«Мы не собирались и не собираемся занижать статистику смертности»

Власти Москвы сегодня подвели итоги смертности в столице за апрель этого года, когда эпидемия коронавируса была в самом разгаре. “Ъ” поговорил с главным внештатным специалистом департамента здравоохранения Москвы по патологической анатомии Олегом Зайратьянцем о том, сколько смертей в городе оказалось прямо или косвенно связано с коронавирусом, чем объясняется «сверхсмертность» горожан в этом месяце и как статистика смертности может измениться по итогам мая.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Сегодня власти Москвы представили статистику смертности в городе за апрель этого года, которая включает в себя и смерти, прямо или косвенно обусловленные коронавирусом. До момента появления официальных данных было много обсуждений того, сколько таких смертей произошло и как они были подсчитаны. Поэтому прежде чем переходить непосредственно к месячной статистике, хотелось бы услышать от вас, как в целом в РФ работает методика определения причин смерти?

— Да, конечно. Российский подход к определению причин смерти основан на ряде рекомендаций ВОЗ, в том числе на рекомендациях по отношению к инфекционным заболеваниям, и международной квалификации болезней, или МКБ.

Наиболее точно причина смерти определяется после посмертного вскрытия на основании клинико-морфологической картины, которая позволяет оценить тяжесть каких-либо заболеваний или травм, имевшихся у пациента.

В России, я отмечу, вскрытие проводится в среднем в 60% случаев, причем в Москве — в 80%, в то время как за рубежом — только в 2–4%.

— Как в рамках этого подхода московская патологоанатомическая служба определяла причину смерти в тех случаях, когда у умершего был коронавирус?

— В Москве с начала эпидемии патологоанатомические вскрытия производились всем умершим. Мы (также благодаря тому, что стали устанавливать окончательный диагноз в сроки, не превышающие две недели, притом, что норматив составляет до 45 дней) уже в начале апреля понимали, как можно модифицировать методику определения причин смертности в строгом соответствии с рекомендациями ВОЗ по коронавирусу. Стало очевидно, что существует, так скажем, первая группа умерших — это те, чью смерть вызвал непосредственно коронавирус. И здесь я отмечу, что в это категорию попали не только те, у кого коронавирус вызвал необратимые изменения в легких.

Проводя вскрытия, мы быстро поняли, что этот вирус может также серьезно поражать и другие органы в организме человека, приводить к тромбозам, почечной недостаточности и ряду других смертельных состояний.

Замечу, что мы сразу же предложили использовать наши выводы о картине заболевания в клинической практике и с начала апреля клинический комитет департамента здравоохранения Москвы стал менять протоколы лечения больных с коронавирусом, чтобы снизить степень поражения болезнью не только легких, но и других органов.

— Сколько случаев «прямой» смерти от коронавируса вы зафиксировали?

— За апрель, по нашим данным, их было 805. О большей части из них, точнее, о 639 случаях, московские власти заявляли и раньше, так как это были очевидные случаи. У людей был положительный анализ на коронавирус, и вскрытие подтвердило этот диагноз и соответствующую причину смерти. Потом к ним добавились еще 40 человек, у которых установить причину смерти стало возможно только после дополнительных морфологических исследований. И наконец, еще 126 человек, у которых был отрицательные анализы на коронавирус — однако вскрытие подтвердило, что именно он стал причиной смерти.

— Хорошо, с первой группой мы разобрались. Но были еще и другие?

— Да, еще 333 умерших следует отнести ко второй группе. Это все те, кто, имея положительный анализ на коронавирус, умерли тем не менее от обострения по причине коронавируса какого-либо уже имевшегося у них тяжелого хронического заболевания.

— А как определялось, что именно заболевание, а не сам коронавирус сыграло решающую роль в смерти пациента?

— Мы определяли это, исходя из клинико-морфологической картины, которая позволяет оценить тяжесть, и соответственно, вклад каждого из заболеваний умершего в его смерть. То есть если поражения, нанесенные организму коронавирусом, отсутствовали — или были существенно меньше тех поражений, за которые было ответственно другое заболевание,— то оно и определялось главной причиной смерти. Еще мы выделили третью группу умерших — тех, кто при положительном анализе на коронавирус умерли от состояния, которое было вообще не связано с ним.

То есть те, например, кто, будучи зараженным коронавирусом, скончались от смертельных травм или, например, язвенного кровотечения.

Таковых мы насчитали 423 человека.

— В результате, если суммировать все эти группы умерших, мы получим 1561 человека, которые умерли, будучи зараженными коронавирусом, но не обязательно непосредственно от него. Ряд медиа уже обратили внимание на то, что за апрель число актов о смерти в Москве на 20% превышает аналогичный показатель для апреля прошлых лет. Как это превышение соотносится с числом умерших, которые были заражены коронавирусом?

— Смотрите, в абсолютных цифрах превышение показателя смертности в апреле этого года над средним показателем, которой фиксировался в апреле за последние десять лет, составляет 1753 человека. Из них, как я уже сказал, 805 человек умерли непосредственно от коронавируса, еще 333 человека — от обострения уже имевшихся у них заболеваний на фоне коронавируса, и еще 423 человека скончались, имея положительный анализ на коронавирус, но причиной их смерти стало не связанное с вирусом заболевание.

— То есть существенную часть прироста числа смертей можно объяснить влиянием коронавируса? Но как быть с теми, кто, заразившись коронавирусом, умер не от него? Выходит, эти люди все равно бы скончались, даже если эпидемии не было бы?

— В среднем в Москве от месяца к месяцу смертность может составлять около 11–13 тыс. человек.

По итогам года все равно получается примерно 115 тыс. смертей, однако внутри года возможны вариации числа умерших.

В первые три месяца этого года мы фиксировали пониженную смертность москвичей, поэтому неудивительно, что в апреле ее показатель мог несколько повыситься. Я также добавлю, что по окончании эпидемии мы, несомненно, увидим снижение ежемесячного числа смертей в городе.

— Остается еще 192 случая «дополнительных» смертей — с чем они связаны?

— Насколько мы знаем пока, это в том числе люди, которые умерли за пределами Москвы, но факт их смерти оказался зафиксирован в московских загсах. Причина их смерти не связана с коронавирусом.

— Могла ли часть этих людей умереть от того, что им в силу большой нагрузки на систему здравоохранения города не была оказана своевременная помощь в связи с их основным заболеванием?

— Категорически не согласен. Я не могу говорить за тех, кто оказывает в Москве медицинскую помощь, но я могу оценить объемы лечения косвенно, по нагрузке на патологоанатомическую службу. У нас только 10–15% объема работы связаны с посмертными вскрытиями, а остальное приходится на клинические анализы. Я могу сказать, что из 70 патологоанатомических отделений (городских и федеральных) работой с коронавирусом занимались только 14 городских и шесть федерального подчинения — а остальные работали в обычном режиме, проводили прижизненную диагностику онкологических и других заболеваний, и не увидели сокращения запросов со стороны медицинских учреждений.

— Как новые данные влияют на показатель смертности от коронавируса в Москве?

— Если мы оцениваем только тех, кто умер непосредственно от коронавируса, показатель летальности составляет 1,4%. Если же мы говорим вообще обо всех умерших, у которых был зафиксирован вирус, то этот показатель равен 2,8. Я подчеркну, что мы не собирались и не собираемся занижать статистику смертности или как-то манипулировать цифрами в целом.

— Получается, все равно показатель Москвы существенно ниже аналогичных данных по смертности от коронавируса в других мегаполисах мира?

— Получается так. Но пока преждевременно делать такие сравнения. В мире существуют разные школы определения причин смертности — и как все они в данной ситуации интерпретировали рекомендации ВОЗ, сказать сложно. Я надеюсь, что через какое-то время единый международный анализ смертности станет возможен, однако, с учетом того, что подходы к определению причин смерти даже при давно известных заболеваниях продолжают различаться, вряд ли это будет скоро. Например, до сих пор остаются различия в подходах к определению смертности от сердечно-сосудистых и цереброваскулярных заболеваний.

— А можно ли на основании данных за апрель делать прогнозы по статистике за май?

— Очевидно, что число смертей непосредственно от коронавируса и от обострения заболеваний на его фоне будет расти. Это вполне предсказуемо, к сожалению: когда пик заболеваемости и пик смертности не совпадают во времени. Если от момента заражения до смерти проходит значительное время, это, кстати, показатель того, что больному оказывалась помощь, что система здравоохранения пыталась его спасти. Если бы они, наоборот, совпадали, то это бы означало, что людям не предоставляется лечение. Будет ли на фоне роста числа смертей также увеличиваться и показатель смертности, пока сказать сложно, это зависит от динамики числа заражений.

Беседовала Анастасия Мануйлова