Светлана Тихановская покинула Белоруссию. Сейчас она находится в Литве, сообщил глава МИДа страны Линас Линкявичюс. По его словам, бывший кандидат в президенты Белоруссии накануне была задержана на семь часов. По официальным данным, Тихановская заняла на выборах второе место и набрала чуть больше 10% голосов. Позже она заявила, что не признает результаты и подала жалобу в ЦИК. Тихановская и ее штаб не стали призывать людей к активным протестам. Там объяснили это желанием показать мирный характер оппозиции. Массовые акции в стране продолжаются второй день подряд. Белорусские СМИ сообщали о многочисленных стычках протестующих с силовиками. ОМОН применил слезоточивый газ, светошумовые гранаты и резиновые пули. Своим мнением о ситуации в Белоруссии в эфире “Ъ FM” поделился заместитель главного редактора Carnegie.ru Максим Саморуков.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
— Как вы думаете, почему Светлана Тихановская все-таки покинула Белоруссию? Ранее она говорила, что останется в стране и что нет повода ее задерживать, и даже призывала к мирным протестам как раз из-за того, чтобы не было этого формального повода. Что произошло вчера, что поменялось?
—Я думаю, что там изначально не было какого-то понятного плана, как действовать после выборов, потому что все лидеры оппозиционеров были задержаны еще до голосования, все самые такие заметные активисты тоже были задержаны. Я думаю, у тех, кто остался на свободе, возможности выработать какую-то внятную стратегию особо и не было. И те, кто бывают в штабе оппозиции, говорят, что там все очень спонтанно, очень не организовано и никакого представления о том, что им делать, как им делать, нет, потому что всю эту структуру обезглавили еще до того, как голосование началось.
— Но сейчас Светлана Тихановская так или иначе является лидером движения. Как вы считаете, то, что она в Литве,— это усиливает или ослабляет протестное движение в Белоруссии?
— Я думаю, конечно, это ослабляет протестное движение.
То, что мы видим сейчас в Белоруссии: есть достаточный уровень недовольства, когда люди готовы идти драться с ОМОНом; но в минимальной степени скоординировать этот протест, выработать какие-то требования, какую-то структуру и стратегию того, как этот протест направить, как это недовольство канализировать и во что, во что его конвертировать,— этого нет совершенно.
То есть некому и не во что превращать этот протест.
— Но Александр Лукашенко утверждает, что есть координаторы, и он даже назвал страны, где они находятся. Это все блеф?
— Нет, Лукашенко всегда смотрит на мир со своей конспирологической точки зрения, и координаторы у него есть у всего. Что бы ни случилось в Белоруссии, это кем-то скоординировано из-за границы, какими-то злобными силами, которые мечтают захватить его любимый кусочек земли. Понятно же, что там нет никаких серьезных координаторов. Это видно по тому, что даже такая высокая степень недовольства, которая сейчас есть в Минске, совершенно никак не используется оппозиционерами, они ни во что не могут ее конвертировать в борьбе с Лукашенко.
— Светлана Тихановская говорит, что результаты она не признает, что она избранный президент, и предлагает Александру Лукашенко мирно передать ей власть. Как, на ваш взгляд, она собирается это реализовывать?
— Я думаю, никак не собирается. Что она еще может сказать, что она все признает и согласна с результатами? Она же не может такого сказать. Она говорит, что ей в голову приходит, потому что результаты, понятное дело, сфальсифицированы, она же не может сказать, что это результаты реальные.
Скорее всего, Лукашенко набрал там не 80%, а, дай бог, 50%. В то же время все эти разговоры оппозиции про то, что Тихановская выиграла, что она набрала чуть ли не 80% голосов, что у Лукашенко там вообще 15%,— это же тоже ерунда.
Понятно, что девушка, которую несколько недель назад никто не знал, которая не появлялась ни на одном центральном канале, у которой нет никаких структур, организаций, за которой ничего нет, не может набрать 80% на выборах в стране, где мощнейший админресурс, где куча людей зависит от государства, где половина рабочей силы занята в госсекторе и зависима от государства вдвойне. Этого не может быть. Она, скорее всего, набрала несколько больше, чем ей нарисовали, а Лукашенко набрал несколько меньше, чем ему нарисовали. Но это все равно не пропорции 15% на 80%, как утверждают некоторые оппозиционеры.
— Она останется за границей или вернется в страну?
— Не знаю, я думаю, что, может быть, сейчас ситуация немножко успокоится, потому что, кроме как успокоения, я не вижу другого выхода. Самых буйных протестующих уже постепенно задерживают и арестовывают. Люди устают лезть под дубинки. Никакой понятной цели, ради чего, у них нет. Постепенно все затихнет, недовольство выплеснется во все эти митинги, а дальше, может, она и вернется. Я не думаю, что Лукашенко планирует ее сажать, потому что он уже сажал кандидата на выборах, и получал за это санкции Евросоюза. Я думаю, что он постарается соблюсти, по крайней мере, формальные требования к выборам, что кандидаты, за которых проголосовали, спокойно себе дальше живут и работают, и никто их никуда не сажал, не убивал, не репрессировал, просто чтобы не давать формальных, по крайней мере, оснований для западных санкций. Поэтому я думаю, что она может и вернуться назад через некоторое время, никто ее особо преследовать не будет.
— Вы говорите, координаторов нет, но мы видим, что в Telegram-каналах появляются очень четкие инструкции: покупайте каски, группируйтесь, не идите в центр, собирайтесь на окраинах, пытайтесь противостоять омоновцам. Кто-то это пишет.
— Конечно, какие-то активисты, которые могут написать такие вещи, есть. Я имею в виду нет координаторов на уровне того, как действовать, чтобы захватить власть. А просто пособираться и подраться с ОМОНом — это не требует никаких специальных организаторских способностей, если у вас работает Telegram, вы тоже можете собраться 20-40 человек и пойти подраться с ОМОНом, но это никак не поменяет перспективы Лукашенко как правителя Белоруссии, это никак его власти не угрожает. Мы за все эти дни увидели, что на самом деле главное, что силовики выполняют приказы президента, в отличие, например, от Украины, где как раз верным признаком было то, что силовики саботировали приказы президента и выполняли только те приказы, которые считали нужным. Тут ничего такого даже близко нет, все приказы выполняются, митинги разгоняются, люди задерживаются. Поэтому от того, что несколько десятков человек подралось с ОМОНом, режим не рухнет.
— То есть то, что где-то силовики щиты опускали,— это какие-то единичные случаи?
— Это было в провинциальных городах, потому что Лукашенко явно не ожидал такой волны недовольства, и он сконцентрировал все свои силовые ресурсы в Минске. Из-за этого провинциальные города остались как бы оголенные, там слишком мало было ОМОНа и силовиков. Поэтому, естественно, там при таком соотношении сил сотрудники ОМОНа оказались не готовы складывать головы за Лукашенко, поэтому на какое-то время возникло ощущение, что где-то там, в провинции, люди сдаются. Скорее всего, это просто связано с тем, чтопросто провинцию слишком оголили при распределении полков ОМОНа.