Ограничения по добыче нефти стоит продлить еще на два месяца. Об этом вице-президент компании ЛУКОЙЛ Леонид Федун заявил в интервью экономическому обозревателю Олегу Богданову в рамках первого экономического форума “Ъ FM”. По его словам, к августу спрос и предложение должны сбалансироваться, и квоты можно будет пересмотреть.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
— Какова ваша оценка текущей ситуации в экономике, на нефтяном глобальном рынке? Как вы оцениваете перспективы и то, что было сделано в рамках соглашения ОПЕК+?
— По общеэкономической ситуации понятно, что неожиданная пандемия, которая развернулась, смешала все карты. Основное, что произошло, — это катастрофическое падение потребительского спроса. Он упал примерно, по разным оценкам, на 30-50%. И основная задача в экономике, которую, на мой взгляд, власти недооценивают, — это восстановление потребительского спроса. Такой шаг, как раздача, например, населению по 10 тыс. руб. на ребенка, абсолютно правильный, поскольку позволит семьям, так сказать, выходить и снова начать покупать хоть что-то.
Но основное, на мой взгляд, что необходимо сделать, так это радикально снизить базовую ставку ЦБ. Сегодня население должно, по разным оценкам, больше 12 трлн руб., и легко посчитать, что снижение хотя бы одного базового пункта этой задолженности освобождает для потребления примерно 100-150 млрд руб. — это большие суммы. Поэтому ЦБ двигается в этом направлении, по крайней мере, хоть начал снижать, до этого времени все как бы стояло на месте.
Но по-прежнему текущая ставка полностью не соответствует сегодняшней экономической ситуации. Она должна быть нейтральной по отношению к инфляции, то есть не превышать 3-3,5%, и в этом случае где-то 300-400 млрд руб. будут дополнительно освобождены для потребителей и направлены на рынок потребления. Это самый простой и самый правильный шаг, по направлению к которому двигается весь мир.
Почему это не делается у нас? Видимо, мы по-прежнему, с одной стороны, недооцениваем роль потребительского спроса, который дает примерно две трети ВВП, по-прежнему тратим, акцентируем внимание на госрасходах. И с другой стороны, не понимаем, что базовая ставка является очень важным и гибким инструментом стимулирования развития экономики.
— ЦБ намекал, что в июне ставка будет радикально снижена, опустится до 5% потенциально, будет приближаться к уровню инфляции, которая у нас в районе 4%. Но нужно отметить и действия Центрального банка.
— Да, на самом деле, это очень правильно, но он пока очень осторожен и непоследователен, на мой взгляд. То есть нужны более радикальные шаги, такие, как, например, в США и в Европе.
— Американский Центробанк, по-моему, все рычаги, которые можно только придумать, задействовал для стимулирования, начиная от различных программ количественного смягчения, покупки корпоративных облигаций. У нас пока до этого далеко. А как видоизменился нефтяной бизнес в условиях изоляции, карантина? Я имею в виду на глобальном рынке, и у нас.
— Благодаря сделке ОПЕК+ все-таки мы избежали самого страшного сценария. Я, честно говоря, очень боялся того, что это произойдет — если бы эта сделка затянулась хотя бы еще на месяц, мы могли бы уткнуться в катастрофическое затоваривание рынка, с одной стороны. С другой стороны, тот демпинг, который организовали, так сказать, саудиты, легко привел бы нас к выдавливанию с рынков Европы. Но что сделано, то сделано, по крайней мере, вовремя, и сегодня самого печального сценария удалось избежать.
Как я прогнозировал, что мы будем приближаться к лету к цене $40, а потом даже $45, так и происходит.
Тут важно обратить внимание на два фактора. Первый — это наличие, так сказать, складских возможностей. С одной стороны, по запасам в Европе существуют резервные мощности, с другой стороны, все-таки потребительский спрос начал раскручиваться, в первую очередь в Китае. И я надеюсь, что снижение, которого добивается Дональд Трамп, начнется и в США. Раньше мы оценивали профицит в 15-20 млн баррелей в сутки, сегодня, я, по крайней мере, вижу цифры в 8-12 млн баррелей по различным системам счета. С учетом того, что с рынка снято примерно 11 млн баррелей, есть определенный оптимизм.
Еще один фундаментальный фактор — это снижение карантинных мер и тем самым стимулирование спроса. В первую очередь должен открыться рынок трансатлантических и внутренних перелетов, что тут же увеличит спрос примерно на 3-4 млн баррелей — это много. Когда начнется более активное движение автомобилей, будет еще примерно 3-4 млн баррелей. И есть два фактора с точки зрения ограничений. В США официальная статистика показывает, что у них произошло снижение примерно на 1,5 млн баррелей, но если посчитать не по тем телефонным сводкам, которые, так сказать, американское энергетическое агентство использует, а посмотреть реально, то у них снижение где-то на 2 млн баррелей. Я ожидаю, что всего снижение к августу-сентябрю в США достигнет примерно 3-4 млн баррелей, примерно 1-2 млн баррелей — в Канаде. То есть в Северной Америке 5-6 млн баррелей с рынка уйдет. К этому времени спрос практически сбалансируется. Поэтому абсолютно правильное будет решение продлить еще на два месяца нынешний, так скажем, режим ограничения добычи, а после этого посмотреть. Если все-таки не будет какой-то гипотетической второй волны эпидемии, то думаю, что с рынком все будет нормально, и это будет большая поддержка нашей экономики.
— Не могу не спросить вас о планах компании по капитальным расходам и по дивидендной политике. Она будет существенно меняться или не будет?
— Наша дивидендная политика привязана к прибыли компании. Понятно, что в этом году она будет ниже, хотя, исходя из нашей стратегии, наших бюджетов, мы сохраняем свободный денежный поток даже в этой ситуации. Кроме того, были пессимистичные ожидания — $25-30 за баррель — как я рассчитываю, всякое может происходить, в первую очередь из-за торговой войны США с Китаем.
Но фундаментально можно ожидать цену $40-45, что очень позитивно для бюджета, который у нас верстается из цены $42 за баррель. Это очень позитивно для рубля — можно будет избежать большой девальвации — и хорошо для компаний.
Все-таки при цене $40 за баррель мы можем иметь нормальный нетбэк, примерно $10-11 с барреля, с учетом того, что экспортные пошлины теперь будут разматываться в обратную сторону. В апреле-марте мы теряли, теперь, в мае-июле, я рассчитываю, что мы будем догонять, так называемые «ножницы Кудрина» будут работать в другую сторону. Поэтому есть такой сдержанный оптимизм, исходящий именно из сегодняшнего понимания ситуации в мире.
— Я на финансовом рынке различными операциями давно занимаюсь и уже несколько раз в такие циклы попадал: когда нефть дешевая, к $5-6 приближается, 1998 год, сразу активизируются разговоры о том, что нефть никому не нужна, через пять-десять лет все будут ездить на электромобилях и так далее. Сейчас снова такой цикл наступил, и многие говорят, что лет через 15-20 «эра нефтяников», «углеводородная эра» закончится, и все мы будем, так сказать, пользоваться другими видами энергии. Как вы к этому относитесь?
— Согласно самым радикальным экологическим концепциям, в мире через 20 лет доля электроавтомобилей будет составлять максимум 15%, при этом общее количество их увеличится до 2 млрд. Из этих 2 млрд 1,7 млрд — обычные автомобили с двигателями внутреннего сгорания. Да, потребление бензина снизится, поскольку будут вводиться всяческие ограничения, но основной-то прирост потребления идет не в Европе, которая нервно смотрит в сторону экологии, и даже не в США, а в Азии и, как мы надеемся, через некоторое время в Африке. Поэтому в ближайшие 20 лет «зеленые» технологии будут отвоевывать себя. Но если, скажем, пять лет назад все эти экологические гибридные электрические двигатели могли существовать без поддержки и дотаций, при цене нефти $85-90, то сейчас цифра снизилась до $70. При ценах ниже $70 все эти экологические выверты будут игрушкой для богатых и существовать будут только за счет специальных налоговых субсидий. Как только налоговые субсидии уходят, как мы видим, например, в Сингапуре, в той же Дании, тут же покупка автомобилей снижается. Поэтому нефть в в ближайшие 20 лет будет оставаться востребованным продуктом.
Дальше все будет зависеть от того, произойдет ли какой-то революционный скачок в развитии технологий. Аккумуляторы, которые сегодня используются, были изобретены еще 100 лет назад — и просто идет их усовершенствование, так же, как и с двигателем внутреннего сгорания. Ничего радикального не произошло. Пока идет качественное улучшение того, что существует. Но никто не может сказать, что через пять-десять лет какой-то стартап вдруг что-то не изобретет. При этом все равно понадобится еще 10-15 лет для того, чтобы это массово внедрить. Так что нефть останется важной вещью.
— С вашей точки зрения, до конца года какой будет основной риск для экономики? Это вторая волна пандемии, это какие-то проблемы во взаимоотношениях США и Китая, какие-то политические риски?
— Как человек, который уже переболел коронавирусом, и очень непросто переболел, могу сказать, что риски пандемии все-таки будут уходить на второй план. Я думаю, что теоретически появится вакцина. Будет ли она эффективна — это другой вопрос. Но этого будет достаточно для того, чтобы снимать все эти ограничения. Вопрос, как быстро восстановится спрос. Судя по тем суммам денег, которые закачиваются в США, в Европе и, надеюсь, будут закачиваться у нас, его удастся до конца года восстановить. Еще вопрос в том, насколько Дональд Трамп сцепится с Китаем, поскольку это для него важный козырь на выборах. Здесь может дойти до тяжелой торговой войны, которая будет активно развиваться, и это может, конечно, сильно ударить по мировой экономике. Для меня риск торговых трений по линии США и Китая доминирующий в настоящий момент.