В этой монографии он предложил свой вариант систематики птиц, и, хотя не она в конечном итоге легла в основу их современной научной классификации, в нынешнем онлайн-каталоге птиц Международного орнитологического комитета родной племянник Наполеона Бонапарта числится автором описания 165 родов, 203 видов и 262 подвидов птиц. Столь же плодовитых орнитологов в истории этой науки можно пересчитать по пальцам одной руки. Но Шарль Бонапарт был не единственным из ближайших родственников Наполеона, кто оставил заметный след в мировой науке.
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Зинаида ушастая
Шарль Бонапарт с трех лет жил в Италии и вырос скорее итальянцем, чем корсиканцем и тем более французом, во всяком случае, если в Европе его по инерции называли Шарлем Люсьеном, то сам он представлялся как Карло Лучано и княжеский титул — второй князь Канино — у него был чисто итальянский. В 19 лет он женился на своей кузине Зинаиде Бонапарт (во Франции ее имя произносилось как Зенайда). В сентябре 1823 года они в компании Ахилла Мюрата, сына наполеоновского маршала Мюрата, отплыли из Антверпена в Америку на судне с орнитологическим названием Falcon («Сокол»).
Молодые отправились к отцу Зинаиды и тестю Карло Жозефу Бонапарту, старшему брату Наполеона, который в 1814 году, после Ватерлоо, с разрешения американского правительства эмигрировал в Новый Свет и жил там в своем имении в Нью-Джерси, иногда выбираясь в Филадельфию, ближайший к его имению большой город. Плавание длилось 75 суток, и нелегко далось Зинаиде, которая была беременной, но ее муж прекрасно провел время, занимаясь ловлей и описанием морских животных и птиц.
В Америку он отправился уже увлеченным орнитологом, который имел на своем счету один описанный им новый вид птички славки — славка усатая. В ходе плавания он в районе Ньюфаундлендской банки поймал и описал четыре вида буревестников, которые, как потом выяснилось, уже были известны орнитологам. Но пятый вид — с желтым пятном на мембране лапок — был описан начинающим орнитологом Карло Бонапартом впервые.
Потом по праву первооткрывателя он назвал его штормовым буревестником Вильсона в честь его американского ментора в области орнитологии Александера Вильсона (в современной транскрипции Уилсона), который в истории науки известен как «отец американской орнитологии». Прибывший из Европы молодой ученик у него оказался старательный, даже, пожалуй, чересчур. В 1825 году он начал публикацию четырехтомной «Американской орнитологии, или Естественной истории птиц Соединенных Штатов, не обнаруженных Вильсоном», которая по сути была ревизией «Американской орнитологии, или Естественной истории птиц Соединенных Штатов», опубликованной Александром Уилсоном в 1814 году, с добавлением более 100 новых видов, описанных самим Карло Бонапартом.
Наверное, ученику Уилсона следовало бы выбрать для своего труда более деликатное по отношению к учителю название, но бонапартизм был у него в крови и, вероятно, так проявил себя в его научных занятиях. Во всяком случае, это был не единственный случай. В Америке он описал новый род диких голубей и дал ему название в честь своей молодой жены — Zenaida (горлицы-зенайды). Но первый же описанный им вид этого рода он назвал — Zenaida aurita (в переводе с латыни — Зинаида ушастая). У птички позади глаз есть припухлости на головке, которые при большой фантазии можно счесть похожими на прижатые уши. Как отреагировала на это его супруга, тоже урожденная Бонапарт, история науки умалчивает.
Корифей орнитологии
В 1826 году Карло, уже член Академии естественных наук Филадельфии, старейшего и самого авторитетного в США в те годы биологического исследовательского института, с супругой и сыном Джузеппе Лучано Бонапартом, названным в честь дела, вернулись в Европу, где после двухлетнего вояжа по Англии и Германии, во время которого глава семейства среди прочих дел налаживал связи с ведущими орнитологами Старого Света, в 1828 году семья вернулась в Италию. В 1850 году им разрешили вернуться о Францию, там Шарль Люсьен Бонапарт получил почетную и престижную для французских ученых биологов должность директора парижского Сада растений (Jardin des plantes, ныне входит в Национальный музей естественный истории Франции).
В том же 1850 году вышла его книга Conspectus Generum Avium, которая представляла собой очередную попытку систематизации класса птиц. К классу птиц (Aves) относится около 8,6 тыс. видов, больше видов (около 20 тыс.) только в классе рыб (Pisces, его вообще сейчас считают надклассом, состоящим из трех классов). Но если в научной классификации рыб ученые довольно давно навели порядок, разложив все 20 тыс. видов по таксономическим полочкам, то попытки сделать то же самое с птицами продолжаются поныне и, надо признать, без особого успеха.
Среди самых известных «систематизаторов» класса птиц в додарвиновский период биологии — Аристотель, Линней, Бюффон, Кювье и Бонапарт, в период дарвинизма — Гексли, Мензбир и другие, ряд их имен довольно длинный. Особенно усугубилось дело с систематикой птиц после открытия метода гибридизации ДНК, с помощью которого можно оценить степень родства организмов на молекулярном уровне. В народе о такой ситуации говорят: «черт ногу сломит»; в научных кругах предпочитают более обтекаемую формулировку: «современная филогения и классификация птиц еще формируются». Но как там ни было сейчас, а в середине позапрошлого века имя Бонапарта фигурировало на самом переднем крае науки орнитологии.
Археолог Бонапарт
Другим близким родственником Наполеона, который оставил след в истории науки, был его младший брат Люсьен (Лучано), отец орнитолога Карло Бонапарта. В период, когда Наполеон рвался к власти, Люсьен Бонапарт, возглавлявший Совет пятисот (нижнюю палату парламента), по сути, обеспечил государственный переворот 18 брюмера 1799 года, результате которого Наполеон стал первым консулом, то есть получил неограниченную диктаторскую власть. Люсьен не возражал и даже помогал старшему брату стать в 1802 году пожизненным консулом, но, когда тот решил в 1804 году провозгласить себя императором, Люсьен, сам бывший к тому времени пожизненным сенатором, воспротивился. То ли считая, то это уже чересчур, но скорее потому, что старший брат бесцеремонно вмешивался в его личную жизнь.
Первым браком Лучано был женат на дочери трактирщика, которая, родив ему трех дочерей, умерла в 1801 году. Он снова женился, на этот раз на вдове банкира Ипполита Джубертона мадам Джубертон, в девичестве Александрине де Блешам, дочери крупного поставщика французского флота. Наполеон же имел другие матримониальные планы относительно младшего брата, собираясь его женить на испанской принцессе из Бурбонов, и, публично заявив, что никогда не признает этот брак брата, начал принуждать его к разводу.
В 1804 году Люсьен с новой женой сбежали в Рим, потом в его жизни были другие приключения, включая плен в Англии. Но в конце концов после Ватерлоо они в 1814 году с Александриной окончательно осели в Италии, где папа Пий VII предоставил ему земли в Канино (область Лацио) вместе с титулом герцога Канино. Титул, конечно, был приятен Лучано Бонапарту, и иметь огромное поместье он наверняка считал заслуженной им привилегией, но в отличие от России земля там была без крепостных и денег на жизнь новоиспеченным герцогу и герцогине сильно не хватало, особенно если учесть шесть на тот момент несовершеннолетних детей на их иждивении (потом они довели их счет до десяти).
Они как-то сводили концы с концами, пока в 1828 году не произошло чудо. Каноническая легенда о нем гласит: «В начале 1828 года крестьяне пахали землю на волах в окрестностях замка, и тут внезапно земля разверзлась под ними и открыла изумленным взорам этрусскую гробницу с двумя разбитыми вазами». Возможно, так и было, итальянская земля в тех краях действительно нашпигована следами античной и более древних цивилизаций. Но Люсьен и Александрина Бонапарт были не первыми и не единственными, кто тогда вел здесь раскопки.
Например, раскопки уже вели на своих землях их соседи братья Антонио и Алессандро Канделори в компании с Мелькиаде Фоссати, который вложил свои деньги в это предприятие, и Винченцо Кампанари, организовавшем разрешение правительства на раскопки. Забегая вперед, надо сказать, что, распродавая найденное музеям Европы, инвестор Фоссати получил большую прибыль, не остался внакладе Кампанари, разбогатели и братья Канделори. Но они копали к северо-западу от древнего этрусского города Вульчи, а упряжка волов на земле герцога Канино провалилась прямо на улицу этого города. Именно эти раскопки стали знаменитыми и остались в истории археологии.
Город Вульчи входил в конфедерацию 12 крупнейших этрусских городов, был захвачен римлянами в 280 году до н. э. и превращен в колонию, после падения Римской империи он в VIII веке н. э. пришел в запустение. С тех пор его развалины неоднократно грабили, как сейчас сказали бы, черные копатели, порой весьма состоятельные и титулованные, и тем не менее Люсьен и Александрина Бонапарт наткнулись на настоящий археологический клондайк. Сейчас бронза, золотые украшения из Вульчи хранятся в крупнейших музеях мира, а главным трофеем князей Канино была керамика. По современной версии археологов, Вульчи был главным центром по производству этрусско-коринфских ваз, этрусских черных блестящих ваз буккеро и краснофигурной керамики Этрурии.
Раскопки четы Бонапарт в Вульчи в первые четыре месяца дали более 2 тыс. артефактов и стали научной сенсацией. Исключительно ради них в следующем 1829 году был учрежден Instituto di corrispondenza archeologica, который сразу, без раскачки начал публиковать результаты раскопок в своих бюллетенях, ежегодниках и прочих изданиях («Bullettino dell’instituto di Corrispondenza Archeologica», «Annali dell’Instituto di Corrispondenza Archeologica», «Monumenti inediti pubblicati dall’Instituto di corrispondenza archeologica»). В деталях вся эта история описана в работах доктора искусствоведения Анны Евгеньевны Петраковой из Государственного Эрмитажа, они доступны в интернете и весьма познавательны, особенно для тех, кто интересуется арт-бизнесом в той его части, которая связана с продажей и покупкой предметов старины.
Надо сказать, что на деле раскопками руководила герцогиня Канино, она же получила официальное разрешение на них, а потом — на продажу этрусской керамики за границу и продолжала заниматься раскопками после смерти мужа в 1840 году. И она же вела реализацию археологических трофеев, причем так бурно, что в какой-то момент едва не обрушила мировой рынок древней керамики. Благодаря ее энергии семья перестала нуждаться, всех детей она подняла на ноги, дала им образование, дочерей выдала замуж. А один из ее сыновей — Луи Люсьен Бонапарт — даже стал довольно известным ученым лингвистом, специалистом по баскскому языку, почетным иностранным членом Санкт-Петербургской академии наук (ныне РАН).
Но слава археолога досталась ее мужу. Вообще-то Люсьен Бонапарт с 1803 года был членом Французской академии наук, которую в 1793-м якобинцы упразднили, а Наполеон в период консулата восстановил. И хотя звание академика у него было чисто номинальное, знак признательности академиков его брату, он, став археологом, постарался ему соответствовать. Академик Бонапарт сумел описать только 10% найденной при раскопках керамики, остальным занялись профессиональные археологи, в основном немцы из Instituto di corrispondenza archeologica. Но именно его имя фигурировало во всех научных работах того времени, а некоторые современные историки науки считают, что со временем его будут помнить исключительно как археолога, а не как главное действующее лицо в заговоре 18 брюмера.
Сам Наполеон и наука
В 1969 году, в год 200-летия со дня рождения Наполеона Бонапарта, во Франции подсчитали, что в мире о нем на тот момент было написано около 170 тыс. книг. Сейчас, наверное, их уже больше 200 тыс., а статей никто не считал, и, наверное, их невозможно подсчитать. Среди всей этой литературы есть достаточное количество публикаций, в которых Наполеон показан как человек, всерьез интересовавшийся наукой, как покровитель науки, как ее вдохновитель и едва ли не ангел-хранитель.
Во всяком случае в своей речи 15 августа 1969 года президент Франции Жорж Помпиду подчеркнул роль Наполеона в создании современной Франции и Европы со всеми ее институтами, включая научные. А вот это из недавней книги Катрин Дюфур «История Франции для тех, кому она не нравится» (2012): «Он (Наполеон.— Прим. ред.) плохо обращается с рабочими, но способствует развитию образования, экономики, инфраструктуры, искусства и науки».
Действительно, благодаря реформе образования Наполеона появился бакалавриат, который не так давно докатился и до нашей страны. А благодаря его в общем-то провальному египетскому походу был издан капитальный 23-томный труд «Описание Египта» (1809–1829), над которым трудись больше 160 ученых и который без преувеличения можно назвать краеугольным камнем современной египтологии. Но если не впадать в крайности, то для своего времени Наполеон среди монархов его калибра действительно отличался некой либеральностью, если так можно выразиться, по отношению к науке и ученым.
Об этом можно судить даже не по награждению им орденом Почетного легиона ученых (Лагранжа, Лапласа, Фурье и др.), а скорее по его короткому диалогу с Лапласом во время церемонии награждения. В одной из многочисленных версий этот диалог выглядит так: «Великий Ньютон все время ссылается на Бога, а вы написали такую огромную книгу о системе мира и ни разу не упомянули о Боге!» — «Сир, я не нуждался в этой гипотезе». Даже если этот диалог придуман, то едва ли кому-нибудь вообще придет в голову идея выдумать диалог Александра I, например, с Лобачевским — о неэвклидовой геометрии.
Не царское это дело — наука.