Вытащить деньги из матраса

В период кризиса вопрос инвестиций в реальный сектор экономики становится особенно острым: для развития производства нужны деньги, а инвесторы, как правило, занимают выжидательную позицию. Эксперты полагают, что в России на руках у населения скопились триллионы рублей. Корреспондент BG Роман Масленников разбирался, насколько реально заставить сегодня работать эти деньги.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Проблема привлечения частных инвестиций в реальный сектор экономики России сегодня становится все острее. Объем капитала на депозитах россиян оценивается в 30 трлн рублей. С учетом сбережений, которые люди хранят «под подушкой», данную сумму можно смело удвоить, считает Руслан Сухий, руководитель проекта «Рентавед». «В итоге мы имеем 60 трлн рублей, которые могут быть направлены на развитие различных отраслей в реальном секторе экономики. Это создаст новые рабочие места, увеличит объемы производимых услуг и продукции, даст рост налоговым поступлениям в государственную казну»,— размышляет господин Сухий.

Снижение ставок по вкладам, волатильность на фондовом рынке и новые правила налогообложения, вступающие в силу со следующего года, стимулируют миграцию средств населения с банковских вкладов на брокерские счета в поисках более привлекательной доходности. Михаил Ткач, младший директор по корпоративным рейтингам агентства «Эксперт РА», подсчитал, что только за март текущего года частные инвесторы пополнили брокерские счета на 135 млрд рублей, а их общее количество постоянно растет и уже превысило 5 млн человек.

Анастасия Кошелева, главный редактор русскоязычной версии Investing.com, подсчитала, что в мае количество инвестированных в российские акции средств составили рекордные 30 млрд рублей. «Здесь совпали два фактора: во-первых, на рынке появилось большое количество качественных брокерских приложений от крупных банков, которые благодаря зонтичному бренду получили изначальный кредит доверия пользователей. Во-вторых, аппетит к рисковым инвестициям был подогрет низкими показателями рынка. Кажется, формула "покупай на минимумах, продавай на максимумах" наконец-то стала понятна россиянам»,— рассуждает она.

Борис Френкель, директор по взаимодействию с государственными органами компании «Свеза», говорит: «Сейчас, в самый разгар кризиса, результат вложений в большинстве отраслей непредсказуем, учитывая нетипичный кризис и плохо прогнозируемую ситуацию. Сегодня в первую очередь актуальны инвестиции в проекты поглощения: многие компании оказываются в тяжелом состоянии, и если есть задача быстро нарастить долю на каком-то рынке, то это идеальное время для покупок».

Тем не менее, как замечает господин Сухий, в России нет удобной организационно-правовой формы привлечения коллективных инвестиций, как это реализовано на Западе. Краудфандинговые платформы не могут сейчас решать задачи с привлечением инвестиций из-за отсутствия законодательной базы, полагает он. Поэтому в качестве первого и важнейшего шага для привлечения частных инвестиций в реальный сектор экономики России необходимо вносить изменения в законодательство — в ФЗ-259 «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ» от 02.08.2019. «Важно разработать и внедрить эффективные нормы, чтобы предприниматели могли создавать фонды коллективных инвестиций по упрощенной схеме для неквалифицированных инвесторов»,— полагает господин Сухий.

Спектр инструментов

Сегодня, чтобы привлечь частные инвестиции в реальный сектор экономики, можно использовать несколько инструментов. Например, обратиться в пока немногочисленные специальные фонды, которые аккумулируют деньги мелких и крупных частных инвесторов, чтобы привлечь их средства на развитие проекта или предприятия.

Другой вариант — напрямую обратиться к мелким и средним инвесторам. Для этого необходимо самостоятельно проработать схему взаимодействия с инвесторами, разработать презентацию и финансовый план проекта, предоставить гарантии по возврату вложенных средств. Самый простой и эффективный способ — целевой заем под залог имеющихся активов с гарантированным доходом.

Также популярным инструментом является продажа доли в компании в обмен на определенный объем инвестиций. «Существует еще альтернативный, но весьма спорный, вариант — создание кооператива. К сожалению, кооперативы как явление сегодня имеют, мягко говоря, не самую хорошую репутацию. Поэтому налоговые органы очень пристально наблюдают за организациями такого рода, и если действовать неаккуратно, то можно получить крупные налоговые претензии. Кроме того, на мой взгляд, эффективными инструментами для привлечения частных инвестиции могли бы стать выпуск и продажа облигаций компаний. Процесс небыстрый, требующий четырех-пяти месяцев, но при этом вполне рабочий и с относительно небольшими издержками»,— перечисляет господин Сухий.

«Очевидно, что высокая доходность сопряжена с большим риском, и в контексте стремительного притока инвестиций на фондовый рынок перед многими эмитентами, в частности, эмитентами высокодоходных облигаций (ВДО), открывается отличная возможность заявить о себе и привлечь необходимое финансирование. Для поддержания здорового функционирующего рынка публичных заимствований частные инвесторы, особенно не обладающие высоким уровнем финансовой грамотности и привыкшие в случае банковского вклада к защите со стороны АСВ, должны быть максимально осведомлены о сопутствующих рисках и положении дел эмитента. В качестве основного ориентира и в то же время меры защиты для частных инвесторов может выступать наличие у эмитента публичного кредитного рейтинга при допуске к бирже. Также немаловажным моментом будет формирование устойчивого уровня доверия со стороны населения, чего можно достичь за счет высоких стандартов раскрытия информации и базовых правил в коммуникациях с инвесторами в лице службы IR»,— рассказывает господин Ткач.

Алисен Алисенов, доцент кафедры экономики и финансов факультета экономических и социальных наук РАНХиГС, добавляет, что осуществлять более активную частную инвестиционную деятельность гражданам мешают различные растущие риски. «Так, волатильность финансового и сырьевых рынков усиливает риск неопределенности и, как следствие, может привести к обесцениванию инвестиций. Низкий спрос на инновации в реальном секторе экономики связан с необоснованно высокой по сравнению с промышленностью рентабельностью сырьевого и финансового секторов. Поэтому же в структуре инвестиционного портфеля частного инвестора пока преобладают ценные бумаги добывающих отраслей и финансовых учреждений»,— говорит он.

Господин Алисенов отмечает, что в условиях высокой неопределенности предпринимательское сообщество нацелено на получение быстрой прибыли как верного способа сохранения капитала и минимизации различных рисков. Частный инвестор в повседневной деятельности сталкивается с чрезмерной изменчивостью и сложностью законодательной базы, что также может сдерживать его активность.

Еще одно препятствие для активизации инвестиционной деятельности — финансовая и правовая неграмотность населения. Во многом это объясняется сложностью и противоречивостью нормативно-правовой базы, требующей от инвестора определенного опыта работы, знаний и навыков в конкретной предметной области. Ведь частный инвестор должен обладать критическим и аналитическим мышлением, принимать верные решения в непростой ситуации, грамотно управлять инвестиционным портфелем для диверсификации рисков. «Для привлечения частных инвестиций в реальный сектор необходимы улучшение делового и инвестиционного климата, решение системных проблем и проведение структурных преобразований в экономике. Возможно, потребуются перезапуск экономических реформ и донастройка налоговой системы с целью более четкого обозначения контуров реальных секторов экономики и выделения среди них приоритетных и заслуживающих поддержки»,— рассуждает господин Алисенов.

Наконец, ослаблению частной инвестиционной активности способствует падение реальных доходов населения, в том числе после введения карантинных ограничений из-за пандемии и снижения темпов деловой и инвестиционной активности.

Сегмент для избранных

Геннадий Салыч, председатель правления банка «Фридом Финанс», отмечает: «Если говорить о прямых инвестициях частных лиц, то в принципе этот сегмент был и будет для избранных — для людей с капиталом от нескольких сотен миллионов. При таких суммах уже появляется достойный выбор потенциальных проектов и готовых предприятий. Кроме того, прямые инвестиции в реальный сектор требуют найма команды профессионалов, которые качественно оценят проект, сделают прогноз по нему и вывод, на каком этапе и как из него можно будет выйти. Если же толковать инвестиции в реальный сектор более широко (долгосрочные инвестиции вообще), то здесь нет ограничений на размер капитала. Во всех странах мира существует готовый набор рецептов. Это коллективные инструменты (фонды акций, облигаций и недвижимости), пенсионные накопления, структурные и страховые продукты. Все они аккумулируют средства частных инвесторов и направляют на фондовый рынок, откуда уже попадают в реальный сектор через IPO, допэмиссию акций или размещение долговых бумаг».

Господин Салыч полагает, что в России есть вся необходимая инфраструктура для превращения сбережений граждан в инвестиции. «Однако в силу национальных традиций у нас, как во всей континентальной Европе, на поле инвестирования доминируют банки. И основным инструментом остаются краткосрочные кредиты для бизнеса. Это самый простой и веками проверенный способ, поэтому государство предпочитает стимулировать экономику через кредитование. Роль населения в этой схеме сводится к тому, чтобы по максимуму вкладываться в банки, доверяя им и долгосрочные сбережения, и зарплатные остатки на текущих счетах»,— отмечает банкир. Впрочем, у этого механизма есть объективные причины. Риски прямого инвестирования в России гораздо выше, чем в странах с развитым фондовым рынком. «Это можно на себе прочувствовать в полной мере, если поучаствовать в p2p-кредитовании (когда инвестор напрямую кредитует малый бизнес по интернету, это цифровой аналог облигационного рынка) или краудфандинг (прямое софинансирование проектов, это аналог рынка акций). С другой стороны, прямые кредиты и продажа долей бизнеса на базе современных технологий, например блокчейна, имеют большой потенциал»,— говорит господин Салыч. Он прогнозирует, что в скором времени граждане смогут в два клика размещать сбережения в любую отрасль или сферу своих интересов, делая вклад и в экономику, и в свое финансовое будущее.

Тем не менее господин Салыч считает, что привлечение инвестиций граждан РФ в экономику посредством продажи им акций и облигаций (классические инструменты), вероятно, так никогда и не станет доминирующим способом. «Но при этом у нас хорошие перспективы конвертировать эту сберегательную массу в длинные деньги через банки, страховые компании и пенсионные фонды. Толчок этому может дать создание условно обязательных дополнительных пенсий и корпоративных пенсий. Опыт Польши показывает, что это можно сделать за 10–15 лет. При этом в любом случае наличие развитой финансовой инфраструктуры — это еще не все. Нужно иметь и благоприятную институциональную среду, чтобы в стране органично рос и развивался бизнес, в который можно было без опаски вкладываться на 20–30 лет»,— заключает господин Салыч.

Мешает государство

Павел Шахин, генеральный директор компании «Юламенс», говорит, что в Европе и США реальный сектор экономики развивается во многом за счет частных инвесторов. В России ситуация обратная. «В интернете можно легко найти данные о крупнейших российских инвестпроектах до конца 2025 года. Около 60% этого списка составляют промышленные и сельхозпредприятия. Даже беглый взгляд на них позволяет увидеть главное: организатором и инвестором всегда выступает либо само государство, либо крупные государственно-частные холдинги и корпорации: "Газпром", "Роскосмос", ЛУКОЙЛ, РМК, РЖД и т. д. У нас просто нет представления о том, что в России можно создать реально успешное промышленное предприятие без господдержки в той или иной форме (она может быть экспертной, научной — этим, например, занимается фонд "Сколково"). Если кто-то скажет, что частные инвесторы не идут в реальный сектор экономики, потому что нет денег — это миф. Согласно статистике ЦБ РФ, на начало 2020 года, совокупный портфель рублевых вкладов частных лиц во всех банках вырос почти на 7,5% от уровня 2019 года и превысил 30 трлн рублей! За два месяца карантина эти деньги никуда не делись. Я лично знаком с людьми, у которых на счетах и депозитах размещено по нескольку десятков миллионов рублей и есть желание инвестировать. Пока что это желание реализуется только одним способом — выходом на фондовый рынок»,— рассуждает господин Шахин.

По его мнению, есть две группы причин того, что частные инвесторы крайне неохотно идут в реальный сектор экономики. Первая группа — психология самих инвесторов. «Мы еще не отвыкли от советской командно-административной системы управления экономикой и не видим проблемы в том, что реальным сектором экономики управляет в основном государство. Многие считают, что построить предприятие и управлять им невозможно без специальных знаний. Однако от предпринимателя, по сути, требуются вложения, а профессионалов можно нанять. Поэтому на самом деле предприятие может организовать любой человек с достаточными средствами и опытом в организации бизнеса. Мешает и психология лидерства. Считается правильным инвестировать только в компании, способные стать лидерами в своем сегменте рынка. Скромную долю рынка, разумное управление рисками и стабильную прибыль небольшого предприятия почему-то не принято относить к успешной стратегии развития бизнеса. Инвестору необходимо мыслить иначе: масштаб проекта не имеет значения — он просто должен стабильно зарабатывать. Можно построить малоинтересное конкурентам микропредприятие, но обеспеченное пулом заказчиков и дающее стабильный доход. Также мешает мода на венчурные инвестиции. Стартап с креативной идеей, в который вы сегодня вложили средства, завтра может попасть в рынок и принести миллионы. Соответственно, высоки и риски, но об этом мало кто думает: рынок венчурных сделок только в первом полугодии 2019 года вырос более чем на 160%, до $250 млн»,— говорит господин Шахин.

Вторая группа причин — высокие риски. Частные инвесторы не могут избавиться от опасений, что работе предприятия, в которое они сегодня вложили свои средства, завтра не захотят помешать государственные структуры. «К сожалению, таковы российские реалии. Все еще помнят дело Baring Vostok. Сейчас разрастается конфликт вокруг сделки трехгодичной давности между ЛУКОЙЛом и АО "Открытие Холдинг" по купле-продаже "АГД-Даймондс", правомерность которой пытается оспорить ФАС. Неслучайно ВТБ и РСПП буквально кричат о том, что претензии ФАС уже сами по себе наносят огромный вред инвестиционному климату в России. Более того, государство заходит уже и в сферу краудфандинга и краудинвестинга, запустив реестр операторов инвестиционных платформ. На этом фоне любой частный инвестор — отечественный или зарубежный — будет вынужден очень хорошо подумать, стоит ли сегодня вкладывать свои средства в развитие какого-либо российского предприятия. Я абсолютно убежден: у нас в стране никогда не будет эффективной, по-настоящему конкурентной экономики, если государство продолжит за нас думать, тянуть на себе всю промышленность и собственными руками уничтожать инвестиционный климат»,— сокрушается господин Шахин.

Он уверен, что частные инвесторы в России могут строить новые производственные и обрабатывающие предприятия. Для этого, во-первых, их деньги должны быть надежно защищены юридически. А во-вторых, им нужно отвлечься от фондовых рынков, IT, общепита и прочих направлений для инвестиций и посмотреть на еще более консервативные инструменты. «Сейчас не время рисковать, потому что нынешний кризис генерирует слишком много неопределенности. А значит, настал период инвестиционных проектов, основанных на детальном расчете и минимизации любых возможных рисков. Промышленное предприятие с хорошо проработанным бизнес-планом вполне может стать таким проектом»,— считает эксперт.

Мелочь, а приятно

Алексей Соловьев, венчурный инвестор, основатель инвестиционной компании A.Partners, подтверждает тенденцию привлечения средств частных инвесторов в малый бизнес (компании с выручкой до 800 млн рублей). «Случаев, когда частные инвестиции получают средние бизнесы, гораздо меньше. Также необходимо отдельно выделить явление инвестиций в технологические стартапы — об этом направлении много говорят, но в реальности оно занимает меньше доли процента от всех частных инвестиций, инвесторов таких проектов называют бизнес-ангелами. Явление финансирования малого бизнеса реального сектора (а здесь и кофейни, и стоматологии, и торговля) частными инвесторами не новое — оно существует давно, однако не институционализированно как отдельная сфера со своими законами. Опрос бизнесменов — участников форума "Атланты" показал, что 53% предпринимателей, уже имеющих устойчивые бизнесы, собираются или уже инвестируют в другие компании и готовы поддерживать проекты начинающих предпринимателей. Такие инвестиции сейчас совершаются либо напрямую — когда частное лицо вкладывает деньги в компанию или в предпринимателя либо при помощи различных инструментов, начиная от краудфандинговых и краудлендинговых площадок до покупки облигаций. Теоретически в этой сфере также возможна модель вложений средств частных инвесторов в фонд (как это происходит в сфере венчурных инвестиций в технологические стартапы), и существуют попытки создать такие фонды, которые специализируется на инвестициях в компании реального сектора. Вложения в бизнесы реального сектора — это не единственный способ инвестирования собственных средств. Альтернативами являются инвестиции в недвижимость, доходные ценные бумаги (акции, облигации), депозиты под процент в банке. Грамотная стратегия — это строить диверсифицированный сбалансированный портфель личных инвестиций, которые будут включать разные активы, часть которых — инвестиции в частные бизнесы».

Валерий Золотухин, основатель инвестиционной компании «Импакт Капитал», говорит: «На фоне снижения ставок по депозитам будут снижаться купоны по облигациям крупных компаний, люди будут переливать деньги в акции и в альтернативные инструменты, чем является малый и средний бизнес. Логика инвестиций в маленькие компании достаточно проста: если компания стоит уже 200, 300, 400 миллиардов долларов, то чтобы ей удвоиться, нужно вырасти в стоимости на сотни миллиардов долларов. То есть что ей для этого нужно сделать? Насколько увеличить выручку? Какую еще долю рынка отхватить? Все это титанические усилия. Например, чтобы маленькой компании удвоиться-утроитья, ей нужно открыть еще пять ларьков, условно, да даже сто, как "Додо Пицца". Это совершенно разные задачи по сложности. Поэтому максимально продуманные частные инвесторы будут свой портфель составлять не только из публичного рынка, но и будут частично вкладываться в такие бизнесы, искать операционно эффективные компании с потенциалом роста. Такие инвесторы и получат максимальные выгоды. Как показывает практика, краудинвестинговые площадки и прочие агрегаторы, которые предлагаю займы под 20–30% годовых, не работают. Потому что бизнесы дефолтятся, они не развиваются, а инвесторы просто теряют деньги. Что работает? Работает долевое финансирование, когда есть реальная возможность кратно приумножить деньги. Это именно партнерские отношения между инвестором и проектом, а не отношения должник-кредитор. В таких случаях лучше всего работает модель Smart Money, когда инвестор входит в те проекты, в бизнесе которых он разбирается, и может своими компетенциями помочь компании вырасти. Именно поэтому я вижу в этом большие перспективы».