премьера театр
Режиссер Кама Гинкас завершил свою чеховскую трилогию. Однако мировая премьера третьей части, "Скрипки Ротшильда", состоялась не в московском ТЮЗе, а в США, в Йельском репертуарном театре. И только после серии заокеанских премьерных показов спектакль приедет в Москву. Из Нью-Хейвена — ЕКАТЕРИНА Ъ-АНТОНОВА.
Репетировали спектакль в Москве, там же, где с успехом идут две части чеховской трилогии — "Черный монах" и "Дама с собачкой". А выпускать новую постановку по приглашению американцев решили в Йельском репертуарном театре. Театралы из Нью-Йорка, Бостона, Монреаля и даже Сиэтла съезжаются в эти дни на премьерные показы в маленький университетский городок Нью-Хейвен. Сейчас он весь оклеен афишами с изображением медведя, держащего в лапах скрипку.
"Скрипка Ротшильда" кажется очень длинной, хотя идет всего полтора часа. Весь спектакль — это, в сущности, монолог гробовщика Якова (Валерий Баринов), перебиваемый репликами других персонажей. Похоронных дел мастер рассказывает свою незамысловатую историю. Про то, что в избе помещается он, жена, печь и гробы. Про то, что любит работать по дереву, то есть мастерить эти самые гробы, и играть на скрипке в еврейском оркестре, хотя и раздражает его там запах чеснока и особенно коллега, флейтист Ротшильд.
Скрипка в спектакле Гинкаса появляется в виде пилы, соединяя в себе две главные привязанности Якова — дерево и музыку. Но потом у героя умирает жена Марфа (ее пронзительно и деликатно играет Арина Нестерова), а через день отдает богу душу и сам герой. Однако именно этот день от жениной смерти до своей становится в жизни Якова главным. Потому что он успевает-таки задать сам себе главные вопросы. Кама Гинкас поставил спектакль про то, как "пропала жизнь" — просто и страшно. Собственно, так же звучит и чеховский рассказ.
Соединение трагической режиссуры Гинкаса и одного из самых трагических произведений Чехова родило мастерский, обезоруживающе трезвый спектакль. И при этом необычайно элегантный. Светлого дерева заготовки под гробы, составляющие основную часть декораций Сергея Бархина, похожи то на лодочки, то на скворечники, то напоминают дома с острыми крышами — вот и показался на сцене чеховский городишко из рассказа. Один из самых острых, ценящих форму сегодняшних русских актеров Игорь Ясулович сыграл Ротшильда, соединив заостренно-характерный внешний пластический рисунок роли с безукоризненно точным рисунком эмоциональным. Получился суетливый и жалкий, битый жизнью музыкант-мечтатель и философ, единственный из персонажей спектакля, которому жизнь, несмотря на все ее тяготы, в радость.
В каждую секунду спектакля режиссер-хирург продолжает "оперировать" чеховскую прозу, не жалея при этом ни красоты фразы, ни зрителей, которым иногда непросто воспринимать изрезанный текст. Режиссер уверен, что такой труд публике во благо. Москвичи наверняка выполнят его с готовностью, им не обещали, что будет легко — ни в театре, ни в жизни. А вот американцам подобная работа внове. Впрочем, каждый вечер в Йеле — стоячая овация. Говорят, их не было в Йеле 12 лет.