В Кремле отреагировали на задержание бывшего журналиста “Ъ” и советника главы «Роскосмоса» Ивана Сафронова. Сафронову предъявили обвинения в госизмене, заявили в ФСБ. Там отметили, что он выполнял задания одной из спецслужб альянса, когда работал журналистом. Статья предусматривает от 12 до 20 лет лишения свободы. Как сообщил источник ТАСС, материалы уголовного дела засекретили. Председатель коллегии адвокатов «Ваш юридический поверенный» Константин Трапаидзе в эфире “Ъ FM” заявил, что доступ к гостайне не обязательное условие для возбуждения уголовного дела — есть и другие основания для привлечения к ответственности по статье о госизмене.
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ / купить фото
— Доказательная база по таким делам собирается заранее, намного раньше того, как происходит задержание. Или задерживают в момент передачи информации, как это показывают в шпионских фильмах и боевиках, или это происходит в результате длительной работы, фиксируются данные, или в момент такой, когда тайна, как было сказано, разглашена, и вот по этому факту возбуждается уголовное дело. А дальше — была доказательная база или не была, об этом узнает адвокат этого человека в процессе ознакомления с материалами дела, предъявляется обвинение точно так же, как в стандартном уголовном процессе, только он закрыт. А процедура практически такая же, как всегда.
Конечно, вопрос, что считать гостайной, как к этому относятся, мы ведь не знаем с вами материалов дела, но тем не менее они могут это трактовать как попытку получить доступ к такой информации. Тоже мы, обычные граждане, не можем об этом судить, поскольку нюансы этого всего доступны защитнику, самому обвиняемому, если дана подписка о неразглашении, или в таком режиме ведется расследование. Здесь сложно говорить о том, что на самом деле происходит, и мы с вами узнаем толькообщие черты всего, что было, поскольку сама оперативная работа и как производился сбор — тоже являются засекреченной информацией.
Статья «О госизмене» может применяться, если человек пытался получить доступ к гостайне, занимался разведывательной деятельностью, пытался это делать, получал эти данные, разгласил эти данные, передал третьим лицам, участвовал вот в этих процессах. В общем, там очень много нюансов, по которым может быть привлечен человек.
Технически дальше могут появиться другие фигуранты, но в некоторых случаях своих сообщников не выдают, в других — не удается зафиксировать, в третьих — фиксируют, но они скрываются. Словом, вариантов дальнейшего развития может быть значительное множество.
При этом эффективно защищать Сафронова сможет только он сам и его адвокат. При этом любой «хайп» на этих делах, любое желание заранее высказать какое-то мнение, если оно ничем не подтверждено, может, скорее, навредить ему, чем помочь. Поэтому я думаю, здесь право на защиту, как говорилось, не нарушено, если будет допущен адвокат. А вопрос выбора адвокатов — это возможности самого подозреваемого или задержанного, его родственников, друзей. То есть тут можно спокойно подключаться к этому делу и в рамках закона действовать, помогать. Никаких проблем не вижу, кроме того, что это не будет до определенного момента, может быть, до приговора или, наоборот, до оправдания, известно широким массам, только по косвенным фактам мы с вами сможем судить о том, что происходит. Это особенности дел, которые ведет контрразведка, как правило. И только в некоторых случаях, когда этого требует политическая ситуация, разглашаются данные, говорится о том, кто и как был задержан, в каких обстоятельствах, кто занимался шпионской деятельностью. Во всех остальных случаях, когда это текущая работа, трудно что-то говорить об этом.
Стоит отметить, что, как правило, дела о госизмене завершаются обвинительным приговором. Контрразведка — структура, безусловно, серьезная, и она за честь мундира бьется до самого конца. И если человека задержали, и дело передано обвинению, а уж тем более, если оно передано в суд, 90% их заканчивается такими приговорами. Мы знаем приговоры в отношении ученых, которые были оправданы, когда по информации проводилась экспертиза, привлекались эксперты из того же ведомства, в котором хранилась эта информация. И в этих случаях, когда эксперты говорят свое веское слово, что эта информация, допустим, хранилась в открытом доступе, а его привлекли незаконно, как правило, это в регионах бывает, где «уровень» контрразведки заканчивается на местных ситуациях, местных процессах. Что касается федеральных громких процессов, происходящих в Москве, тут, конечно, вызывает опасение судьба этого человека в плане постановки именно обвинительного приговора. Тут еще тонкий, но очень важный, момент, — что считать государственной тайной. У нас нет такого четкого критерия, это не этого дела конкретно касается, а других, где речь идет о разглашении, о доступе, и здесь, конечно бы, хотелось больше определенности.