Российский бизнес готовится нанимать управленцев. Кому-то нужны антикризисные менеджеры, кто-то в поиске руководителей новых направлений. Это показал опрос “Ъ FM” среди предпринимателей и специалистов по подбору персонала высшего звена. Кого и для каких задач ищут сейчас компании? И сколько согласны платить топ-менеджерам? Выяснял Григорий Колганов.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Коронакризису пара месяцев от роду, а спрос на антикризисных менеджеров уже растет, рассказали “Ъ FM” хедхантеры. В условиях самоизоляции собеседовать управленцев непросто, но количество запросов и консультаций по мере ухудшения ситуации в экономике резко увеличивается.
Компании, которые верят, что могут выжить, ищут тех, кто поможет им это сделать, объясняет партнер рекрутинговой компании ZOOM Executive Search Дмитрий Мамаев:
«Наиболее востребованы специалисты в области продаж, в области повышения эффективности, люди, которые способны перестроить бизнес и открыть новое направление, то есть директора по развитию. Активно проявляет себя на этом рынке промышленность. Второе — это ритейл, розница. Здесь происходил активный переход от офлайн-продаж в онлайн».
Интересный тренд нынешнего времени: бизнес, наученный предыдущими кризисами, уже не гонится за недорогими управленцами, а предпочитает подбирать лучших. За них даже готов переплатить, рассказывает руководитель «Лаборатории Карьеры Алены Владимирской» Алена Владимирская:
«Предлагать нам самого дешевого, потом он получается самый дорогой.
Поэтому все понимают, что хороший топ-менеджер — это дорого. Пытаются его как-то сбить, увести больше в опционную часть.
Если мы говорим про Москву, где-то ниже 300 тыс. руб. «фикс» плюс kpi, вряд ли. А дальше зависит, то есть какие-либо огромные компании, там может быть и 1 млн руб., и 1,5 млн руб.».
Поиском управленцев занимается даже малый и средний бизнес из самых пострадавших отраслей. Например, основатель сети кофеен Flip Анна Цфасман из-за кризиса вынуждена была на ходу пересматривать стратегию развития, и теперь подбирает специалистов по новым направлениям и совершенствованию традиционных:
«Нужны те, кто умеет хорошо работать с диджиталом. Помимо этого, нам нужен будет хороший грамотный закупщик, который будет нам помогать контролировать себестоимость продукта, который мы покупаем. Будем нанимать на работу, как только определимся с нашей концепцией дальнейшего развития в этом новом мире».
Интересно, что на охоту за топ-менеджерами вышли и те, чей бизнес не особенно пострадал от кризиса. Владелец аналитической платформы Comagic Дмитрий Кудинов видит для себя в нынешней ситуации окно возможностей найти управленцев, за которыми в обычное время гонялся бы очень долго:
«Я знаю, что на рынке появилось большое количество сильных специалистов, которые ищут работу, и для меня как для руководителя компании это возможность. Тут даже вопрос не там по дешевке или не по дешевке, а в том, что есть люди, за которых раньше приходилось очень сильно бороться, а сейчас они в свободном доступе, и можно пойти их и забрать».
“Ъ FM” обнаружил и еще один любопытный тренд нынешнего кризиса: некоторые владельцы бизнеса не верят, что смогут найти хорошего руководителя на стороне, поэтому антикризисное управление берут на себя. Так поступил, например, со-основатель образовательного учреждения Britannia School Владислав Рябюк:
«Я немножко скептически отношусь к тому, что есть вот такой универсальный антикризисный управляющий, которого можно сразу так привести в организацию, он сразу определится с тем, что нужно сделать, и все сделает. Мы пошли по пути использования различных консультантов, которые имеют некую узкую специализацию. А антикризисное управление как таковое делается мной».
Так или иначе, часть российского бизнеса намерена выйти из этого кризиса победителями. Правда, определить, насколько велика эта часть пока сложно. По прогнозам аналитиков, в полную силу последствия пандемии, строгого карантина и падения нефтяных цен экономика страны ощутит ближе к осени.
Согласно апрельскому опросу HeadHunter, треть российских компаний оценивают свое положение как «негативное» или «крайне негативное».