Три дня, прошедшие с 7 февраля, когда олимпийская чемпионка Ольга Пылева заняла 45-е место в спринте, до 10 февраля, принесшего ей триумф в индивидуальной гонке на 15 км, она искала ответ на вопрос, заниматься ей дальше биатлоном или пора бросать. В интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ в Оберхофе счастливая победительница сделала главный для себя вывод: заканчивать карьеру время еще не пришло.
"То, что сопутствует успеху, для меня самое тяжелое"
— Какую из своих биатлонных побед вы ставите если и не в один ряд, то близко с олимпийской, в Солт-Лейк-Сити?— Собственно, и до Олимпиады, и после, кроме двух золотых наград чемпионки мира 2000 и 2001 годов в эстафете, мне ничего другого выиграть не удалось. Может быть, поэтому эстафеты в принципе перестали меня так уж сильно волновать в смысле завоевания в них медалей. Хотя, конечно же, я считаю их очень интересным видом программы. Здесь сконцентрированы и борьба, и интрига — это все здорово. Но, повторяю, еще одна медаль в эстафете меня бы не удовлетворила. Особенно после Олимпийских игр. Поэтому, конечно же, "золото", полученное мною здесь в индивидуальной гонке, радость принесло просто безмерную.
— Максималистка вы, однако...
— А разве это плохо? Хотя я не могу поставить себя в один ряд, например, с уникальной Магдаленой Форсберг или с той же Лив-Грете Пуаре, с которыми можно бороться только тогда, когда они ошибаются.
— Как это было в этот раз, когда Пуаре промазала четырежды подряд?
— Вот, вот. Потому что ходом — и это видно со стороны любому — победить ее нереально. Особенно если она вдобавок в хорошей форме. Но и все равно после Олимпиады мне, не скрою, уже захотелось большего. То есть проявлять себя именно на индивидуальных дистанциях.
— И так, видать, сильно захотелось, что в прошлом году вы, назовем вещи своими именами, сезон провалили.
— Могу объяснить почему. Во-первых, очень тяжелым был олимпийский сезон. После Олимпиады я почувствовала себя абсолютно выхолощенной: не было у меня ни сил, ни желания тренироваться. Потом собрала кое-как себя в кучку и наметила цель: по возможности прилично выглядеть в следующем сезоне. Неплохо, кстати, в целом получилось и даже победа одна была. Кстати, первая за все годы моих выступлений в биатлоне. Сама для себя я считаю, что на сегодняшний день у меня в послужном списке есть три победы: в спринте на Кубке мира, в олимпийской гонке преследования и в индивидуальной здесь. Ну а эстафетные медали стоят особняком. В общем, согласитесь, недурно.
— Когда олимпийский успех не был вами закреплен в последующих соревнованиях, за вашей спиной говорили: дескать, у Пылевой началось головокружение, она не вылезала с бесконечных приемов и теперь вот расплачивается...
— Естественно, без приемов, интервью не обошлось. Но для меня все это было невыносимо. Соглашаясь на очередное интервью, я себя, можно сказать, ломала. Хотя понимала, что это тоже часть моей работы. По мне так лучше помахать всем ручкой с пьедестала и ограничиться этим. А то, что сопутствует успеху, для меня самое тяжелое.
— К славе, получается, вы равнодушны?
— Кто-то хочет, чтобы о нем говорили. Кто-то из телевизора не вылезает. А я ко всему этому отношусь более чем спокойно. Мне достаточно испытывать чувство внутреннего комфорта. Может, потому, что я рак по гороскопу? Сижу себе в своей тихой заводи, и мне хорошо.
"Только российские женщины после родов быстро бегать не могут"
— А как вы себя чувствовали после того, как заняли здесь в спринте 45-е место?— Хотела только одного: немедленно собрать сумки и уехать. Я же прекрасно понимала, что после такого результата на индивидуальную гонку меня не поставят. И не поставили бы, если бы Света Ишмуратова от нее не отказалась. Как же я хотела эту гонку бежать — словами не передать! К тому же очень неплохо бегала 15 км в сезоне: была и третьей, и пятой.
— Значит, доля случайности, причем немалая, в вашем нынешнем триумфе есть? Это и добровольный отказ Ишмуратовой, и четыре ошибки Пуаре...
— Меня до сих пор трясет, как представлю, что могла ведь эту дистанцию и не бежать. Такой шанс, с ума сойти! Ну, как тут не поверить в судьбу?!
— Когда биатлонисты высокого класса понимают, что гонка "сделана"?
— Интрига остается до самого последнего рубежа, до самого, я бы сказала, последнего выстрела. Ну, как бы она раскручивалась, например, если бы Сандрин Бэйи на последней стойке не стрельнула еще две штрафные минуты? Тем биатлон и интересен, что борьба идет на протяжении всей дистанции. Впрочем, одна, пожалуй, Пуаре разрушает стереотипы. Да и она, как все мы увидели, не застрахована от случайностей.
— Ей помешал порыв ветра?
— Честно говоря, я не в курсе. Но, как бы то ни было, пора ей уже медалями-то делиться. Сколько ж можно? Женщина только родила, опять бежит и все подряд выигрывает. Получается, только российские женщины после родов быстро бегать не могут.
— Намекаете на лыжницу Юлию Чепалову?
— Не она одна, большинство так. Редкий случай, когда происходит прорыв в другую сторону.
"В Красноярском крае тренироваться не хуже, чем в Европе"
— Вы не жалеете, что восемь лет назад бросили лыжный спорт?— Нисколько. У нас в биатлоне гораздо интереснее. Даже тренироваться. Это, кстати, немаловажный фактор для спортсмена: одно дело просто кататься по три часа, что, кстати, меня вырубало напрочь, другое — переключаться с одного вида на другой. Все какое-то разнообразие.
— А что вас в свое время заставило уйти из лыжных гонок? Нежелание монотонно выполнять громадные объемы или полная на ту пору бесперспективность всех усилий в плотной компании тогдашних наших звезд?
— Не в том дело, что Гаврылюк и Вяльбе бегали. Юная Чепалова смогла же их всех обыграть на Олимпиаде в Нагано. Сейчас, как вспомню, какими объемами загружал меня тренер Александр Грушин, оторопь берет. Но зато теперь пришло понимание, что без той заложенной им базы я вряд ли бы так быстро бегала нынче в биатлоне. Всегда повторяю, что мы должны быть благодарны тем тренерам, которые в свое время вывели в мастера и, как это в моем случае сделал Грушин, заложили фундамент. В какой-то момент мне стало очевидно, что, несмотря на огромные объемы, которые в лыжах ворочала, результаты не становились лучше, а значит, нет цели и напрасно тратить время не стоит.
— Почему вы с вашим нынешним личным тренером Валерием Медведцевым вели предсезонную подготовку отдельно от сборной?
— На то существовало несколько причин: во-первых, ненавижу перелеты, во-вторых, у нас в Красноярском крае есть все условия для того, чтобы тренироваться не хуже, чем, скажем, в Европе. Опять же, не надо без конца приноравливаться к разнице между часовыми поясами, ну и, конечно, для меня немаловажно было постоянно находиться рядом с дочерью. Кстати, в федерации не возражали против нашей индивидуальной подготовки. И она, как видите, принесла свои плоды.
— Наверняка и в прошлом сезоне, да и в нынешнем, когда общий фон ваших выступлений был окрашен если не в черный, то в серый цвет уж точно, возникало чувство безнадежности?
— Более того, желание бросить биатлон регулярно перекрывало все остальные. Как это было здесь после 45-го места в спринте, когда никакой перспективы для себя я уже больше в Оберхофе не видела. Тем более что команда у нас большая, все девчонки как на подбор — все хотят бегать и могут. У тренеров, думаю, голова болит, на какую гонку кого поставить.
— Насколько серьезны были мысли оставить спорт?
— Теперь-то сезон добегаю. А потом посмотрим. Вообще-то для женского биатлона 28 лет немного. Форсберг, например, ушла в 36. При этом шесть последних лет она выигрывала Кубок мира, да и чемпионкой мира становилась ежегодно. И медали с Олимпийских игр у нее тоже есть.
— Но вы спрашивали саму себя, что будете делать, если уйдете из биатлона?
— Все равно ведь рано или поздно спортсмены, прервав карьеру, что-то для себя находят. Мне сейчас кажется, что года два вообще бы ничего не делала — отдыхала и варила щи.