и фанк, и просто очень расслабленные, легкие решения. Не было ли опасений, что поклонники «Калинова моста» этот альбом не поймут? В России ведь до сих пор очень ревностно блюдут границу между роком и поп-музыкой.
— Я к этому очень спокойно отношусь. Наоборот, мне интересно экспериментировать на этой грани. Сами стихи из этого цикла подразумевали такие решения, с отголосками 1970–1980-х. Может быть, это даже дань нашим вокально-инструментальным ансамблям. Я рос на этой музыке и до сих пор частенько ее слушаю, потому что современное звукоизвлечение по сравнению с ней серьезно деградировало. В записи альбома участвовал трубач Александр Чиненков, носитель этой эстетики, работавший с Аллой Пугачевой, «Арсеналом» и «Веселыми ребятами». Он очень заслуженный человек, который владеет определенными секретами, искусством, которое, может быть, уже утеряно. Я говорю о записи бэк-вокала. Послушайте песню «Сказки Юга». Современные рокеры так голоса не записывают. Мы знакомы еще со времен альбома «Калинова моста» «Пояс Ульчи» (альбом 1993 года.— “Ъ”). И когда я ему послал наш материал, он сразу ответил: «Дима, я подписываюсь!» Работали мы легко, пританцовывая, альбом сделали на одном дыхании.
— Честно скажу, я даже не знаю, как эти песни могут звучать в одной программе с песнями «Калинова моста».
— А я их там прекрасно вижу. Они могут соседствовать и с «Поясом Ульчи», и с песнями из нежного и проникновенного альбома «SWA» (альбом 2006 года.— “Ъ”). Эту программу вполне могли бы сыграть музыканты «Калинова моста» плюс Бадажков и Чиненков, да еще с танцами и экранами.
— С танцами?!
— Да. У меня есть знакомый хореограф, который мог бы этим заняться. Но пока эта история остается в моем воображении.
— По вашим песням можно было изучать географию Сибири и Дальнего Востока. Теперь маршрут изменился?
— Да, теперь это Адриатика, Каталония, Средиземноморье, Крым. Это конкретные места свиданий и встреч — все предельно романтично. Балканы, бывшая Югославия — это места, куда мне приятно возвращаться, там есть друзья, которые всегда ждут. Стараюсь бывать там, когда туристов — минимум. Скоро снова поеду. Крепости, монастыри, артефакты и реликвии — это главное, что меня занимает в моих путешествиях. Больше мне, в общем-то, ничего и не нужно.
— Вам тяжело будет переключаться обратно в песенный режим, в котором, говоря вашими же словами, «скулит черно-белый мир»?
— Вы позвонили, когда я слушал новый материал «Калинова моста». «Kosmotango» для меня уже история. Но хорошо, что она так здорово, искристо воплотилась.