«Чем дешевле энергия, тем больше приток инвестиций»

— Кубань на протяжении многих лет остается энергодефицитным регионом. Насколько это важно и нужно ли с этим бороться?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Действительно, Краснодарский край остается энергодефицитным, и главным последствием этого является то, что энергия у нас дороже, чем в других регионах страны. Я внимательно изучил Стратегию социального-экономического развития Кубани до 2030 года и согласен с некоторыми аспектами этого документа, касающимися ТЭК. Главный вывод: чтобы развивать новые производственные бизнесы, открывать новые промышленные предприятия, краю необходимо иметь преимущество в виде дешевой электроэнергии.

По моему мнению, в данный момент это одна из основных проблем Краснодарского края. Особенно если говорить о так называемой интеллектуальной промышленности, то есть технологичных производствах. Без этого никакого развития быть не может.

Что такое Кубань? Раньше говорили, что это житница и здравница. Сегодня это еще и регион доживания, сюда активно едут люди со всей страны, в том числе с Севера. И это не деревенские жители, они в основном были заняты именно в промышленной сфере. Однако в Краснодарском крае никто не использует эти кадры, для них просто нет рабочих мест.

Сегодня в регионе нет серьезного развития промышленности. Развиваются туризм и торговля, но это достаточно простые по своей сути сферы, сводящиеся к оказанию довольно простых услуг. Кстати, в валовом региональном продукте Кубани: 20% приходится на оптовую и розничную торговлю, и половина из этой цифры — торговля нефтепродуктами и газом.

Также в крае хорошо развивается сельское хозяйство. Но это связано с тем, что предприятиям этой отрасли не нужно тратить большие средства на энергоресурсы. В частности, для них субсидируются цены на нефтепродукты. А электроэнергию аграрии практически не потребляют.

Подытожу: поскольку энергодефицитность прямым образом сказывается на стоимости энергоресурсов для промышленных предприятий, она очень сильно сдерживает экономическое развитие региона и снижает интерес инвесторов к Кубани.

— Является ли это причиной того, что в регионе не слишком активно развиваются индустриальные парки?

— По сути ни одного полноценного индустриального парка (в настоящем значении этих слов) в регионе пока не создано. Да, «Магнит» построил свой парк, но и он находится лишь в начале своего развития. Объясню, о чем именно я говорю.

Сейчас часто в этом контексте употребляют слово «кластер». Но настоящий промышленный кластер — это когда вокруг какого-либо серьезного и крупного бизнеса создается большое количество мелких частных предприятий, которые закрывают своей работой его потребности. То есть имеется что-то большое и первичное, и ему требуется очень много вторичного. Настоящих промышленных кластеров в таком смысле в регионе пока нет.

Да, в крае создаются преференции для инвесторов, в том числе налоговые. Но инвесторы идут неохотно.

Сегодня мы готовим ряд предложений от университета, направленных на развитие перерабатывающей сферы края. Ведь пока переработка в регионе представлена производством ряда продуктов питания, которые потребляются здесь же, на внутреннем рынке. Но даже это нельзя назвать локальным производством на 100%. Например, в производимом в крае йогурте местного — около 20%. Коробочка импортная, этикетка тоже, различные наполнители закупаются за рубежом и т.д.

Напрашивается вывод: необходимо развивать местное производство разовой посуды, быстрорастворимой пленки, многослойной пленки для упаковки товаров. Раз в регионе развиты пищевые производства, нужно создавать бизнесы вокруг них. И сюда инвесторы действительно пойдут. Кроме того, необходимо развивать локальный рынок энергетики.

Хороший пример успешного кластера — «Алабуга» в Татарстане. Там сошлись все факторы. Наличие профессионального и инженерного ресурса, сырьевая база, доступ к быстрому и качественному подключению к электроэнергии и наличие рынков сбыта.

— Что вы вкладываете в понятие локального рынка энергетики?

— Сейчас мы готовим в университете предложение, которое будем направлять крупнейшим нефтегазовым компаниями, в администрацию и профильные министерства. Моя мечта — увидеть в Краснодарском крае площадку для создания реального локального рынка энергетики. Аналогичного рынкам, которые давно существуют во всем мире.

Электроэнергии и тепловой энергии должно быть столько, чтобы любой покупатель имел право выбора. А если есть возможность выбора, то рынок работает. А раз он работает, то и цена на энергоресурсы будет адекватной. По сути тогда региональной энергетической комиссии уже не придется контролировать тарифы на электроэнергию — регуляция будет происходить внутри рынка. Контролировать нужно будет только стоимость транзита энергии и стоимость обслуживания сбытовыми организациями потребителей.

Эту идею я стараюсь развивать уже давно. В 90-е годы вместе со специалистами «Роснефти» я, как руководитель делегации, возил инженеров по промыслам США. Мы посещали ряд месторождений, изучали опыт зарубежных коллег. Тогда мы обнаружили, что параллельно с добычей ресурса промысловики сами же производят электроэнергию. На вопрос: «Что вы с ней делаете?» последовал простой ответ: «Продаем». Этот рынок успешно работает у них с 1975 года. Около 15 лет назад я написал на эту тему несколько статей, но тогда они не вызвали у представителей отрасли большого интереса. Сегодня ситуация уже другая.

Важный факт: локальные рынки могут возникнуть только там, где по территории региона разбросано множество старых нефтяных и газовых месторождений. В этом смысле Кубань является одним из наиболее подходящих регионов в стране. В свое время она была колыбелью нефтяной промышленности России, первая скважина была пробурена именно здесь.

Поэтому, если создать локальный рынок электроэнергии, Краснодарский край получит огромное экономическое преимущество. У нас по региону разбросано большое количество месторождений нефти и газа. Много производства газа там, где есть производство нефти. Кстати, институт сегодня предлагает технологию, существенно снижающую воздействие на экологию — выхлопные газы от работы электростанций могут закачиваться в нефтяные месторождения, попутно повышая их ресурс.

Теперь немного о том, из чего складывается стоимость электроэнергии. Половина — это стоимость самого производства, из которой 70% приходится на цену ресурса: газа, нефти, мазута или угля. Вторая половина — транспорт и торговля. Причем транспорт это 45%, а торговля — всего 5%. При грамотном подходе и наличии конкуренции, конечно, участники рынка будут заинтересованы в том, чтобы снижать стоимость каждой из этих составляющих.

— Что этому препятствует?

— Еще с советских времен в нашей стране действует разделение на нефтяные и газовые компании. На Западе такого нет, там все они называются топливно-энергетическими. Ведь очевидно, что при добыче нефти можно добывать и газ. А газовые компании могли бы сами производить электроэнергию. Но пока эти рынки существуют достаточно изолировано.

Кроме того, наша энергетика сегодня монопольна. Высокий уровень конкуренции наблюдается только в сфере переработки и производства нефтепродуктов края. Однако недавние выступления президента страны говорят о том, что на высшем уровне поняли, что нужно не просто слушать энергетиков, но и адекватно оценивать рынок. Уровень конкуренции на нем необходимо существенно повышать.

— Сейчас в регионе предпринимаются попытки развивать альтернативную энергетику. Будут ли успешны подобные проекты?

— Приведу пример Германии, на которую многие оглядываются, когда речь идет об альтернативных источниках получения энергии. Эта страна 70% электроэнергии покупает во Франции, где ее производят на АЭС (которые в Германии закрыты). Но 30% им действительно обеспечивают альтернативные источники.

Альтернативная энергетика — это дорогое дело. И пока не будут созданы эффективные системы накопления энергии, выгодной она не станет. Так во всем мире, не только у нас. По прогнозам западных энергетических агентств, к 2050 году мир будет получать из альтернативных источников не более 10–15% энергии.

Кстати, у нас альтернативная энергетика идет не по пути Германии. Там она дотируется из бюджета. У нас же хотят пойти по пути, который в свое время проходила традиционная энергетика при Анатолии Чубайсе. Тогда всем предприятиям, приходившим на энергетический рынок, обещали, что они в любом случае получат 15% прибыли на вложенный капитал. Чтобы это обеспечить, затраты на инвестпроекты включают в тариф.

— Объемы добычи нефти и газа в регионе ежегодно падают. С чем это связано?

— Действительно, раньше в регионе добывали около 10 млн т нефти в год. Сегодня 600 тыс. т. И продолжаем падать. Так же и с газом — раньше профильные предприятия добывали 10 млрд т, теперь 300 млн т. Хотя регион потребляет около 10 млрд т газа, и недостающий ресурс поставляют сюда по «большой трубе». При этом себестоимость добычи обоих ресурсов растет.

Почему? Нужно понимать, что практически по всей России не менее 70% месторождений относятся к «зрелым». Или, как их называют в нашей стране, «на поздней стадии разработки». Добыча нефти и газа всегда сопровождается добычей воды. На начальных стадиях воды 5–10%, а сейчас уже около 90%. То есть при добыче 600 тыс. т нефти добывается как минимум 4–5 млн т воды. Ее нужно очищать и закачивать обратно в землю, в пласт глубиной не менее 2 км, чтобы не попасть в чисто водяные горизонты. Для этого необходима электроэнергия. Получается парадокс: при снижении объемов добычи нефти увеличивается себестоимость этой добычи — за счет растущих затрат на электроэнергию.

Решать этот вопрос можно лишь внедрением более совершенных технологий, совокупностью научных решений, которые в конечном счете повышают эффективность добычи и снижают ее себестоимость. Такие решения и предлагает наш институт.

— Насколько активно сегодня развивается наука в нефтегазовой отрасли страны?

— В данный момент ситуация в этой сфере достаточно непростая. В свое время крупнейшие компании отрасли создали свою «науку» путем приватизации различных, действовавших еще в советское время научных учреждений. Должен сказать, что это были институты очень высокого уровня. Многие из них и сегодня таковыми остаются, однако нужно понимать, что крупные акционерные общества не думают обо всей отрасли, они думают о решении собственных утилитарных задач, ключевой из которых, естественно, является получение прибыли.

Поэтому и необходимы независимые институты, подобные нашему, способные предлагать инновационные решения, которые способны принципиально менять рынок ТЭКа.

В заключение подчеркну, что, хотя Кубань называют житницей и здравницей России, наш регион отличается еще и мощным теплоэнергетическим комплексом. Он в буквальном смысле дает энергию для развития всего вокруг. И все это — труд большого количества профессионалов, которые живут и работают на территории Краснодарского края. Поэтому хочется поздравить своих коллег с Днем работника нефтегазовой промышленности, пожелать счастья, благополучия и новых профессиональных достижений. Мое жизненное кредо — если чем-то в этой жизни заниматься, то делать это лучше всех. Желаю, чтобы и вас, коллеги, всегда сопровождал такой настрой.