права человека
Вчера в Екатерининском зале Кремля правозащитники вместе с силовиками отпраздновали День защиты прав человека. Чужим на этом празднике был только специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Расклад основных сил перед заседанием стал понятен мне минут за пятнадцать до начала заседания. Члены комиссии по правам человека сидели за большим круглым столом в Екатерининском зале на расстоянии метра друг от друга и молчали, сосредоточенно разглядывая высокий бело-голубой купол в желтых звездочках.
У входа в Екатерининский зал в кружок между тем собралась группа из нескольких человек, которым не сиделось поодиночке: министр внутренних дел Борис Грызлов, генеральный прокурор Владимир Устинов, министр юстиции Юрий Чайка и примкнувший к ним министр печати Михаил Лесин. Они что-то очень оживленно обсуждали. Им было очень хорошо вместе. Смеялись они.
Я не без оснований предполагал, что в День защиты прав человека речь в этой компании должна идти о том, что правоохранительные органы могут и должны сделать для наилучшего обеспечения этих прав и как Министерство информации может помочь донести до каждого человека в стране самые сокровенные чаяния сотрудников правоохранительных органов. Каково же было мое удивление, когда я понял, что все эти люди с увлечением обсуждают новые туфли Михаила Лесина! Генеральный прокурор показывал на них, выражая свое искреннее восхищение вкусом министра информации. Таким образом он явно давал понять, что и сам он не лишен по крайней мере такого же вкуса, раз способен оценить качество этой обуви.
Правозащитники тем временем сидели на своих местах со все более каменными лицами. Наконец, один член комиссии, журналист Владимир Соловьев, не выдержал напряжения, вскочил со своего места и бросился к силовикам. Они, конечно, обратили на него внимание и смеяться перестали. Но цель журналиста состояла не в том, чтобы заставить их перестать смеяться. Подойдя к этим людям, Владимир Соловьев пожал руку Борису Грызлову и с большим значением сказал:
— Поздравляю!
Журналист имел в виду, без сомнения, сокрушительную победу возглавляемой Борисом Грызловым партии на выборах в Госдуму. Поздоровался он за руку и с генеральным прокурором. Но поздравить и его, видимо, не решился и осторожно отошел, всем своим видом демонстрируя: "Ну не буду вам мешать!"
Но он уже, конечно, помешал. Испортил действительно интересующий всех разговор. Возвращаться к нему было поздно. Всех попросили занять свои места. Последними в зале появились глава администрации президента Дмитрий Медведев и директор ФСБ Николай Патрушев. Через минуту в Екатерининский зал вошел президент.
Владимир Путин рассказал, что сегодняшняя встреча происходит по инициативе комиссии по правам человека. Он поделился информацией о последних успехах на ниве гуманизации уголовной политики. Так, только что принято решение о том, что заключенные могут позвонить домой из мест заключения.
— Мелочь на первый взгляд,— пожал плечами президент.— Но не для них.
Других примеров гуманизации уголовной политики президент не привел. Но Элла Памфилова, получив слово, сгоряча назвала встречу беспрецедентной.
— Такой состав участников свидетельствует прежде всего...— она сделала паузу, потому что, видимо, очень волновалась от того, что готовилась сказать,— ...свидетельствует о воле главы государства!
Выпалив это непростое признание, Элла Памфилова позволила себе сказать и о том, что уровень произвола в стране порой зашкаливает. Как я понял, есть какая-то красная черта. Пока уровень произвола не дошел до нее, все нормально. Как только миновал эту черту — все, зашкалило. Пора апеллировать к воле главы государства.
Элла Памфилова покритиковала суды за то, что они порой недостаточно независимы.
— Кроме того, некоторые сотрудники прокуратуры мыслят экономическими категориями вчерашнего дня.
Ну вот, подумал я, наконец-то о деле ЮКОСа заговорили. Может, и правда Ходорковского к Новому году освободят. Нет, не освободят. Элла Памфилова имела в виду совершенствование системы проверок финансово-хозяйственной деятельности предприятий. Не во всем еще совершенна эта система.
Затем слово получила член комиссии Тамара Морщакова. Именно она, по словам Эллы Памфиловой, должна была конкретизировать, что же имела в виду председатель комиссии. И она справилась с этой задачей.
— Вовсе не личность должна быть гарантией закона,— сообщила Тамара Морщакова.— Наоборот, закон должен быть гарантией для личности!
Для того чтобы закон восторжествовал над личностью, Тамара Морщакова предложила ввести институт следственных судей. Эти судьи должны вмешиваться в уголовные дела еще на этапе следствия. Да, это запутает и удлинит процедуру следствия, но зато обеспечит гарантии прав личности, которая при таком раскладе может, конечно, просидеть в следственном изоляторе на несколько месяцев дольше, но зато потом вполне может быть оправдана.
Кроме того, Тамара Морщакова предложила усовершенствовать процедуру возбуждения уголовных дел.
— Как только поступило сообщение о преступлении, надо возбуждать уголовное дело,— резко сказала она.
— Тамара Георгиевна,— сказал ей президент,— а вы понимаете, что облегченное возбуждение уголовных дел приведет к резкому росту их количества, а также и к возможному росту осужденных?
— Конечно! — кивнула Тамара Морщакова.
— А вы понимаете, что в наших условиях сам факт возбуждения уголовного дела чаще всего имеет компрометирующий характер для человека? — добавил Владимир Путин.
Тамара Морщакова на секунду задумалась.
— Да. И это я понимаю,— произнесла она,— но все же... Мне есть что ответить на это. Понимаете, когда личность подозреваемого еще только подлежит установлению, не факт, что это будет иметь плохой эффект.
На Тамару Морщакову с сомнением и где-то, мне показалось, с сочувствием смотрели уже все участники заседания. Видно, и ей показалось, что надо быть поубедительнее.
— А главное,— сказала тогда она,— раньше начнется состязательное производство с участием всех заинтересованных сторон.
Тут-то все заинтересованные стороны, включая меня, и потеряли всякий интерес к этому заседанию, которое, впрочем, продолжалось еще около двух часов.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ