Глава Службы внешней разведки (СВР) Сергей Нарышкин впервые прокомментировал дело бывшего спецкора “Ъ” Ивана Сафронова. Директор службы внешней разведки заявил, что никому не советует оказывать давление на следствие и уточнил, что дело не связано с профессиональной деятельностью Ивана Сафронова.
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Представители СМИ попросили Нарышкина прокомментировать информацию о том, что именно его ведомство могло передать ФСБ материалы по делу Ивана Сафронова: «Две наши службы (СВР и ФСБ) всегда активно сотрудничают. Я хотел бы обратить внимание на несколько принципиальных обстоятельств. Первое, я высоко оцениваю профессионализм сотрудников российской контрразведки. Второе, задержание ни в коем случае не связано с профессиональной деятельностью фигуранта. И третье, я никому не советую оказывать давление на следствие, а уж тем более на суд, тем более что только суд примет окончательное решение о виновности или невиновности человека».
В Кремле переживают о судьбе Ивана Сафронова, но по-прежнему ничего не знают о его деталях, об этом заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, отвечая на вопрос “Ъ FM”: «В Кремле не могут ничего сказать, потому что мы просто не располагаем информацией о следственных материалах, и, конечно, мы не можем знать в деталях о том, как ведется следствие, и на чем оно фокусируется. Это просто невозможно, мы такой информацией не располагаем.
Мы не считаем, что тотальная закрытость этого дела может быть дестабилизирующим фактором.
Понятен повышенный интерес цеха по отношению к судьбе коллеги, и, поверьте, мы тоже переживаем по этому поводу, но здесь мы все-таки должны четко понимать, есть закон о гостайне, есть секретный режим, и он должен соблюдаться. Здесь не должно быть места эмоциям».
“Ъ FM” попросил одного из защитников Сафронова прокомментировать заявления Нарышкина. Адвокат Олег Елисеев заявил, что в этом деле прослеживается скорее административное давление на суд: «Участие СВР в данной истории, насколько я понял сейчас из рассказа господина Нарышкина, они фактически тоже напрямую не подтверждают, сведений о том, что преступление было совершено Иваном вообще отсутствуют, не подтверждена даже причастность самого Ивана к совершению какого-либо запрещенного законом деяния. Те вменяемые даты, о которых идет речь, относятся к периоду журналистской деятельности. В суде при избрании меры пресечения читались статьи самого Ивана. Поэтому не связывать это с его журналистской деятельностью я не мог, тем более он сам напрямую говорит: "Меня прессуют как журналиста, на меня давят как на журналиста, это связано с моей журналистской деятельностью". Оснований не верить ему у меня нет.
Когда глава СВР говорит о давлении на суд и следствие, здесь уже не сторона защиты, не журналистское сообщество давят. В соответствии с Уголовно-процессуальным законодательством следователь, который выходит в суд с ходатайством об избрании меры пресечения, должен его обосновать, а суд уже в дальнейшем должен проверить причастность и, собственно, заключить лицо под стражу, или отказать в удовлетворении данного ходатайства. Данное ходатайство было не обосновано, поэтому ничем именно, кроме какого-либо возможного, повторюсь, возможного административного воздействия со стороны указанных органов я это объяснить не могу. Что касается того, как действуют сами органы, они утверждают, что Иван, который занимал должность советника главы "Роскосмоса", был иностранным шпионом, иностранным агентом и распространял какую-то информацию. Возникает вполне резонный вопрос: а где были все те службы, чем они занимались, когда пропустили Ивана на должность, которую он фактически занимал? Где они были, когда Иван попал в такую, можно сказать, системообразующую отрасль?
Кроме того, здесь тоже прошу обратить внимание на позицию господина Рогозина, который говорит о том, что он доверяет Ивану и никаких сведений о том, что Иван может что-то совершить, у него нет.
Поэтому я считаю мнение господина Нарышкина попыткой оправдаться за собственную допущенную ошибку, не более того.
Если у главы СВР есть, что сказать, его, конечно, следствие может допросить в качестве свидетеля, если у него появится самостоятельное желание, или так решит следователь, он может принять участие в процессе, но, честно говоря, сомневаюсь».
Также 10 июля источники ТАСС сообщили о блокировке счетов бывшего спецкора “Ъ” Ивана Сафронова и его близких. Однако адвокаты в разговоре с “Ъ FM” не смогли подтвердить или опровергнуть это.
А в пресс-службе Лефортовского суда заявили, что решений об аресте имущества Сафронова не выносилось.
По словам одного из защитников журналиста, Ивана Павлова, блокировка счетов — обычная практика, и вполне вероятно, что в итоге доступ к ним так или иначе ограничат и в этом деле.
Также Павлов сообщил, что в квартирах родственников Сафронова прошли обыски, но сами они не задерживались и процессуального статуса не имеют: «Не смогу ни подтвердить, ни опровергнуть. Дело в том, что, конечно, подобные действия вписываются в сценарий, который обычно разворачивается по такого рода делам. То есть пытаются заблокировать счета не только самого обвиняемого, но и всех тех, кто входит в его ближайшее окружение для того, чтобы просто лишить ресурсов, лишить возможностей как-то защищаться в этой ситуации. Поэтому не удивлюсь, если не сегодня, то завтра такая блокировка произойдет.
При этом у родственников Сафронова, мы знаем, что были обыски прямо в тот же день, это тоже вписывается в сценарий, который обычно разворачивается по таким делам, и приходят с обыском обычно в утреннее время, в 7 часов, сразу по нескольким адресам, несколько групп следователей работает с оперативными сотрудниками дома у Ивана, у мамы, у сестры, у родственников, у всех тех, кто входит в ближний круг его общения.
Статьи о госизмене и государственной тайне хоть и близкие и находятся в одной главе Уголовного кодекса, но все-таки это разные преступления. Разглашение государственной тайны — обязательно надо, чтобы лицо, которое привлекается к уголовной ответственности, имело допуск к государственной тайне. Мы знаем, что у Ивана такого допуска не было. Обычно адресатом разглашения является какой-то источник, который находится внутри России. Для государственной измены адресатом является иностранное государство, его представители, иностранная разведка, и, конечно, размер наказания отличается. Потому что при государственной измене, в соответствии со статьей 275 УК, наказание от 12 до 20 лет лишения свободы, а при разглашении государственной тайны размер наказания, конечно, существенно ниже,— до 5 лет лишения свободы».
Сейчас Иван Сафронов находится в карантине в СИЗО «Лефортово», его арестовали на два месяца. Ближайшие следственные действия по его делу пройдут в понедельник — ему должны будут официально предъявить обвинения.