Российская валюта продолжает слабеть — евро на Мосбирже прочно обосновался выше 91 руб., а доллар — пробил отметку 78 руб. Российский ценные бумаги также в основном в красной зоне — индекс Мосбиржи теряет примерно 1%. Сильнее других — проседает транспортная отрасль. Чего ожидать дальше, обсудили экономический обозреватель “Ъ FM” Константин Максимов и ведущий аналитик компании «Открытие-брокер» Андрей Кочетков.
Фото: Виктор Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Виктор Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
— Что давит на российский рынок в последние дни?
— Давайте начнем с того, что, скорее всего, все-таки это не специфическая проблема рубля, а некая глобальная тенденция, потому что если мы посмотрим на схожие валюты, например, на норвежскую крону, то там потери гораздо больше, чем в рубле. Они в два раза больше на текущий момент. Новостной фон способствует тому, чтобы инвесторы, спекулянты убегали от риска, причем делали это достаточно быстро. Начнем с того, что в 21 сентября у нас сразу разразился банковский скандал, который предполагает то, что в ближайшем будущем крупным финансовым организациям предстоит выплачивать какие-либо штрафы — десятую часть этой суммы. Соответственно, эти организации могут уже сейчас готовиться к выплатам, распродавая какие-то дорогие активы. То есть мы видим, что и золото дешевеет, хотя, в общем-то, укрепление доллара не настолько сильное. Но этот металл у нас — один из лидеров роста за последнее время, и поэтому банки могли на этом очень хорошо заработать и, соответственно, создавать “подушку”.
Второе — это, естественно, коронавирусная волна, возвращение ограничительных мер в ряде стран, включая Великобританию, Францию, Испанию и сорванный туристический сезон. Авиаиндустрия остается в упадке и вряд ли в ближайшее время она восстановит объемы перевозок.
В очередной раз мы говорим о том, что намечается некий спад деловой активности, потребления топлива в ближайшие месяцы, пока не начнется массовая вакцинация населения.
Нефть опять же не растет. То есть если в июле, в августе мы торговались в районе $45, а то и выше, то сейчас есть некая тенденция стремления цены Brent уже к $40. В это не закладывается восстановление даже медленными темпами, сюда закладывается либо стагнация, либо все-таки некоторый небольшой спад, при том что у нас все-таки производители ограничивают свою добычу. Соответственно, есть некий баланс на рынке, поэтому мы и не наблюдаем того, что нефть у нас каким-то образом сильно падает. Европейские валюты также являются в какой-то степени валютами фондирования — там ставки около нуля, а то и отрицательные. Соответственно, они использовались для покупки рисков в последнее время, а сейчас, если идет тенденция бегства, то капитал туда также возвращается.
— Насколько сейчас серьезно прослеживается параллель между нашими долговыми обязательствами и соответствующей динамикой российского рубля?
— Я бы сказал, что выхода как такового из наших активов нет. Более того, мы в сентябре регистрируем очень высокий спрос на наши ОФЗ. То есть практически все аукционы проходят при очень высоком спросе и при очень больших размещениях. Говорить о том, что из наших активов бегут, нельзя, в целом практически один рубль реагирует на всю мировую ситуацию. Мы просели по рынку. Да, мы немножечко выросли по доходностям в ОФЗ, но назвать это каким-то очень серьезным оттоком капитала нельзя. У рубля есть все фундаментальные основания для того, чтобы укрепляться, есть и техническая перепроданность. Но пока мы никак не можем нащупать сигнал для разворота, и, в общем-то, внешняя ситуация этого не позволяет. Мы пробиваем, но это пока никого не интересует, потому что есть спрос на доллары. На американском рынке нет денег, есть бегство от рисков, дополнительных стимулов не видно.
— Стоит ожидать поддержки со стороны Центрального банка или со стороны правительства?
— Когда такое происходило раньше, всегда в ближайшую буквально неделю начинался разворот. Я думаю, что, да, будут определенные вербальные интервенции, потому что в принципе такой дешевый рубль нам уже не нужен, и он нам вредит, особенно с точки зрения контроля инфляции, динамики доходов населения. И, собственно говоря, столь резкое изменение курса вредит и экономическому планированию. Конечно, некоторые возразят, что за счет этого слабого курса бюджет получает больше доходов и так далее, но на самом деле у нас бюджет больше недополучает доходов от того, что у нас очень слабая потребительская динамика и внутренний рынок.