В белорусской глубинке хранят память о боевом содружестве стран, которых давно нет на карте, и о подвиге советских и польских солдат при штурме высоты 215,5. На прошлой неделе ему исполнилось 77 лет.
Мемориал советско-польского боевого содружества в Ленино. На стеле стрелками показан путь 1-й польской дивизии — от лагеря под Рязанью до первого боя
Фото: Алеся Корженевская, Коммерсантъ
Мемориал советско-польского боевого содружества в Ленино. На стеле стрелками показан путь 1-й польской дивизии — от лагеря под Рязанью до первого боя
Фото: Алеся Корженевская, Коммерсантъ
Когда идешь по деревне впервые и случайно замечаешь ее вдалеке, не веришь глазам. Местность холмистая, постоянно петляет вверх-вниз. Поэтому «каска» то показывается, то снова исчезает за деревьями и туманами. Пока наконец не приблизишься к ней вплотную и не прочтешь на входе: «Музей советско-польского боевого содружества».
Как жило Ленино до войны
Одно только название в наши дни может ввести в замешательство обывателя, причем не только белорусского. Советского Союза давно уже нет, вдоль польских границ прочно обосновался военный контингент НАТО... Какое содружество? Это лет 35–40 назад каждый призывник в Польской Народной Республике (такого государства тоже нет, вместо него теперь III Речь Посполитая.— «О») знал: здесь, в белорусском поселке Ленино, 12–13 октября 1943 года 1-я польская пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко начала свой путь к освобождению Варшавы. Причем делала это при непосредственной поддержке Советского Союза. Более того, с 1950 по 1991 год именно 12 октября в память о битве под Ленино отмечался День Войска польского (вроде нашего 23 февраля).
Разбираться в том, почему сейчас официальная Польша предпочитает делать вид, будто всего этого не было, наверное, дело самих поляков. Для нас куда важнее выяснить, в чем была та самая боевая дружба между польскими и советскими солдатами и во что она трансформировалась теперь?
Короткий путь домой
Председатель Могилевского отделения Союза поляков Беларуси Юрий Журавович частенько приезжает в Ленино на празднования годовщины битвы, сопровождая польских гостей.
— Тут в середине октября всегда такой холод и сырость, что за час-другой промерзаешь до костей. Даже алкоголь не спасает. Страшно представить, каково было солдатам, которые без передышки двое суток сражались с врагом в грязи и тумане, не имея при этом опыта,— говорит он.— Что ими двигало? Наверное, желание поквитаться с немцами за 1939 год. Но еще сильнее было желание вернуться на родину по самому короткому пути.
Дело в том, что после того, как Гитлер напал на Польшу, она по факту так и не капитулировала. Правительство и значительная часть вооруженных сил оказались в эмиграции. Еще до образования народного Войска польского в 1943-м, к которому относились костюшковцы, на территории СССР в 1941 году начала формироваться армия под руководством Владислава Андерса, которая впоследствии воевала в составе британской армии. Ее путь на фронт оказался длинным, пролегал через Ближний Восток и Западную Европу, а свой первый бой она дала лишь под Монте-Кассино в Италии в мае 1944-го.
Возникновение же 1-й польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко по инициативе «Союза польских патриотов» идеологически было выверено до мелочей. Так, присягу бойцы принимали 15 июля — в день Грюнвальдской битвы, особо чтимой в польской истории (в 1410 году польско-литовские войска, включавшие и полки из Смоленска, разбили Тевтонский орден.— «О»). На фронт выдвинулись 1 сентября — в годовщину нападения Германии на Польшу (не успев при этом завершить обучение!). Даже дебютный выход костюшковцев на поле боя случился именно в деревушке с названием Ленино, а не в какой-нибудь соседней Жевлачевке или Сысоево.
В итоге 12 октября за считанные часы солдаты 1-й пехотной польской дивизии отбили у немцев высоту 215,5 и смогли ее удержать. В целом за два дня боев они продвинулись на 2,5–3 километра вперед, после чего дивизию отвели в тыл, а фронт в этих краях замер на 9 месяцев в ожидании операции «Багратион». Польская дивизия после боевого крещения в Ленино была переброшена на Украину и уже оттуда прокладывала путь на Варшаву.
Есть эксперты, оценивающие тот бой негативно: они обращают внимание на потери. За два дня на этом рубеже погибло около 500 польских солдат и около 1700 советских, не считая нескольких тысяч раненых и сотен пропавших без вести. Вполне вероятно, что именно после битвы под Ленино появилось выражение про «скрепленное кровью советских и польских солдат нерушимое братство», которое в современной Польше многие считают надуманным мифом.
— Известен случай, когда уже в наше время на торжественном мероприятии несколько польских генералов отказались отдавать честь советской символике, а присутствующий там ветеран не побоялся и пристыдил: «Как так, мы же вместе воевали?!» — рассказывает Юрий Журавович.
Со столичным размахом
Мемориальный комплекс в этих местах открыли к 25-му юбилею битвы — в 1968-м. Судя по тому, с каким размахом его оформили (занимает добрую часть поселка), идеологическое значение музею придавали не меньшее, чем самому сражению.
Братская могила польских бойцов появилась аккурат в том месте, откуда дивизия пошла в атаку утром 12 октября. Над ней — пястовский орел (герб первой польской королевской династии.— «О»), который украшал фуражки костюшковцев. По обе стороны от барельефной птицы — знаки религиозной принадлежности солдат дивизии: католический и православный кресты, шестиконечная иудейская звезда.
Вчитываться в надписи на надгробиях интересно даже без знания польского. Здесь указаны не просто имена со званиями и датой рождения, но и то, откуда родом погибший. Захоронение — как документ: в нем лежат свыше 500 поляков, но совершенно из разных мест — от Петербурга и Сибири до Кракова и Барановичей.
В противовес польским каллиграфическим завитушкам в сени старых деревьев идет рубленая простота советского оформления братской могилы в центре Ленино: более 1700 имен и надпись: «Бессмертен твой подвиг. Вечная слава тебе, советский солдат!» Все.
— Когда приводим сюда на экскурсии малышей, работаем с визуальным восприятием. Обелиск же не обычный, а в виде двухметровой звезды, которая будто вырастает из земли. Этим она напоминает противотанковый надолб. Символизм в том, что гитлеровская машина, растоптавшая всю Европу, получила отпор на советской земле,— поясняет авторскую задумку старший научный сотрудник музея Татьяна Рынкевич.
Еще одно захоронение — общее, в сквере у подножия высоты 215,5.
— Что видите? Монумент в виде куска покореженной, оплавившейся брони. Скульптор намекает: даже железо не выдержало, а человек, этот неизвестный солдат в могиле, победил, пусть и ценой жизни. Так поклонись же ему! — увлеченно продолжает Татьяна.
Есть ощущение, что и архитектора для будущего музея подбирали по фамилии — Яков Белопольский.
Экспозиция внутри «каски» упакована по высшему разряду. В центре бетонная стела с золоченым маршрутом следования польских частей — от Селецких военных лагерей под Рязанью, где они формировались, до Ленино. Над ней три гигантских флага — польский, советский и белорусский (он не сильно отличается от стяга времен БССР). Помимо образцов оружия, обмундирования, советских и польских наград в экспозиции много предметов, принадлежавших участникам битвы,— от самодельных ножиков и компасов до ракетниц с винтовками. Но главное украшение — диорама «Битва под Ленино» от Студии военных художников имени Митрофана Грекова. Такие же батальные полотна украшают, к примеру, Музей Победы в Москве и экспозиции в городах-героях. Но то столицы или областные центры, а тут — село.
Татьяна Рынкевич погружает в сюжет картины:
— Видите клубы дыма по центру? Это горят немецкие позиции на высоте 215,5, за которую шли бои — музей ровно на этом месте. Чуть в стороне можно разглядеть польского капитана Владислава Высоцкого со своим подразделением — они прорывают ряды вражеской обороны. На заднем плане — горящий автомобиль, в нем погибла Анеля Кживонь, спасая документы и раненых. Справа — советский майор Петров поднимает бойцов в атаку, чтобы поддержать Высоцкого.
Местные рассказывают, что во времена СССР поток туристических автобусов из Польской Народной Республики шел нескончаемый: ехали политики, военные, заводчане… Напоминание об этом — подарки от польских гостей, от огромных резных ваз из каменного угля до моделей кораблей с фирменным названием Lenino.
— Сейчас тоже едут, но своим ходом и за личные средства,— поясняет председатель могилевского отделения Союза поляков.— Интерес определенно есть, но нужны усилия. Поездка обходится в немалую сумму. Кроме того, это вам не Брест и не Гродно, до которых от Варшавы рукой подать и где действует безвизовый режим (они входят в особые туристические зоны по белорусскому законодательству.— «О»). Нужно ехать через всю Белоруссию, делать визы, тратиться на транспорт, ночлег, питание…
По словам Юрия Журавовича, в перспективе Музей советско-польского боевого содружества мог бы войти в единый маршрут вместе с Могилевом и Смоленском, они всего в паре часов езды. Рядом с Ленино и Катынь: что и говорить, по здешним краям война здорово погуляла…
Идеология ушла, история осталась
Что ищут те, кто и сегодня едет в Ленино из Польши? Сотрудник музея Татьяна Рынкевич отвечает на вопрос с ходу:
— Единомышленников и поддержку. Какие бы политические веяния ни превалировали в стране, нельзя отменить тот факт, что польские и советские бойцы плечом к плечу сражались за свободу во время Великой Отечественной. Это реальная история, и она должна такой оставаться. Люди хотят услышать от нас изложение фактов без переделок и новых смыслов.
Частый гость в музее, например, сын участника битвы Лех Леопольд Евсейчик. Он передал в музей целый ворох наград и личные вещи отца, потому что тот так завещал. Николай Евсейчик был одним из немногих костюшковцев, которые прошли весь боевой путь дивизии — от Ленино до Берлина — и вернулись домой с гордым званием воина-освободителя.
— Бывали случаи, когда внуки привозили своих дедов-ветеранов из России. Буквально год назад к нам спустя 76 лет после тех боев вернулся их участник, который живет в Белгороде. Такие гости особенно дороги,— рассказывает Татьяна.— Хотя чаще, конечно, родственники или фронтовые товарищи пишут письма. Ищут без вести пропавших, присылают снимки и документы бойцов с просьбой сохранить их у нас в фондах или выставить в экспозиции.
Может сложиться впечатление, что интерес к музею — только у возрастных туристов, которые чтят боевую славу Ленино еще с советских времен. Но нет.
Три года назад сюда пешком пришел 25-летний фрезеровщик Марек Заторский из деревушки Ратайно (юго-запад Польши). Щуплый молодой человек, одетый по форме польского бойца 1-й пехотной дивизии с муляжом мосинской трехлинейки за плечами, десять дней провел в дороге ради одного — хотел зажечь лампадку на польском кладбище в белорусской деревне. Об этом месте и о его истории Марек узнал от знакомого ветерана Юлиана Леха. Тот палил по немецким позициям из артиллерийских орудий в октябре 43-го, потом много раз возвращался сюда почтить память погибших товарищей. Но время не щадит, и ветеран решил передать эстафету молодому другу. Не прогадал.
Еще один парадокс Ленино в том, что с поляками или без них памятные мероприятия тут проходят по заведенному порядку. Так, в этом году из-за коронавируса на годовщину битвы 12 октября не приехал ни один гость из-за рубежа. Посол Польши, который по старой традиции из года в год привозил сюда бело-красные венки, уже пару недель как отозван в Варшаву для консультаций по поводу нестабильной политической обстановки в Минске. Вместо него цветы привез военный атташе.
А торжество состоялось. Белорусские чиновники, военнослужащие, школьники и учащиеся педколледжа, священник и простые местные жители все равно прошли по октябрьским улицам поселка с красными гвоздиками, выдержали по минуте молчания на трех братских могилах и торжественно захоронили недавно найденные останки неизвестных солдат. Все это само собой разумеется и без этого — никак нельзя.
Пожалуй, красноречивее всего о том, как менялось отношение к советско-польскому боевому содружеству последние 30 лет у посетителей мемориала, рассказывает книга отзывов. Увесистые глянцевые страницы хранят записи с 1988 года. Тогда они все без исключения были на польском, но с течением времени их все чаще стали разбавлять слова на русском, белорусском, украинском и других языках. Даже в этом году, несмотря на закрытые границы из-за пандемии, в музее, судя по записям, гости из-за рубежа пусть и не в памятную дату, но были: и поляки, и украинцы, и русские.
А вот что кардинально изменилось за 30 лет, так это содержание записей: если еще в 1990-х можно было отыскать живые истории от участников битвы под Ленино, то в наши дни основное послание — слова благодарности «за интересную и познавательную экскурсию». Сейчас главные посетители музея — дети и молодежь.
— Такую аудиторию одними фактами не привлечешь. Им куда интереснее потрогать историю своими руками — примерить шинель или сделать селфи с образцами винтовок. Поэтому стараемся развивать интерактивное направление,— Татьяна Рынкевич кивает в сторону экспозиции с обмундированием и оружием.
Оно вроде и правильно. Времена поменялись. Но жаль, что в книге отзывов мемориального комплекса теперь можно встретить и такое, выведенное юной рукой: «Спасибо! Было весело»…