Неделю назад технический директор петербургской редакции “Ъ” Владимир Разумов попал в инфекционное отделение Александровской больницы Петербурга с диагнозом «вирусная пневмония». Туда же 30 мая была госпитализирована его жена Ирина. Результат анализа на коронавирусную инфекцию, взятый 26 мая, до сих пор неизвестен, однако врачи не сомневаются, что это COVID-19. Об условиях пребывания в больнице, особенностях постановки диагноза, а также о том, почему не всех «легких» пациентов стоит направлять во временный госпиталь «Ленэкспо», который для них предназначен, Владимир Разумов рассказал корреспонденту “Ъ” Елене Большаковой.
Фото: Ъ
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
— С какими показаниями и когда вы были госпитализированы?
— В прошлый понедельник (25 мая.— “Ъ”). Накануне поднялась температура, меня трясло. Вызвали участкового терапевта, она послушала и сказала: ничего серьезного. На следующий день стало хуже, температура не сбивается, снова вызвали участкового. Приехал молодой врач, послушал — и сразу выписал направление на КТ. Скорая приехала мгновенно, и меня отвезли в Александровскую больницу, где сделали томографию. По ее результатам отправляют либо в больницу, либо домой. Но КТ показала вирусную пневмонию второго типа — тут же на этаж, в палату.
— Как и когда вы заразились?
— Вообще, для меня великая тайна, где я мог заразиться. Мы с начала апреля жили на даче. Единственное, примерно раз в неделю выезжали в магазин за продуктами, причем на машине. С детьми не встречались, внуков не брали.
— Когда у вас взяли анализ на COVID-19?
— В нашей районной поликлинике (№120.— “Ъ”) мазок на коронавирус не берут. Мы пытались одновременно записаться на платную КТ, но запись была только на 1 июня. Мазок на коронавирус взяли только на второй день в больнице, потому что их берут по утрам, а я поступил позже. До сих пор результат не пришел. Причем не только мне: здесь есть люди, которые лежат гораздо дольше. Делают по три штуки (за время госпитализации.— “Ъ”): второй — где-то через неделю после поступления в больницу, третий — перед выпиской. Врачи говорят, что Роспотребнадзор очень долго делает тесты. Но к выписке обычно результат появляется.
— А с каким диагнозом вы сейчас лежите?
— Диагноз один у всех — это внебольничная пневмония.
— То есть с диагнозом COVID-19 никто не лежит?
— Возможно, будет другой, когда будут выписывать. Например, когда меня положили, выписывался один пациент, у него в выписке стоял COVID-19.
После того как сделали КТ, врач приемного покоя подошла ко мне, тихонько отвела в сторону и говорит: «Вы сами понимаете, что у вас. Это все полная клиническая картина: "матовое стекло", анализ крови, в котором все видно».
— Какова ситуация с профилактическими мерами в больнице?
— Это инфекционная больница. Отделение полностью отрезано от внешнего мира, врачи заходят только в защитных средствах. Правда, они относятся к этому не слишком серьезно, потому что, как говорят, давно все переболели — и санитары, и сестры, и врачи.
На наши замечания о еде смеются: «Когда я здесь лежала, котлетки были ничего, можно есть».
Но ходят полностью «упакованные». Единственное — жарко было эти дни, и явно им было тяжело.
— Дезинфекция насколько часто проводится?
— Целый день. Беспрерывно по коридору, здесь метров 50, идет младший персонал и моет стены, пол, стены, пол, доходит до конца и идет обратно. Другие в это время моют палаты. В палатах каждый день включают кварц на несколько минут, протирают все.
— На нехватку средств индивидуальной защиты врачи не жалуются?
— Я не видел, чтобы кто-то ходил без костюма, и от врачей жалоб не было. Другое дело, что они мало появляются в «красной зоне» — буквально на время, когда делают ежедневный обход. Сестры делают необходимые процедуры, уколы — и сразу же уходят. Никого не остается. У нас есть телефон медработника, также мы можем позвать врача, нажав на кнопку вызова.
— Оперативно реагируют?
— Довольно быстро. Я не видел, чтобы кто-то из моих соседей по палате ею пользовался. Но иногда слышишь ночью: звонок раздается — приходят.
— Супруга ваша с таким же диагнозом в этой больнице лежит?
— Да, пневмония. Сегодня взяли тест. Она только вчера поступила, в поликлинике тест не брали.
— Объясняют ли, почему не берут?
— Не объясняют.
— Вы говорили, что изначально ее хотели госпитализировать в «Ленэкспо». Почему она сейчас тоже здесь?
— Сказали, что у нее малое поражение (20% долей легких.— “Ъ”). Но есть вещи, которые нельзя скидывать со счетов: у нее диабет, ХОБЛ и гипертония. Другой вариант был болеть дома под медицинским наблюдением. Но тут другой момент: ходят, конечно, врачи из поликлиники, но они абсолютно разные. Парень, который меня госпитализировал, профессионал. Два раза послушал — все, КТ срочно. А до него приходившая врач, которая потом и к моей жене приходила, сказала, что «ничего страшного»: «Попейте чая с малиной».
— Терапевты приходят в защите?
— Женщина приходила в защите, но не такой, как здесь: у нее были халат, бахилы, маска. Врач, который меня госпитализировал, пришел без защиты, но сказал, что болел только что. Еще один терапевт, которая приходила к моей жене, рассказала, что тоже переболела.
— Сколько человек у вас в палате?
— Палаты ковидные должны быть оборудованы розетками для подключения кислорода.
В нашей палате три такие розетки, так что по идее она трехместная. Но у нас пять коек.
И такая же ситуация во всех палатах. Но врачи по этому поводу ничего не говорят. Говорят, наша задача лечить, и мы лечим.
— Как часто прибывают новые больные?
— Больница была закрыта несколько дней, потому что мест не было. Но в воскресенье была выписка, человек пять, и сразу же буквально все места снова заняты. Причем в отделении сейчас нет даже платных свободных мест.
— В каком состоянии пациенты отправляются домой?
— Большинство в нормальном, без температуры с хорошим результатом КТ. А есть люди пожилые, которым очень тяжело все далось.
Например, дедушка у нас тут есть переболевший, он и говорит плохо, что-то бурчит, но ему дают транспорт, везут домой. Согласен он или нет, понять тяжело, потому что у него был инсульт, и он плохо понимает обстановку.
Врачи звонят родственникам, встречаются с ними в «зеленой зоне», и родственники подписывают за него бумагу на выписку. Таких тоже довольно много.