Верховный суд РФ отклонил жалобу Ивана Любшина, ранее осужденного на пять лет и два месяца колонии за оправдание терроризма в соцсети «ВКонтакте». Уроженец Калуги получил срок за комментарий о взрыве на проходной в приемной архангельского УФСБ в 2018 году. При этом обвиняемый жаловался на избиение сотрудниками ФСБ при задержании, пытки электрошокером и многочисленные гематомы, но в возбуждении уголовного дела ему было отказано. В организации «Мемориал» накануне признали Ивана Любшина политзаключенным.
Фото: Максим Поляков, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Максим Поляков, Коммерсантъ / купить фото
Предметом разбирательства в ВС РФ стало обсуждение на странице 37-летнего Ивана Любшина в соцсети «ВКонтакте» взрыва на проходной архангельского УФСБ. В октябре 2018 года самодельную бомбу там подорвал 17-летний Михаил Жлобицкий, который погиб на месте, а трое сотрудников ФСБ получили ранения. Иван Любшин сделал репост новости, снабдив своими комментариями о личности погибшего.
«Иван написал что-то вроде: человек недели, про него говорят, герой, он погиб»,— пояснял ранее Виктор Любшин, его отец, «Медиазоне».
В октябре 2019 года (через год после репоста) Ивана Любшина задержали на автобусной остановке сотрудники ФСБ, было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ о публичном оправдании терроризма (наказание — до семи лет лишения свободы). Суд сначала отправил обвиняемого под домашний арест, а затем отпустил под подписку о невыезде. В марте 2020 года 2-й Западный окружной военный суд признал Ивана Любшина виновным, осудив на пять лет и два месяца колонии общего режима с одновременным запретом администрирования сайтов сроком на два года. В мае 2020 года Апелляционный военный суд оставил приговор без изменения. Судьи сделали вывод, что комментарии в соцсетях были сделаны обвиняемым по мотивам ненависти к сотрудникам ФСБ, а его тексты «с очевидностью» выражают поддержку теракта.
В тексте жалобы в ВС РФ (есть у “Ъ”) утверждается, что в действиях Ивана Любшина нет состава преступления, и обращается внимание на другой комментарий обвиняемого под той же новостью, в котором он говорит, что «терроризм как таковой» не оправдывает. Наказание в виде пяти лет лишения свободы «за репост в соцсети» в жалобе названо «чрезмерно суровым». В свою очередь, гособвинитель заявил, что доказательства по делу изучены «всесторонне, полно и объективно». Доводы защиты «об информативном характере публикаций» прокурор отверг, а наказание счел справедливым. В итоге Верховный суд РФ отказал в удовлетворении жалобы. Адвокат Ивана Любшина Наталья Трубачева назвала решение «незаконным и необоснованным».
Отметим, что Иван Любшин ранее заявлял об избиении сотрудниками ФСБ.
По словам обвиняемого, при задержании в октябре 2019 года его повалили на землю люди в масках, «пометелили» и отвезли в лесополосу, где избивали ногами и электрошокером. Врачи скорой зафиксировали многочисленные гематомы «от воздействия твердых тупых предметов». Однако следственные органы отказались возбуждать уголовное дело о пытках. В постановлении говорилось, что травмы обвиняемый мог получить «в период от одних до трех суток», тогда как сотрудники ФСБ Дмитрий Волков, Максим Смирнов и Артем Боровков отрицали применение силы к задержанному, а сам Иван Любшин «склонен к совершению преступлений» и «предвзято относится к представителям государственной власти, поэтому имеет причины для оговора».
Иван Любшин не первый, кого преследуют за оправдание этого теракта. В феврале 2019 года было возбуждено уголовное дело в отношении псковской журналистки Светланы Прокопьевой. Она высказала мнение о причинах, заставивших подростка взорвать бомбу. Суд, признав ее виновной, приговорил госпожу Прокопьеву к штрафу в 500 тыс. руб. За одобрение взрыва в Архангельске два с половиной года колонии получил житель Сочи Александр Соколов. Штраф в 300 тыс. руб. за это же получил калининградский активист Вячеслав Лукичев.
В организации «Мемориал» накануне признали Ивана Любшина политзаключенным, отметив, что его преследование «связано исключительно с несколькими неосторожными комментариями к новостям на личной странице, имеющей незначительную аудиторию».
«Комментарии не содержали явных призывов к насилию и представляли ничтожную общественную опасность»,— пояснили в организации, отметив общий для подобных дел об оправдании терроризма «формальный подход и заметную несоразмерность наказания реальной опасности».