Представитель Фонда содействия восстановлению объектов истории и культуры в Санкт-Петербурге Филипп Грибанов в интервью корреспонденту “Ъ” Марии Кузнецовой рассказал, почему колокольня Смольного собора необходима городу, как на нее реагирует общественность и почему строительная площадка может стать центром притяжения для туристов и горожан.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
— В настоящее время при содействии фонда проводятся работы по восстановлению и реставрации сразу нескольких объектов культурного наследия. Расскажите, на каком этапе реализации они сейчас находятся?
— Работы в церкви Пресвятой Троицы в составе киновии Александро-Невской лавры на Октябрьской набережной уже завершены, и в ближайшее время мы будем получать разрешение на ввод в эксплуатацию от КГИОП. В церкви Иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» с грошиками на проспекте Обуховской Обороны проводится внешняя и внутренняя отделка, все работы выполняются в соответствии с планом. Там уже проложены инженерные сети, и в ближайшее время мы приступим к благоустройству территории. Продолжается работа по изготовлению памятного знака в честь первой петербургской церкви на Троицкой площади, установка которого запланирована на конец сентября.
— Какие перспективные проекты сейчас в стадии предварительной подготовки?
— Мы ждем внесения изменений в градостроительное законодательство, в частности, в Правила землепользования и застройки, чтобы начать реализацию проекта восстановления церкви Бориса и Глеба на Синопской набережной, которая была снесена в 1970-х годах. Она была выбрана неслучайно, поскольку продолжает ряд воссоздаваемых при содействии фонда объектов, расположенных на набережных Невы. Это сооружение — потрясающее по своей архитектуре, и когда-то оно являлось яркой доминантой на городском ландшафте. По этой причине КГИОП включил его в перечень объектов, рекомендованных к восстановлению. Убежден, что данная церковь украсит панораму Петербурга. Что касается другого амбициозного объекта — колокольни Смольного собора Растрелли,— то сейчас ведется подготовка обоснования для представления проекта на Совете по сохранению культурного наследия при правительстве Петербурга.
— Как нынешний кризис сказался на реализации проектов, финансируемых за счет средств фонда?
— Могу отметить, что работы на всех наших объектах остановлены не были. Более того, сроки их сдачи мы также не переносили. Тем не менее нельзя сказать, что кризис не оказал никакого влияния на нашу сферу деятельности. Во-первых, практически все исполнительные органы государственной власти работали в условиях ограничений, введенных в соответствии с указом президента и постановлением правительства Санкт-Петербурга: часть их сотрудников была переведена на удаленный режим работы, что не могло не сказаться на коммуникации. Во-вторых, были закрыты все государственные архивы. В-третьих, реставраторы были обязаны соблюдать предписания Роспотребнадзора, в частности, пользоваться средствами индивидуальной защиты, соблюдать дистанцию.
— Вернемся к проекту воссоздания колокольни Смольного монастыря. Зимой вы представили его публике. Как вы оцениваете реакцию общественности него?
— Безусловно, не обошлось без критических замечаний, которые я не разделяю, но в целом могу понять. Тем не менее аргументов в пользу реализации данного проекта более чем достаточно. Недавно в социальных сетях был проведен блиц-опрос общественного мнения, который показал, что около 40% респондентов оказались полностью за этот проект, более 20% ответили «может быть», еще 20% — «скорее нет, чем да», и только небольшая часть была против. На мой взгляд, это очень хороший результат. Мы видим, что чем больше люди узнают о воссоздании колокольни Смольного собора, тем положительнее отклик и ощутимее поддержка. Сначала проект вызывал удивление, поскольку не все могли поверить в то, что такое вообще возможно. Но со временем ситуация начала принципиально меняться: люди начали интересоваться историей проекта, узнавать детали, знакомиться с представленными эскизами. В итоге многие из них искренне хотят, чтобы проект состоялся, особенно молодежь.
— А за что в основном критикуют проект?
— «Зачем восстанавливать то, что никогда не было построено» — это самый распространенный тезис. Но это в корне неверный подход: колокольня была возведена до второго яруса, после чего строительство было заморожено. То есть она не не построена, а недостроена. А это очень большая разница. В Европе, да и во всем мире, существует масса примеров, когда объекты возводились столетиями: их достраивали другие архитекторы, при иных правительствах и режимах. Пожалуй, самый известный случай — это собор Святого Семейства в Барселоне («Саграда Фамилия»). Если следовать логике противников воссоздания колокольни Смольного собора, то получается, что после смерти Гауди строительство надо было тоже остановить. Но, к счастью, так не случилось, и теперь мы можем своими глазами наблюдать один из интереснейших аттракционов мирового масштаба в сфере архитектуры. Поэтому говорить о том, что не нужно завершать то, что не было сделано ранее,— это взгляд в прошлое, а мы смотрим в будущее.
Другой аргумент связан с непринятием любых изменений. Некоторых смущает, что в центре города в принципе может появиться высотное сооружение — но это вопрос привычки. Мы ведь говорим о красивом здании, которое органично впишется в существующую архитектуру и через несколько лет станет неотъемлемой частью городского ландшафта. Очевидно, что Смольный собор в его нынешнем виде — это пока недооцененная достопримечательность Петербурга, а после возведения колокольни он станет новым центром притяжения. Да и не только после: в наших планах — сделать и сам процесс строительства интересным для горожан и туристов.
— Что вы имеете в виду?
— Мы хотим, чтобы стройка сама по себе стала сильным магнитом. У нас очень много идей, раскрывать которые пока рано, поскольку хочется сохранить интригу. Но могу сказать одно: это будет очень интересно, красиво и интерактивно. Все желающие смогут не только посмотреть, но и, условно говоря, потрогать камни, из которых будет состоять колокольня. Кроме того, существующие современные технологии позволят не только наблюдать за стройкой в режиме онлайн, но и создавать проекции того, как будет в итоге выглядеть готовое здание. Иными словами, мы хотим, чтобы все почувствовали сопричастность к реализации этой уникальной задумки.
— Как относятся к проекту городские власти?
— Если говорить официальным языком, то КГИОП, цитирую, «учитывая высокую общественную значимость проекта», предложил рассмотреть его на Совете по сохранению культурного наследия, к которому мы как раз сейчас готовимся.
— В чем заключается подготовка?
— Прежде всего это работа с архивными материалами и детальнейшее изучение макета Растрелли, представленного в Академии художеств, а также фасадов существующего здания. Кроме этого, нужно показать, как колокольня впишется в современный ансамбль. Представлять проект на совете мы будем с учетом максимальной подготовки. Тем более что в сроках КГИОП нас не ограничивает. Завершить подготовку мы планируем до конца текущего года.
— Ранее вы говорили, что планируете проводить открытые лекции для всех желающих, где будете рассказывать о творчестве Растрелли и, в частности, о Смольном соборе. Не отказались от этой идеи?
— Действительно, у нас запланированы открытые лекции и семинары, и как только появится возможность их проводить, мы сразу же запустим этот цикл. Так что нет, конечно, мы не отказались от этой идеи. Более того, мы считаем крайне важным проводить эти встречи именно очно, а не онлайн, поскольку в них должна быть магия присутствия. Думаю, за время самоизоляции мы оценили роскошь живого человеческого общения. Участники обсуждения должны иметь возможность задавать вопросы, вступать друг с другом в дискуссии, а не просто запустить ролик и смотреть его как познавательную передачу. Нам очень важна эта обратная связь, а материалов у нас более чем достаточно. Также хочу сказать, что уровень спикеров будет очень высоким.
— Сейчас в стране непростой период в связи с пандемией коронавируса, последствия которой мы еще долго будем ощущать в разных сферах жизни. Не кажется ли вам, что заниматься архитектурными изысками не время?
— Если ждать подходящего времени, оно может никогда не наступить. Великие творения, которые известны во всем мире, строились во все времена — даже в самые неблагополучные. Тот же Смольный собор возводился 87 лет: с 1748 по 1835 год, иногда строительство приостанавливалось, затем снова начиналось. Это нормальная практика, когда речь идет о гениальных произведениях искусства, почти все они — классические долгострои. Да, мы понимаем, что период сейчас непростой. Но любой период можно назвать непростым и не заниматься ничем, что связано с искусством, культурой, архитектурой, сосредоточившись лишь, что называется, на хлебе насущном. Но ведь именно это мы называем цивилизацией, именно нашей культурой и архитектурой мы гордимся. Отказавшись от этого — от воссоздания памятников, новых ярких прорывных проектов, которые затем станут памятниками нашего времени,— мы рискуем быстро и безвозвратно деградировать.