 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ  В феврале 1963 года во Дворце советов в Женеве (на фото) миролюбивая внешняя политика СССР добилась новых выдающихся побед, а КГБ потерпел одно из самых чувствительных поражений от ЦРУ |
Исчезновение заместителя начальника отдела Второго главка КГБ (контрразведки) Юрия Носенко привело в изумление не только обитателей Лубянки. Давно и хорошо знавшие его отца руководители страны были просто в шоке. Лучшую антирекламу советскому строю трудно было себе представить: представитель кремлевской элиты, да еще и чекист, выбрал свободу. А после того как Носенко 14 февраля 1964 года на встрече с советскими дипломатами заявил, что попросил политического убежища в Штатах, заранее все продумав, в Москве началась настоящая истерика.
"Все ломают себе голову: как это могло произойти? — записал в дневнике один из высокопоставленных советских разведчиков.— Когда и на каком этапе своей жизни этот подонок принял решение изменить Родине, предать 'друзей' и 'товарищей' (беру в кавычки, потому что они не могли быть таковыми для него), бросить семью, опозорить имя отца — короче, нанести чувствительный удар по интересам страны, которая дала ему жизнь, вырастила, дала образование, сделала все, чтобы он стал полезным и порядочным человеком".
Версии появлялись во множестве. Но наиболее правдоподобными выглядели утверждения, что Носенко не выдержал резкого ухудшения уровня жизни после смерти своего знаменитого отца. Карьера Носенко-младшего после этого развивалась не лучшим образом: за 13 лет в спецслужбах он дослужился только до капитана — правда, майорские погоны были ему уже обещаны. Но при живом отце-министре дела, конечно, шли бы куда лучше. Очевидно, доля истины в этом была, но только небольшая доля.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Отец ответил за сына посмертно: в 1964 году Николаевская судоверфь (на фото) перестала носить имя Ивана Носенко |
С жизнью и бытом пролетариата Юрий Носенко был знаком только по рассказам отца Ивана Исидоровича. Это ему пришлось в 12 лет пойти рассыльным на Николаевский кораблестроительный завод, а затем работать сварщиком. Когда после революции завод встал, Носенко-старший батрачил в деревне, а потом как продармеец отбирал хлеб у тех, на кого пришлось три года гнуть спину.
Юрий родился в 1927 году, когда отец заканчивал кораблестроительный институт. Пока Носенко-младший рос, отец продвигался по служебной лестнице с головокружительной скоростью: главный механик завода, главный инженер другого завода, затем директор третьего. В 1939 году Ивана Носенко назначают первым замнаркома судостроительной промышленности, а год спустя, когда Юрию исполнилось 13,— наркомом.
Главными деловыми качествами судостроительного наркома, как вспоминали знавшие его ветераны власти, была поразительная исполнительность и столь же удивительная неприметность. Невысокий и немаленький, в неброском костюме, никогда не вылезающий ни с какими предложениями, но делал все, что приказано, от и до. И поэтому в ходе многократных преобразований министерств никогда не опускался в должности ниже замминистра, скоро возвращаясь в кресло главного корабела.
 |
ФОТО: AP Президент Кеннеди (в машине) хлопотал за профессора Баргхорна, который принял участие в судьбе капитана Носенко, который беспокоился о Ли Харви Освальде (на фото справа), который убил президента Кеннеди |
Возможно, Иван Исидорович опасался не столько за сына, сколько за себя: ведь попавший в аппаратную передрягу и, к примеру, арестованный Юрий мог преспокойно утянуть его с собой на дно. А Иван Носенко кроме исполнительности славился еще и крайней осторожностью, если не сказать трусоватостью. И над этой его слабостью, говорят, любил подтрунивать Сталин, естественно, в своем излюбленном стиле.
Рассказывают, что Носенко как-то шел по коридору в Кремле. И вдруг навстречу Сталин. Носенко поздоровался, а Сталин неожиданно остановился и спросил: "А почему мы вас не расстреляли, товарищ Носенко?" — и пошел дальше. Носенко на ватных ногах добрел до машины, но его не арестовали. Приехал в наркомат, но и там его не ждали люди Берии. Прошли дни, недели, месяцы. И вдруг Сталин спрашивает его снова: "А почему мы вас не расстреляли?" Но насмерть перепуганного Носенко снова не тронули, а на приеме в честь Победы Сталин так же неожиданно поднял бокал и сказал: "Даже в самые тяжелые дни войны мы находили время для шуток. Не правда ли, товарищ Носенко?"
 |
ФОТО: AP |
Вот только режим наибольшего благоприятствования его карьере продлился совсем недолго. В 1956 году подточенное войной и круглосуточной работой здоровье отца иссякло, а два года спустя с Лубянки в ГРУ перевели Ивана Серова — правда, к этому времени Юрий Носенко дорос до должности замначальника отдела контрразведывательного главка, но отдел был не из самых значительных: он занимался работой с иностранцами, посещающими СССР на короткий срок.
Конечно, после смерти Ивана Носенко семья лишилась всех благ, прилагавшихся к его должности: продуктовых заказов, значительной зарплаты. Но и Юрий Носенко зарабатывал не как простой инженер, да и регулярные поездки за рубеж давали ему возможность поднять уровень жизни на высоту, не доступную простым смертным. Так что меркантильные соображения вряд ли могли стать причиной его исчезновения в Женеве.
Поворотным пунктом в его карьере стал допрос профессора-историка, правда, не совсем обычного.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Пока советская делегация боролась за мир и разоружение во всем мире в зале заседаний женевского Дворца наций (на фото), капитан Носенко изменил Родине с провокаторами из Лэнгли, штат Вирджиния |
Профессор Йельского университета Фредерик Чарльз Баргхорн в 1963 году приехал в СССР далеко не в первый раз. В 1944 году он возглавил пресс-службу американского посольства в Москве, а после возвращения на родину три года спустя выпустил книгу, ставшую настольной у многих поколений западных советологов. С конца 1940-х он считался признанным стратегом идеологической войны с коммунизмом. Однако профессор Баргхорн не ограничивался только академическими занятиями и время от времени лично участвовал в руководстве антисоветскими пропагандистскими акциями. Так что связи профессора с американской разведкой никогда не были особой тайной ни в Йеле, ни в Москве. Почему человека с такой репутацией впустили в Союз и разрешили работать в советских архивах, выяснить не удалось. Возможно, именно для того, чтобы обвинить в шпионаже, арестовать и выкачать информацию о планах ЦРУ.
Баргхорна взяли в октябре 1963 года, но эффект получился полностью противоположным ожидаемому. С резким заявлением в защиту профессора выступил президент Кеннеди, который потребовал отпустить ни в чем не повинного ученого. А поскольку случилось это за три дня до убийства президента в Далласе, освобождение профессора стало своего рода последней волей покойного.
Профессора нужно было выпускать, однако и терять лицо, немедленно подчиняясь американскому диктату, в Москве не собирались. Профессора перед высылкой из СССР продолжали допрашивать, не получая, впрочем, никаких существенных результатов. И одним из офицеров ГБ, беседовавших с Баргхорном, стал Юрий Носенко. Ему поручили проверить все, что было связано с пребыванием в СССР Ли Харви Освальда, официально считавшегося убийцей Кеннеди. Возможно, он пытался установить, не был ли Освальд связан с ЦРУ, но единственным результатом этого допроса стало то, что Носенко сообщил профессору свое подлинное имя и фамилию.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ "Нагромождение загадочных обстоятельств и порядочная их путаница" так и не вышли из головы товарища Семичастного (слева). Поэтому гнев товарища Хрущева (***) обрушился только на непосредственного начальника перебежчика, генерала Грибанова |
Как вспоминали офицеры КГБ, работавшие в резидентуре в Швейцарии, успешным выполнением второй задачи Носенко был озабочен куда больше, чем первой. Но за два дня до приезда шефа капитан бесследно исчез.
Десятилетия спустя люди, причастные к этой истории, строили версии о том, что же тогда произошло. Тогдашний председатель КГБ Владимир Семичастный рассказывал, что француженка могла оказаться более опытной разведчицей, чем Носенко, и помогла захватить его. Американцы в воспоминаниях и исследованиях настаивали на версии добровольного перехода. Но практически нигде не упоминается факт, который в 1964 году шокировал обитателей Кремля и Лубянки не меньше, чем само исчезновение Носенко: одновременно с Носенко в Женеву прилетел директор ЦРУ Маккоун.
Опытным чекистам не понадобилось много времени, чтобы проанализировать ситуацию. Упоминавшийся уже высокопоставленный разведчик записал тогда в своем дневнике:
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Этот вариант предполагает заранее обдуманное решение изменить Родине.
Второй вариант возникает на основании сообщений о том, что Б. и Маккоун 2 февраля были в Женеве, а Носенко ушел 4 февраля.
Могло быть так: в случае согласия ЦРУ принять его, Б. должен был показаться в зале 'конференции 18' один или в сопровождении Маккоуна. В этом случае Носенко, скажем через два дня, явился в заранее оговоренное место для встречи с Маккоуном или его представителем, а Б-н его представляет и поручается за то, что он действительно тот, за кого себя выдает.
Вариант #2. Если не было заранее обдуманного решения изменить Родине, то в этом случае это тщательно разработанная комбинация ЦРУ. Не исключено, что опять с участием проф. Б.
В ЦРУ приходит список членов советской делегации на 'конференции 18'. Рутинная проверка членов по учетам ЦРУ показывает, что в составе делегации есть Ю. Носенко, который, конечно, был взят на учет после показаний проф. Б. о своих злоключениях в Москве. Известно, что Нос. сообщил Б. свою фамилию, когда допрашивал его. Не исключено, что, будучи умным человеком, имеющим большой жизненный опыт, Б. во время допроса понял, что за человек Нос., и уловил какие-то его слабости.
Когда выяснилось, что Нос. едет в Женеву, Маккоун решил взять реванш за арест проф. Б. и вообще рискнуть захватить заведомого представителя органов.
Далее Нос. приглашается кем-то из агентов ЦРУ на прием или вечеринку. Спаивают его (это не представляет труда), возможно, с применением хим. средств, чтобы 'нокаутировать' с одной рюмки. Увозят на заранее подготовленную виллу. Раздевают, подбрасывают девицу и фотографируют во всех традиционных и нетрадиционных позах. Может быть, и уколы соответствующими составами.
Далее делают заявление для прессы о том, что он просил полит. убежище у США. Когда Нос. приходит в себя (может быть, еще под влиянием частичных химикатов), ему предъявляют все фото и газету, где говорится, что он просил убежище.
Будучи трусоватым человеком по характеру, слабовольным, развращенным, не имеющим никаких святынь, поддается на провокацию — 'по возвращении домой никто не поверит, будет исключен из партии и уволен, а то и репрессирован' и т. п.,— решается на измену.
Второй вариант более вероятный, хотя, не располагая фактами, а только гипотезами, трудно точно сказать".
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Юрия Носенко постигли всеобщая ненависть и презрение трудящихся, однако суровая кара советского закона так до него и не добралась |
Этот вывод был бы куда более категоричным, если бы автор знал о том, что Носенко был причастен к проверке Освальда. ЦРУ, которое с момента убийства Кеннеди стало одним из подозреваемых, остро нуждалось в подкреплении своей версии о причастности к преступлению КГБ. Очевидно, поэтому американцы уже с 14 февраля начали интенсивно допрашивать Носенко об Освальде. Конечно, в Москве этого не знали, но и имевшихся в распоряжении КГБ фактов было достаточно, чтобы не делать поспешных выводов о предательстве капитана.
Однако в этом случае кто-то должен был ответить за то, что враг захватил контрразведчика: к примеру, председатель КГБ Семичастный, который утверждал план командировки Носенко, но ему этого хотелось меньше всего. "Нагромождение загадочных обстоятельств и порядочная их путаница не выходили у меня из головы,— вспоминал Семичастный.— Однако не было никакого смысла делиться своими сомнениями с Хрущевым".
Дальше все пошло по накатанной колее. Козлом отпущения сделали генерала Грибанова: его отправили обеспечивать безопасность в закрытом атомном городке под Пензой, где он, по свидетельству коллег, мерно спивался. Однако на пенсии Грибанов нашел себя в новом амплуа: под псевдонимом О. Востоков стал соавтором книг и сценариев о перевербованном американском резиденте Тульеве.
А в июле 1964 года Военная коллегия Верховного Суда СССР заочно приговорила Юрия Носенко к высшей мере наказания, оставалось только привести его в исполнение. На словах КГБ прекратил акции подобного рода в 1959 году, но в действительности стал использовать для ликвидаций наемников или офицеров из дружественных социалистических спецслужб.
В случае с Носенко дело было за малым: чтобы убить, его требовалось найти. К решению задачи подключили даже ЦК КПСС. 27 мая 1966 года там получили предложения КГБ о способе отыскания Носенко, но опытные высшие аппаратчики решили "Постановление ЦК КПСС принять голосованием секретарей ЦК КПСС без записи в протокол". Суть Постановления, наверное, так и осталась бы неизвестной потомкам, если бы не исполнительность мелкого партийного чиновника. Он не потерпел такого нарушения делопроизводства и аккуратно вписал в карточку содержание вопроса: "О фотоочерке о семье предателя Носенко и о нем для продвижения в западную печать для дальнейшего проведения его розыска в США".
Найти Носенко пытались и другими способами, но сделать это было практически невозможно. Американцев не удовлетворяли его показания о непричастности КГБ к убийству Кеннеди, и Носенко держали взаперти на конспиративных квартирах и проверяли его искренность с помощью полиграфа, а в августе 1965 года посадили в специально построенную для него бетонную камеру, где продержали до осени 1967 года.
В итоге американцы устали от Носенко так, что в 1969 году даже подбросили резидентуре КГБ точные данные о его местонахождении, видимо, надеясь, что киллеры русских навсегда освободят их от этой проблемы. Но в Москве решили, что это провокация, и Носенко уцелел. Ему компенсировали ущерб и даже сделали штатным консультантом ЦРУ.
Однако идея ликвидировать его время от времени возникала вновь. Как утверждал Олег Калугин, уже в 1970-е годы Андропов поручил ему организовать приведение приговора Носенко в исполнение. Был нанят за $100 тыс. киллер, но он за другое преступление попал в тюрьму.
В 1980-е годы о Носенко в Штатах сняли телевизионный игровой фильм, но сама история действительного или мнимого перебежчика оказалась основательно забытой, а фильм довольно скучным. Так что популярности ни фильм, ни его герой так и не завоевали.
Наверное, многое в этой истории мог бы прояснить сам Носенко, но в последние годы о нем нет никакой информации. Жив он или умер — неизвестно. Очевидно лишь то, что записал высокопоставленный разведчик в своем дневнике: "При всех условиях преступно было посылать человека, руководящего работника, который только за несколько месяцев до этого допрашивал (под своей фамилией) американского разведчика Б., оставляя в стороне все другие факторы, которые должны были исключить посылку именно его".