премия литература
Как уже сообщал вчера Ъ, в московском Литературном музее были объявлены лауреаты премии имени Аполлона Григорьева, учрежденной Академией русской современной словесности. Несмотря на то что долларовый счет премии был заморожен, академики продолжили премиальный цикл. Лучшими названы Юрий Арабов, Виктор Пелевин и Борис Стругацкий. Рассказывает ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
У премии имени Аполлона Григорьева в этом году два сюжета. Параллельно с выбором лауреатов решалась судьба премии. В ноябре прошлого года Росбанк объявил о своем выходе из состава соучредителей "григорьевки", то есть премия лишилась спонсорской поддержки (см. Ъ от 28.11.03). Но ровно в этот же день неунывающие академики с помощью жеребьевки выбрали состав жюри. Причем автоматически определился и состав жюри на следующий, 2005 год: поскольку еще не побывавших этой роли осталось уже мало — ровно на два сезона. Кажется, ни "заканчивающиеся" академики, ни закончившиеся деньги не повлияли на ход литературного процесса. В конце прошлого года стал известен лонг-лист премии. На Масленицу обещают объявить главного лауреата.
Сюжет организационный занимал собравшихся не меньше, чем сюжет лауреатский. Неоднократно поминали поэта и критика, давшего имя премии: с потерей денежного фонда премия как будто стала ближе духу бессребреника Аполлона Григорьева. Возможности выхода обсуждали так, словно хлопотали за попавшего в долговую яму гения. Критик Борис Кузьминский, когда-то самовольно вышедший из состава академии, предложил остановиться на достигнутом и не разбирать, кто из трех лауреатов главный. Ведь вторые места и так считались почетными, а теперь разница между одним и двумя другими лауреатами будет чисто номинальной. Раньше разрыв был наглядней: главный лауреат получал $25 тыс., а два финалиста по $2,5 тыс. Президент АРСС Сергей Чупринин поведал о различных предложениях: от закрытия проекта до "премии по подписке", когда сами критики должны были бы скидываться на премию для своих персонажей. В тревоге за кошельки коллег корреспондент Ъ обратилась к Сергею Чупринину; оказалось, что надежда на банкиров осталась и переговоры о возможном спонсорстве продолжаются. Однако конкретных имен президент академии не назвал.
Когда наконец дело дошло до объявления лауреатов, пришлось только пожалеть, что в Литературном музее нет банкиров, потому что именно они и оценили бы неожиданное решение Натальи Ивановой, Павла Басинского, Александра Гениса (по телефону из Нью-Йорка), Валентина Курбатова и Самуила Лурье. Потому что выбор гордой премии, долгие годы державшейся своих не всегда понятных идеалов, оказался каким-то запоздавшим. Как будто модник, потративший кучу времени и сил на подходящий прикид, не заметил, что на дворе новый сезон. Ведь премия слушалась своего внутреннего голоса: сначала поощряла авангардные традиции (Иван Жданов, Виктор Соснора), потом, правда, ударилась в поиски и представляла публике, может быть, и не очень известных, но апробированных своими же толстыми журналами авторов (Андрей Дмитриев, Марина Вишневецкая).
Когда председатель жюри Павел Басинский сообщил, что список кандидатов неожиданно пополнился именем Виктора Пелевина, стало понятно, что премиальный пейзаж вот-вот изменится (оказалось, что одному из академиков разрешили поменять кандидата, поскольку заявленный ранее не соответствовал условиям выдвижения). Когда господин Басинский заговорил о том, что в длинном списке было много достойных произведений, правда, достойных в основном "друг друга", стало понятно, что "ровных" толстожурнальных произведений среди лауреатов не окажется. Следующими сдали поэтов: их так хвалили и превозносили, что стало понятно, что такой роскоши, как награждение поэтического сборника, жюри себе не позволит.
Так оно и оказалось. Все три лауреата — авторы маститые, и их объединяет прежде всего широкая известность. Жюри как будто выбирало не лучшие тексты, а составляло рейтинг популярности, расставило красные галочки рядом с самыми "вкусными" именами. Именно такой список лауреатов и подошел бы любому соучредителю, нуждавшемуся в резонансе. Одновременно премия приобрела сходство с теми наградами, что вручаются, что называется, за совокупность заслуг. Например, поэт Юрий Арабов, широкой публике более известный в роли сценариста, постоянного соавтора кинорежиссера Александра Сокурова, был отмечен именно как романист. Причем чуть ли не дебютный "Биг-бит" не производит впечатление цельного романа: слишком уж проступают сквозь текст два совершенно разных и не всегда сочетающихся замысла. Здесь есть и ностальгические зарисовки конца 1960-х, импрессионистическая манера которых напоминает киносценарные наброски, и псевдоисторические фантазии, продолжающие тему другой арабовской книги, "Механика судеб" (так, в "Биг-бите" обыгрывается вопрос, что было бы с миром, не распадись The Beatles).
Роман "Бессильные мира сего", вышедший под псевдонимом С. Витицкий, тоже отнюдь не лучший образец творчества мэтра отечественной фантастики Бориса Стругацкого. Этот роман оказался важен именно как переходный, как эстафета, которую передает маститый писатель молодым авторам. Понятно, что старые литературные схемы не всегда срабатывают в новой реальности, но необходимо хотя бы сделать засечку, отмечающую определенный эстетический уровень. Примерно таким же переходом стал для другого лауреата, Виктора Пелевина, его роман "ДПП" (интервью с автором по поводу выхода этого во многом скандального романа см. Ъ от 2 сентября). Чуткий к веяниям времени, к литературной и политической конъюнктуре писатель наметил тезисы этой "переходной диалектики", однако честно обозначил и конечный пункт путешествия: "Из Nиоткуда в Nикуда".