Американский писатель Пол Остер на один из главных вопросов искусства — вопрос о взаимоотношениях творца и толпы — ответил развлекательным романом. Быть единственным зрителем своего творения — это жесточайшее из наказаний или недостижимый идеал? Если судить по "Книге иллюзий" Пола Остера, то это — приключение. Герой романа, комический актер Гектор Манн на протяжении жизни постепенно уменьшал свою аудиторию: сначала он был звездой немого кино, потом — устраивал приватные порно-спектакли и в конце концов стал режиссером заведомо потерянных для человечества фильмов. Главные шедевры, снятые затворником на домашней киностудии, он повелел сжечь в день его смерти. Устроить костер из кинопленок Гектор Манн поручил жене-музе. А в свидетели пригласил повествователя, профессора Дэвида Зиммера, который уже написал о Гекторе Манне книгу, но которому не суждено было написать вторую. Один из заветных фильмов Зиммер все же успевает посмотреть, но кульминация оказывается как-то смазана. Чем же так хороши фильмы Гектора Манна, словами не передашь — поэтому автор больше давит на жалость, подробно описывая, как хороши они в качестве растопки.
Сам Пол Остер, писатель популярный и от славы не отказывающийся, преподносит эту историю как диковинную. Как будто он не знает, что такое писать "в стол". Сначала Остер все же ищет аналогии странным отношениям со зрителем в литературе: Шатобриан, например, свои воспоминания вообще писал в долг, и подписчики-кредиторы с нетерпением ждали его смерти. Шатобриановские "Мемуары покойника", которые переводит Зиммер,— еще одна книга в книге. Иллюзорные персонажи обретают реальную силу. Так что "Книга иллюзий" еще и о том, как чужое прошлое — будь то литературные герои или исторические персонажи — может придавать смысл твоему настоящему. Тем, кто нуждается в дополнительных смыслах, не помешает и сюжетная запутанность остеровского романа. Убийства и самоубийства, переодевания и ограбления — оказывается, что иллюзий можно нагромождать сколько угодно, если уж книге суждено забвение.История моды. С XVIII по XX век. Коллекция Института костюма Киото. М.: Taschen/Арт-Родник, 2003
Старинные, поблекшие и истончившиеся, костюмы (за давностью лет им уже больше подходят названия "предмет одежды" и "единица хранения") — в новом "ташеновском" альбоме загадочным образом оживают. Процесс оживления проходил строго по-научному. В киотском Институте костюма такое воскресение назвали "пробуждением после долгого сна". Модную коллекцию здесь начали собирать в 1978 году, вдохновившись примером Метрополитен. Собирали не только костюмы и белье, но и исторические документы, которые помогли потом разобраться во всех этих "алансонах", "блумерсах" и "стомаках". Альбом снабжен приложением, где доступно объясняется что к чему. Здесь же для сравнения приведены репродукции с портретами платьев и панталон, а особо экстравагантные решения сопровождаются карикатурами отзывчивых современников.
Воскрешение одежды проходило в несколько этапов. Для каждого наряда в Японии делали специальный манекен. "Гнущиеся суставы" и "правдоподобные позы" — и картинка готова. Впрочем, для новейших моделей конца ХХ века "суставы и позы" уже не понадобились — настолько они фантастичны сами по себе. Правда, составители альбома считают, что круг замкнулся: первый экспонат здесь — французский железный корсет конца XVI века, а последний — деревянный корсет образца 1995 года.