дело Ульмана
В Северо-Кавказском окружном военном суде на процессе по обвинению российских спецназовцев ГРУ в убийстве шестерых мирных чеченцев был допрошен старший офицер разведки военной комендатуры Шатойского района майор Виталий Немержицкий, которого стороны и обвинения и защиты считают главным свидетелем. Именно он видел задержанных спецназовцами чеченцев еще живыми и первым исследовал место преступления после их убийства.
По версии следствия, 11 января 2002 года разведгруппа 641-го отряда спецназа ГРУ (в/ч 55443), в составе которой были капитан Эдуард Ульман, лейтенант Александр Калаганский и прапорщик Владимир Воеводин, в Шатойском районе Чечни у селения Дай расстреляла и сожгла "УАЗ" с ехавшими в нем шестью мирными жителями. Заместитель командира группы майор Алексей Перелевский обеспечивал связь группы с командованием и, по мнению обвинения, передавал капитану Ульману приказ об уничтожении чеченцев.
Как рассказал на допросе в суде майор Немержицкий (сейчас он уволился из армии и работает в Нижегородской таможне), он служил в разведке в Чечне с июля 2000 по июль 2002 года. Последний год исполнял обязанности старшего офицера разведки военной комендатуры Шатойского района. По его словам, именно в его районе были основные базы чеченских боевиков, а через Шаро-Аргунское ущелье они спускались с гор на равнину. Он принимал участие во всех спецоперациях федеральных сил, проводившихся в тот период в районе Аргунского и Шаро-Аргунского ущелий, прекрасно знал местность и ее жителей.
По словам майора, целью операции, организованной 11 января 2002 года, была поимка раненого полевого командира иорданца Хаттаба и его подручных, которые, по оперативным данным, скрывались в районе селений Верхний и Нижний Дай в Шатойском районе и собирались уходить в Грузию. Командование довело до сведения офицеров, что боевики будут уходить по раскисшим зимним дорогам либо на "УАЗах", либо на "Нивах" — иначе не проехать, поэтому рекомендовалось обратить особое внимание на этот вид транспорта. По плану, разработанному в Ханкале полковником Плотниковым, блокировать основные дороги района должен был мотострелковый полк, дислоцированный в Борзое, а спецназу ГРУ ставилась задача перекрыть тропы и перевал выше в горах.
Однако, заявил свидетель Немержицкий, еще 10 января вечером колонна одного из батальонов Борзойского полка под командованием молодого, неопытного командира заблудилась в горах, сбилась с пути и вместо Нижнего Дая попала в Верхний Дай. Причем командный пункт батальона должен был располагаться именно в той самой кошаре (заброшенной ферме), у которой на следующий день разыгралась трагедия.
Майор случайно встретил колонну на дороге и посоветовал комбату подождать до утра, ибо в темноте можно было легко нарваться на засаду или на фугас.
По-видимому, узнав о невыполнении боевой задачи мотострелками, в штабе операции приняли решение бросить в Нижний Дай спецназ, чтобы закрыть дорогу. По мнению свидетеля Немержицкого, спецназовцы "вообще делали не свое дело и находились не на своем месте", ими "просто заткнули дыру".
Как сказал Ъ один из подсудимых, старший лейтенант Александр Калаганский, "если бы не раздолбайская пехота, нас там вообще бы не было и ничего бы не произошло. По существу, она нас просто подставила". Кстати, раненого Хаттаба к этому времени на дайской "Ниве" уже вывезли из села — машину и водителя потом обнаружили.
Разведгруппа #513 капитана Ульмана заняла позицию на месте несостоявшегося КП мотострелков и начала досматривать транспорт. По словам майора Немержицкого, в 15 часов он на БТР комендатуры ехал в соседнее село Цендой и у заброшенной фермы увидел группу спецназовцев, проверяющих документы у пассажиров "Нивы", в которой ехали четверо чеченцев. Он остановился поговорить со спецназовцами и, узнав одного из чеченцев, заверил старшего группы (капитана Ульмана), что тот не имеет отношения к боевикам, после чего пассажиры "Нивы" были отпущены.
Час понадобился майору, чтобы съездить в Цендой и вернуться опять к кошаре уже ближе к сумеркам. На этот раз он увидел стоящий на обочине темно-зеленый "уазик" с простреленным лобовым стеклом и кровью на нем. Комендантский БТР вновь остановился, уже по просьбе спецназовцев. По словам майора, старший попросил его по приезду на КП сообщить руководству операции о том, что группа не может связаться с ним по радио — тем надо было развернуть антенну в сторону Дая. Виталий Немержицкий спросил: "Что, кого-то застрелили?" На что, по его словам, старший группы только махнул рукой.
Через полчаса БТР прибыл на КП, где майор доложил военному коменданту Шатойского района Марку Питерскому и командовавшему операцией полковнику Плотникову об увиденном, сказав, что "у вашего парня нет связи, у него какие-то проблемы, они там застрелили кого-то". По его словам, полковник ничуть не удивился сообщению и ничего по этому поводу не сказал.
После этого свидетелю Немержицкому зачитали его показания на предварительном следствии, в которых он утверждал, что посоветовал полковнику подорвать и сжечь "уазик", чтобы сокрыть следы преступления. Майор долго вспоминал свой допрос, но затем, признав совет о подрыве машины, категорически отверг совет о поджоге.
Как следовало из дальнейших показаний майора Немержицкого суду, на следующий день, 12 января 2002 года, к нему приехал глава районной администрации и сообщил о том, что под Даем обнаружен сгоревший "уазик". Когда они выехали туда, то нашли машину на том же самом месте у кошары с обгоревшими трупами пяти человек внутри салона (шестой труп нашли позже на берегу реки Шаро-Аргун). При этом, заметил майор, прибывшие на место солдаты тут же начали фотографироваться на фоне обугленных останков, что он делать запретил.
Осмотрев место преступления, он обнаружил, что колеса "УАЗа" не прострелены (то есть машину не пытались остановить выстрелами по колесам), а сам автомобиль загорелся изнутри, а не снаружи. Таким образом было установлено, что "уазик" не подорвался на фугасе, а был сожжен после обстрела.
По мнению свидетеля Немержицкого, после убийства шестерых чеченцев оперативная обстановка в районе намного ухудшилась, население, и без того без особой любви относившееся к федералам, стало озлобленным. А вскоре в районе селения Дай погиб его подчиненный офицер, командир взвода военной комендатуры Шатойского района.
После допроса свидетеля в процессе был объявлен перерыв до 5 марта. Это связано с тем, что адвокат одного из подсудимых участвует в другом суде.
СЕРГЕЙ Ъ-КИСИН, Ростов-на-Дону