СПЧ подготовил доклад под названием «Уроки пандемии». Документ содержит оценку действий федеральных и региональных властей во время эпидемии. Ранее глава совета Валерий Фадеев в интервью “Ъ” прояснил основные тезисы этого документа: нарушений много, статистика ведется плохо. Политический обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Дризе считает, что в современной России влияние правозащитников сведено к минимуму.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Президентский Совет по правам человека подвел итог пандемийной весны. Его председатель Валерий Фадеев умеренно покритиковал власть, особенно регионы. Замечаний накопилось немало. Вот Санкт-Петербург пренебрег традицией похорон — это просто вопиющий случай. А в Москве пресловутый «Соцмониторинг». Права человека не всегда здесь учитывались, да и сам режим изоляции вызывает вопросы. Главный вывод, наверное, звучит так: мы все глупы и наивны. Это показала эпидемия. В принципе, с этим можно согласиться. Как кому нравится. И у властей есть, что на все это ответить: ситуация сложилась почти что чрезвычайная, здесь уж не до прав человека, ведь речь шла практически о жизни и смерти. Так что в целом доклад СПЧ никаких сенсаций не содержит.
Главные минусы режима самоизоляции стали ясны абсолютному большинству населения с первых дней его введения. На самом деле, никакой строгости не было и в помине. Сработал старый добрый российский принцип — жесткость закона компенсируется необязательностью его исполнения. Возьмем Москву, как главный индикатор. Да у собак было больше прав, чем у людей. Однако полиция проявила усердие в один единственный день — 15 апреля, когда стояли огромные очереди на вход в метро, что дало повод говорить о росте числа зараженных. Скажем так, кто хотел выйти, тот выходил. Да и дело ли стражей порядка загонять граждан по домам? Похоже, они не особенно к этому и стремились. Значит, основной упор был сделан на «Социальный мониторинг», который действительно в какой-то момент напугал. При этом каждый более или менее юридически подкованный гражданин понимает, что законодательной базы под этим нет никакой — значит, по большому счету можно штрафы и не платить. Понятно, что власти не хотят их прощать, иначе случись повторение, система уже не покажет той эффективности, и придется придумывать что-то новое. И поэтому требование СПЧ простить эти штрафы не находит понимания.
Один из главных вопросов — факты семейно-бытового насилия в период пандемии. МВД говорит о снижении числа обращений на 9%. С другой стороны, омбудсмен по правам человека Татьяна Москалькова фиксирует рост жалоб аж в 2,5 раза. Валерий Фадеев обещает разобраться, запросить статистику у всех заинтересованных ведомств, а жертв домашнего насилия отселять в гостиницы. Вопрос только в том, кто этим будет заниматься.
Что здесь первым бросается в глаза? Аналитика — это, конечно, правильно, и доклады полезны. Однако вся эта ситуация может больше и не повториться никогда. А ложка, как известно, хороша к обеду.
Если бы СПЧ действовал чуть поактивней непосредственно во время всего этого действа, может быть, и нарушений было бы меньше.
Такая вот прописная истина. Однако слишком уж винить в этом совет и его руководителя все-таки не стоит. У них у самих нет никаких прав и полномочий, соответственно, их влияние минимально. В современной России институты по правам человека существуют скорее по инерции. А само слово «правозащитник» еще не ругательство, но нечто близкое к этому.
Когда-то давно нужно было показать, что мы боремся за высокие социальные стандарты и не отстаем от всего цивилизованного мира. Сейчас цели и задачи другие, а правозащита в России давно не чести. Это нечто такое из наивного детства. Вот и остается писать доклады и анализировать — авось пригодится.