Десятилетиями застройка в Челябинске шла без оценки и планирования его развития. В итоге получился растянутый в длину мегаполис площадью более 500 кв. км, к нему начинают вплотную примыкать Копейск и Сосновский район. Каждый день десятки тысяч людей устремляются в центр города, где сосредоточены все социально значимые объекты. Это порождает автомобильные пробки, экологические проблемы, а жители теряют в дороге часы своей жизни. Главный архитектор Челябинска Павел Крутолапов рассказал, как сделать город удобным для жизни, переосмыслив подходы к градостроительству.
— Определять пространственное развитие города должен генплан. Что сейчас с этим документом?
— В прошлом году процесс утверждения генплана вышел на финишную прямую. Он практически был принят. С моим приходом на должность главного архитектора мы начали еще раз рассматривать этот документ. В процессе стало понятно, что есть ряд решений, которые противоречат нашему видению того, как должен развиваться город. Во-первых, генплан не соответствует нашим представлениям о том, что Челябинск должен быть компактным городом. Этот тезис предусматривает, что жители должны иметь возможность пешком дойти до любого из сервисов за 15 минут, не используя автомобиль. Генплан, который мне положили на стол, предлагал осваивать большое количество территорий на периферии города. Разработчики планировали вести высотную застройку на восточном берегу озера Смолино, собирались продолжать строить в Чурилово, возводить исключительно высотные объекты в центре. С такой концепцией сложно согласиться.
Также мы обратили внимание на территорию городского бора. Там есть несколько поселков, например, возле Студенческого карьера. Генеральный план предусматривал создание там соответствующей зоны, в которой может располагаться жилая застройка. Это бы узаконило объекты, которые сейчас там есть. Эти поселки находились там исторически, в них жили люди, разрабатывавшие карьеры в бору. Но сейчас никакие работы там не ведутся, а участки принадлежат наследникам по праву собственности. Эти люди ездят по лесу на машинах, чтобы попасть в свои дома. Вы можете найти на Avito объявления о продаже домов в бору. Я считаю, что жилой застройки там быть не должно. Мы хотим предусмотреть там зону, которая не предполагает возможности реконструкции домов, чтобы в течение какого-то времени эти поселки естественным образом перестали там существовать. Так как это не особо охраняемая территория, а охранная, у нас появится возможность разместить на их месте объекты, связанные с отдыхом людей — спортивные площадки, игровые комплексы. Высвободившаяся территория должна быть переосмыслена.
В рамках доработки генплана мы также смотрим на транспортные узлы. Территорию города нужно связывать. Допустим, дорога из аэропорта могла бы быть пересмотрена. Она может выходить напрямую и соединяться с развязкой на улицах Российской и Братьев Кашириных. Сегодня дорога из аэропорта в одном месте вообще выходит с территории города в область и потом возвращается, мы делаем большой крюк. Это один из вопросов, которые адресуются генеральному плану.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее о концепции «компактного города». Что она предусматривает?
— Сейчас мы должны бросить все усилия на то, чтобы осваивать центр города. Если посмотрите на карту сверху, вы увидите, что у нас огромное количество пустырей в центре. Мы понимаем, что строить в поле, как это было сделано с «Парковым», проще. Но растягивать город в длину больше нельзя, нужно уплотнять его, заполнять пробелы. Этот подход решает проблему маятниковой миграции населения, когда людям приходится каждый день приезжать из отдаленных районов в центр, потому что здесь сосредоточена вся социальная жизнь, здесь находятся все сервисы. При этом в центре самое низкое количество жилых квадратных метров, это не логично. Здесь уже есть возможность получать любые услуги в пределах пешей доступности.
Делая город компактным, мы уменьшаем необходимость использования автомобиля. А значит, решается вопрос экологии, нехватки парковочных мест, нерационального использования городского пространства. Парковка на 20 машино-мест занимает площадь в 200 кв. м. По статистике, в одной машине едет 1,3 человека. То есть примерно 27 человек бесплатно пользуются площадью в 200 кв. м в центре города. Мы однозначно будем сокращать количество парковок в центре. Безусловно, параллельно должно идти развитие общественного транспорта, развитие системы каршеринга, строительство перехватывающих паркингов, которые позволят человеку, например, приехать из Металлургического района, оставить машину перед въездом в центр и отправиться по своим делам на общественном транспорте, на такси, на велосипеде или пешком.
— Можно предположить, что новое жилье в центре будет недешевым. В условиях падения реальных доходов населения, как вы считаете, оно будет пользоваться спросом? Кроме того, как правило, при возведении домов повышенной комфортности на одну квартиру предусматривают по два машино-места. Нет ли здесь противоречия с тезисом о необходимости сокращать площадь парковок?
— Есть два разных типа покупателей жилья. Так называемые покупатели первого порядка — люди, совершающие первую сделку с недвижимостью. Как правило, они делают это на условиях, выгодных с точки зрения финансовых вложений, а не условий жизни. Покупатели второго порядка стремятся улучшить сценарий своей жизни, это люди, которые в первую очередь задумываются о комфорте. Как правило, это их вторая, третья, четвертая сделка с недвижимостью. Раньше мы жили в парадигме, что улучшение условий жизни — это увеличение количества квадратных метров, сейчас люди понимают, что важна эргономика, важно благоустройство, важна обеспеченность сервисами в непосредственной близости. Покупатели первого порядка в Челябинске обеспечены предложениями полностью. Покупатели второго порядка будут покупать жилье в центре.
Что касается парковок, я легко могу представить жителя центра, который готов отказаться от личного автомобиля, просто потому что это удобно. Он может дойти пешком до любого места, пользоваться каршерингом и такси. Требования к машино-местам должны дифференцироваться в зависимости от территории. Сейчас требования едины. Это неправильно, потому что потребность в личном транспорте на периферии города выше, чем в центре. Пока мы думаем, как юридически можно прийти к программированию сценариев использования автомобилей в Челябинске.
— Планируется, что город станет более «сконцентрированным» вокруг центра? А как же быть с отдаленными районами, не превратятся ли окончательно спальные районы в «гетто»?
— Параллельно мы создаем в рамках генерального плана дополнительные центры города. Есть первостепенный центр города, который был, есть и будет. И есть второстепенные центры. Мы их формируем, исходя не из формальных границ районов, а из большого скопления людей. В одном районе может быть несколько центров. На них уже «нанизываются» социальные объекты и объекты сервиса. Сейчас строится множество школ и детских садов в новых районах. Еще больше социальных объектов мы запланировали. Былые градоначальники, действительно, допустили ситуацию, когда жилье построено, а сервисами не обеспечено. Исправляем это упущение.
— То есть город будет одновременно с увеличением плотности населения в центре уходить от «центростремительности». Сколько будет новых точек развития города, их будет семь, по числу районов?
— Их будет больше. Нет смысла привязывать это к административному делению. Мы, например, говорим, что «Парковый» должен обладать своим центром, где будут свои скверы, парки, социально значимые объекты. У людей должна быть возможность добраться до любого места за 15 минут пешком. Таким образом мы сократим маятниковую миграцию. Например, мы можем снизить напряженность на улице Труда и Худякова по крайней мере летом с помощью одного велопешеходного моста через реку Миасс в продолжение улицы Чичерина и строительства перехватывающей парковки. Человек с условного «Паркового» сможет доехать до этой территории на автомобиле, оставить его на парковке, взять напрокат велосипед и спокойно через парк поехать в центр по делам.
Параллельно будет идти работа над развитием связанности территорий — пешеходной и транспортной. Несколько районов нашего города соединены рекой Миасс. Выпадают Советский и Ленинский. Советский район имеет выход к реке через Центральный, у них граница весьма условная, по площади Революции. Набережная — самая мощная из всех велопешеходных связок, это безбарьерная среда. Сейчас мы благоустраиваем ее фрагментарно, но в будущем набережная должна стать связующей нитью между территориями. Ленинский район отсечен железной дорогой, но там тоже сейчас реализуется проект по благоустройству набережной озера Смолино. Этот район тоже не останется без велопешеходной прогулочной зоны.
— Не боитесь столкнуться с градозащитным движением, которое, скорее всего, выступит против уплотнительной застройки в центре? Можно ли корректно вписать новую архитектуру в исторический центр?
— Я прекрасно понимаю боязнь словосочетания «уплотнительная застройка». В парадигме Челябинска она часто была связана с вандализмом. В сформированном пространстве среди какой-нибудь четырехэтажной застройки появлялась «свечка», которая уничтожала пространство. Пример тому — здание «Челябинск-сити», его главная проблема в том, что этот объект не сомасштабен среде. Я первый, кто будет против такой уплотнительной застройки.
Когда мы приступим к этой работе, будет разработан пространственный регламент территории с выявленными объектами культурного наследия. Для каждого кусочка земли будут разработаны правила застройки, где будут прописаны общие параметры будущего здания, его высота, пропорции, возможные к применению материалы отделки, допустимое пятно застройки. Этот регламент создается на основе застройки, которая там имеется, будет требование, чтобы объект был сомасштабен среде. Таким образом, будут сформированы понятные правила для инвесторов, которые смогут оценить риски входа в тот или иной проект.
На 2021 год мы запланировали разработку мастер-плана очень большой территории, ограниченной улицами Братьев Кашириных, Тимирязева, Российской и Свердловским проспектом. В рамках этой работы мы проведем аналитику всех имеющихся на этом участке сервисов, социальных объектов, жилой застройки, пустырей. Будут участвовать экономисты, которые разработают сценарии устойчивого развития территории. Потом архитекторы сформируют объемно-пространственный регламент. Будут созданы рабочие группы с участием градозащитников, специалистов в области историко-культурного наследия, архитекторов.
— Как быть с наследием девяностых и нулевых в центре Челябинска? Например, офисные здания на набережной Миасса, построенные в псевдоисторическом стиле, пришли в упадок. Можно ли рассчитывать, что когда-нибудь им на смену придут красивые объекты? Может это быть перспективой нескольких ближайших десятилетий?
— Мы недавно обсуждали стратегию развития города до 2035 года. Когда я думал, как описать концепцию выбранного нами градостроительного пути кратко и понятно для всех, я нашел слово «адаптивность». Это основное требование, которое мы должны предъявлять к строящимся зданиям — возможность изменения функций. Беда многих объектов заключается в том, что они не перестроились под новые потребности города. Хорошая новость: здания, о которых вы говорите, — каркасные. У них есть внутренний каркас, а фасады — это «обертка», которая может легко меняться. Плохая новость: бизнесу пока неинтересно что-то менять. Но я уверен, что современные реалии заставят их понять, что эта «отсталость» напрямую влияет на рентабельность их бизнеса.
Когда ругают внешний вид очередного торгового комплекса, нужно ругать существующие виды потребления. Мы можем придать любому торговому комплексу любую другую функцию, изменив фасад, важно только вовремя отслеживать новые вызовы рынка и закладывать такие возможности на этапах проектирования и строительства. С жилыми домами то же самое. Первые этажи всегда должны быть адаптивными.
— Еще одна эстетическая «боль» Челябинска — улица Труда. Это очень близко к центру города, там расположен конгресс-холл, где должны были принимать гостей саммитов ШОС и БРИКС. Но место выглядит удручающе. Есть ли какой-то план по минимизации эстетических последствий тех лет, когда в городе не было никакой градостроительной политики?
— На мой взгляд, улице Труда не так уж много нужно, чтобы превратиться в одну из лучших. Нужно найти способ отказаться от зеленого забора от «Родника» до зоопарка и дать возможность пешеходам идти по тротуару или по тропе между деревьев. Второе, нужно сделать эту среду безбарьерной и переосмыслить входы и доступы в парк. Человек выбирает наикратчайший путь. Если он движется в сторону ЮУрГУ, логично отправить его через парк. Сегодня вся эта территория принадлежит автомобилям. Также нужно пересмотреть концепцию парковочных мест возле «Молнии» и «Западного луча». Территория парковки может и должна быть зеленой. Это легко делается: нужно высаживать одно дерево через четыре машино-места, а в следующем ряду смещать высадку. Панорамно будет выглядеть как большое зеленое пространство.
О торговых объектах и конгресс-холле «Таганай» тоже есть хорошая новость: они каркасные. Когда-нибудь инвестор будет вынужден их переделать, это неизбежно. Его заставит это сделать снижение трафика посетителей и уменьшение выручки. Замечу, что в новых нестационарных торговых павильонах, которые были сделаны по нашим типовым проектам, выручка на 30% больше по сравнению с доходами старых страшных ларьков. С сожалением нужно отметить, что мы уже никогда не сможем открыть вид на Центральный стадион. Строительство «Таганая» в этом месте было глупым, поспешным решением.
— Сейчас начали активно реализовывать проекты развития застроенных территорий. Под «реновацию» отдают кварталы с двухэтажными аварийными домами в Ленинском районе, на Копейском шоссе. Инвесторам выгодно строить там недорогое панельное жилье из-за низкой стоимости квадратных метров в этих районах. Нет ли опасности, что «реновация» обернется для Челябинска новой головной болью через несколько десятилетий?
— Я с любопытством наблюдаю за этим процессом. Это нужная и важная работа. Участки для развития застроенных территорий выделяются такие, где есть аварийные дома. Вы зря говорите, что панель — это обязательно дешевое некачественное жилье. «Легион», например, в «Ньютоне» строит панельные дома, но вы не отличите их от «монолита». Панельные дома тоже можно сделать адаптивными, можно разработать собственную серию, чтобы это жилье не было как под копирку, можно вводить разные типы высотности, говорить о пластике, силуэтности, уникальности. Сейчас трудно заставлять инвестора, который занимается расселением аварийных домов, строить монолит. Но мы можем сокращать сценарии использования типовых серий, например.
Есть еще одна важная программа, к следующему году мы к ней подойдем — «Комплексное устойчивое развитие территорий». Это тоже своеобразная «реновация», но уже территорий с индивидуальными жилыми домами, гаражами и промышленными объектами. Мы приступим к ее реализации только после разработки мастер-плана для центра города, когда наполним территорию новыми смыслами. Иначе, представьте, участок какого-нибудь большого гаражного кооператива на улице Елькина или на Сони Кривой, который тут же начнут осваивать панельными домами. Здесь потенциал у Челябинска невероятный, но нужно отнестись к нему бережно и аккуратно.
— Есть ли у главного архитектора Челябинска ресурсы для того, чтобы влиять на облик Челябинска, или инвестор всегда прав?
— Сейчас у нас нет механизмов влияния на инвесторов. По федеральному законодательству объекты не проходят эстетическую рецензию. Нет такого требования. А мы не можем нарушать федеральное законодательство. Раньше существовала необходимость согласовывать эскизный проект. Потом появилось постановление, которое четко регламентирует набор документов, необходимых для получения разрешения на строительство, и эскизного проекта в этом перечне нет. Любое требование администрации попросить эскизный проект для той или иной территории может быть оспорено в судебном порядке. Сегодня все диалоги с застройщиками могут носить только рекомендательный характер. И мы их проводим по инициативе застройщика либо по нашей просьбе. Об этой проблеме на федеральном уровне задумались, есть надежда, что в скором времени это требование появится. Мы пока разрабатываем положение об архитектурно-строительном облике. Этот термин, к счастью, есть в федеральных нормативных документах. Документ почти готов, по осени будем утверждать его на заседании гордумы. Положение регламентирует внешний вид зданий.
— Чем вы будете руководствоваться при принятии решений? Может ли быть исключен фактор субъективности и «вкусовщины» при оценке того или иного проекта?
— Я своей субъективности тоже боюсь, поэтому считаю, что ряд объектов должен рассматривать архитектурный совет. Это должна быть комиссия, в которую входят архитекторы разных поколений, специалисты в области озеленения, все, кто может быть полезен. У нас есть идея ввести классификатор объектов, которые попадают на архсовет обязательно. Это касается типов зданий и их расположения. Есть места, к которым не нужно предъявлять повышенных требований. Но вот здание конгресс-холла «Таганай», например, обязательно должно было пройти через архитектурный совет.
— Как бы вы определили эстетический вектор развития, по которому Челябинску нужно развивать архитектуру? Может быть, есть какой-то стиль или течение в изобразительном искусстве, которое приходит вам на ум, когда вы думаете об облике прекрасного Челябинска будущего?
— Я думаю, глупо выбирать какой-то один стиль. Челябинск должен быть разным, адаптивным, уютным, доброжелательным, связным, зеленым. Челябинск должен быть дружелюбным по отношению к жителям, и это качество должно проявляться в «диалоге» между зданиями, они не должны «спорить» между собой. В городе нужны понятные правила застройки, он должен быть дифференцированной плотности. А уж какой у зданий будет стиль — дело второстепенное.