выставка кинетизм
Публика — как малое дитя: предложи ей поиграть в музейных залах, так она будет только счастлива. В чем убеждает открывшаяся в Мадриде ретроспектива американского классика Александра Колдера (1898-1976) "Гравитация и грация". Среди его движущихся скульптур с довольным выражением лица ходил специально для Ъ обозреватель "Домового" АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
В мадридский Музей современного искусства королевы Софии обычно ходит публика веселая и раскованная. Этот испанский аналог Центра Помпиду посвящен исключительно искусству ХХ века, и молодежь встретить здесь проще, чем в неподалеку стоящем Прадо. Сюрреализм и видеоарт, инсталляции и фотографии — таково меню проходящих в музее выставок. Ретроспектива Александра Колдера кажется поначалу исключением: скульптура у молодых не в моде. Но выставку не зря привезли сюда из Музея Гуггенхайма в Бильбао, где искусство готовы понимать как что-то родственное шопингу: мадридские залы полны народу.
Его знаменитые подвижные скульптуры из стали, прозванные Марселем Дюшаном "мобиле", притягивают внимание любого зрителя. Они приходят в движение не только от моторов, кружащих солидные постаменты, но и от сквозняка в музейных залах и от человеческого дыхания. Их автор настаивал на том, что человек не может сохранять пассивность в важном деле постижения искусства и потому просто обязан вести себя в музеях раскрепощенно.
"Мобиле" появились в 30-е годы, а полюбила их публика вкупе с музейными кураторами и того позже, чуть ли не в 60-е, восприняв скорее как дизайнерские вещицы, а то и просто как игрушки. Александр Колдер был мастер сооружать из любого подручного материала разные притягательные штучки наподобие русских борющихся медведей или курочек, клюющих зернышко посредством нитей и противовесов. Сегодня иные готовы приписать ему ответственность за содержимое детских комнат во всем мире, в том числе и за китчевые образцы; в современных игрушках и мини-скульптурках, заполонивших рынок, и впрямь множество идей восходит к Колдеру.
Собственно, первый успех Александра Колдера в дадаистских кругах Парижа, куда он отправился в 1926 году, был связан с движущейся моделью цирка, обеспечившей ему массу почитателей среди коллег. Но хотя Колдера многое с ними роднило, а от влияния Жоана Миро на собственную графику он не избавился до конца дней, будущее показало, насколько характер порой важнее родства. Авангард 1910-1920-х годов, начинавшийся столь игриво и смешливо, довольно быстро превратился в занятие страшно серьезное. Немногим удалось сохранить его первоначальный легкомысленный дух.
Именно таким счастливым исключением и оказался Александр Колдер, ставший в 30-е любимцем Америки. Он начал преподавать в престижном Vassar College под Нью-Йорком и делать декорации для балетов главной революционерки в танце Марты Грэхем. Новая жизнь искушала: к 40-м художник полюбил большие формы и массивный черный цвет и с их помощью продолжил скрещивать сюрреализм и конструктивизм в скульптуре. В пику "мобиле" эти работы заслуженно прозвали "стабиле", причем автором термина вновь выступил классик, на этот раз уже не Дюшан, а Ханс Арп. Более поздние варианты "стабиле" заполнили в 70-е общественные парки и частные сады по всему миру.
"Стабильный" период кончился примирением хорошего с лучшим: в 1951 году Александр Колдер стал создавать подвижно-неподвижные скульптуры, прозванные уже им самим "мобиле-стабиле", где к фундаментальному обычно основанию привешиваются на тонких проволочках небольшие плоскости, напоминающие порой дерево с листочками. Именно этот период 30-60-х и представлен сейчас полусотней образцов на ретроспективе в Мадриде. Казалось бы, эти простейшие конструкции в глазах современного зрителя не в состоянии конкурировать с интерактивными игровыми приставками и прочими новейшими изобретениями. Но успех мадридской выставки у публики говорит об обратном. Возможность привести в движение огромную махину Колдера, свисающую с потолка, даже не движением руки, а дыханием — не сравнимое ни с чем наслаждение. Дунул — и понеслось! Такой простоте могут только позавидовать разработчики компьютерных игр.