Этот фотопроект полностью сделан по Skype: фотограф «Огонька» выяснял, как и чем живут люди на карантине в разных странах. Увы, только так, дистанционно, мы сейчас можем поговорить и даже обнять друг друга.
12 марта 2020 года ВОЗ объявила пандемию коронавируса в мире. Поочередно страны, в которых начались вспышки вируса, стали вводить меры по борьбе с распространением инфекции.
Люди закрылись по домам. Для кого-то карантин — это время, чтобы заняться чем-то новым, кто-то потерял работу и не знает, что делать дальше, кто-то надеется, что все это скоро закончится. В каждом окошке и за каждой дверью — чья-то судьба.
Самое интересное открытие, которое я сделал: люди перестали бояться вируса как болезни. На смену пришел страх за будущее своей семьи или за свою работу.
Когда я разговаривал с нашими героями, меня не покидало странное чувство. Неужели такой вид коммуникации станет отныне нормой? Будем ли мы и после снятия карантина обниматься и жать друг другу руки или станем жить как в онлайн-мире — не прикасаясь к любимым людям.
«Когда живешь онлайн, физическое тело становится лишним»
Бэлла, 30 лет, ее парень Джованни, 41 год, и дочка Айлин (Милан, Италия)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
С начала марта сидим на карантине. Отношение к происходящему все время менялось: сначала был скепсис, отрицание, потом пришло принятие. Так, наверное, у многих происходит. Вот, говорят, итальянцы — раздолбаи, но мы довольно быстро отреагировали на экстренную ситуацию. Каждый день мы получаем статистическую выкладку, уверена, что цифры соответствуют действительности. Однако есть и спорные моменты. Например, хотят ввести трекеры, чтобы отслеживать нарушающих карантин. Но как это соединить с действием закона о приватности?
В сложившейся ситуации меня очень смущает сам запрет выходить из дома. Мое поколение учили быть активным, любознательным, я сама человек очень подвижный, общительный, а сейчас лучшая мера безопасности — просто сидеть дома. Но я думаю о том, что это мой вклад в предотвращение распространения инфекции. Я не хочу быть причиной чьей-то смерти. Те, кто ходит на улицу,— бараны. В гимне Италии есть строчки «Мы готовы к смерти, Италия нас позвала», а я хотела бы заменить слово «смерть» на «жизнь». Она продолжается. Вообще, этот месяц в Италии называют черным мартом, но пять дней назад у меня родилась дочка. Ее мы назвали Айлин, что значит «лунный луч».
Во время карантина я стала меньше готовить, чтобы не растолстеть. Заказала набор для вышивания. Сериалы смотреть перестала — уже тошнит от них. Часто бывает апатия, все-таки я житель большого города с его бурной и веселой жизнью, со множеством развлечений, но что поделаешь, если сейчас надо сидеть дома...
Когда живешь онлайн, физическое тело становится лишним, и это тоже тяжело. Я в своей голове выключила опцию «снаружи», иначе будет еще сложнее психологически справиться с ситуацией. Думаю, что все, что сейчас происходит, сильно аукнется в дальнейшей жизни — наше сознание, быт изменятся. Если это все затянется, то я, наверное, застрелюсь (смеется). Я не хочу жить в таком мире, хочу торопиться и куда-то бежать.
«Как будто мы все застряли на одном месте»
Аня, 33 года, ее муж Александр, 40 лет, и сын Николас, 2 года (Дюссельдорф, Германия)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Ощущения очень странные — как будто мы все застряли на одном месте и не можем сделать шаг. Не верю, что это происходит в реальности. Очень тяжело морально, так как пугает неизвестность — непонятно, сколько это будет длиться. Кто-то говорит, что такой режим сохранится до конца мая, кто-то вообще думает, что придется ждать еще год. А еще страшно смотреть, что происходит в других странах, например в Италии. Мне кажется, ситуация с вирусом показала, насколько они были не готовы к такому.
У нас в Германии можно выходить гулять в парки, в лес, главное — держать дистанцию. На улице есть люди, но намного меньше, чем раньше. Многие начали бегать, заниматься спортом. На улице приходится ребенка хватать, оттаскивать от людей — он бегает, не понимает, что карантин. В общем-то люди у нас дисциплинированные, но в то же время вижу, что в магазинах продавцы нарезают продукты без перчаток.
Я должна была выйти на работу, ребенок должен был пойти в детский сад, но все это отменилось.
За время карантина мы навели порядок в кладовке, там была пещера Али-Бабы, а сейчас все по полочкам. Стала заниматься йогой дома. Муж работает из дома, и ему нравится.
Не тратит время на дорогу, а раньше добирался полтора часа только в одну сторону. А вот его босс из дома убегает в офис, но у него две дочки — ему дома работать сложнее.
Из-за этой ситуации родители потеряли билеты — должны были приехать к нам. Они все сразу серьезно восприняли, ведь их возраст в группе риска. Очень тревожусь за них, не хочу, чтобы они болели.
«Очень боюсь экономического кризиса»
Бассэм, 32 года (Берлин, Германия)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
В изоляции с самого начала, но выхожу купить продукты и покататься на велосипеде — это у нас не запрещено делать. Я инженер IT, человек не тусовочный, не хожу на шумные вечеринки и концерты, поэтому сильной паранойи по поводу ситуации нет. У меня есть друзья, которые любят тусоваться, вот они страдают. Я недавно окончил магистратуру в университете, привык туда ходить каждый день, сейчас это невозможно — там все ушли на карантин. Также у меня сорвались два интервью, очень важных для меня интервью в компаниях моей мечты, но сейчас они перестали нанимать персонал — у них попросту нет бюджета.
Я использую время карантина, чтобы смотреть документальные фильмы. Также очень интересен сам вирус, я пытаюсь изучать его как могу, черпаю информацию в интернете. Стараюсь гулять по ночам — выхожу в два-три ночи, чтобы точно никого не встретить.
Очень хочу начать готовить здоровую пищу. Наступили времена, когда надо учиться это делать и нужно стараться быть изобретательным. Запасов еды я не делал, ну если только на два-три дня, чтобы не частить с походами в магазин. Еще планирую заняться спортом, но пока ограничился небольшим мячиком — это помогает отвлечься от экрана монитора, также делаю растяжку.
Ситуация меня и пугает, и нет. Я очень боюсь экономического кризиса, того, что не будет рабочих мест. Что касается болезни — то, наверное, не боюсь. Я родом из Сирии, видел много крови, привык к тяжелым ситуациям. Уверен, что страны выдержат кризис, но что будет с беженцами? Им надо обязательно помогать. Вообще, чтобы победить вирус, надо принести в жертву что-то из этой троицы: экономику, приватность или публичную безопасность. Что выберут власти?
«Если мы ничего не вынесем из этого, мы попросту не вырастем»
Елена, 42 года (Нью-Йорк, США)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Сижу дома, хотя у нас почему-то разрешают выходить на улицу. У меня собачка заболела, пришлось ее нести к ветеринару. Это плохо, что все так легко,— наверное, поэтому вирус так быстро распространяется по городу.
Было очень сложно смириться с ситуацией. Ведь у меня заболели некоторые друзья. Они сейчас в больницах проходят лечение. Сама я отношусь к происходящему философски. Знаете, как-то увидела на бутылке с шампунем надпись «Knot today». Knot значит колтун, но также это игра слов, так как буква K не читается и на слух фраза воспринимается — «не сегодня». И я так и сказала про себя: я не умру сегодня. Также думаю, что в карантине есть некие преимущества. Начинаешь ценить простые вещи, на которые не обращал внимания в городской суете.
Мои родители тоже живут в Нью-Йорке. Папу было сложно заставить самоизолироваться. Он человек старой закалки. Ему нужно быть среди людей, заниматься чем-то не в виртуальной реальности, а в жизни, с реальными людьми. Но все же я его уговорила посидеть дома.
Карантин заставил заняться спортом. Я делаю упражнения вместе с друзьями по видеосвязи, общаюсь с близкими людьми больше, но, к сожалению, тоже по Skype. Ситуация заставила также поменять структуру бизнеса.
Я работаю в ивент сфере, и сейчас очень тяжело выжить, в данный момент я занимаюсь поиском новых идей.
Я очень надеюсь, что, когда это закончится, отношение людей друг к другу изменится. Сейчас человечество занимается самоуничтожением. Надеюсь, мы все пересмотрим ценности, будем больше ценить жизнь. Это урок для человечества. Если мы ничего не вынесем из этого, мы попросту не вырастем.
«Очень пугают пустые улицы»
Ася, 26 лет (Санкт-Петербург, Россия)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Сижу дома с 23 марта. В целом чувствую себя лучше, чем ожидала, нет каких-то крайних состояний — суицидальных мыслей или ужасной депрессии, которые свойственны людям с моим диагнозом. У меня БАР (биполярное аффективное расстройство). Это происходит, наверное, потому, что, когда сижу дома, получается регулярно принимать прописанные психотерапевтом препараты, в то время как до карантина в пылу работы я иногда забывала о приеме.
Наверное, страх болезни прошел, но почему-то очень пугают пустые улицы, очень скучаю по людям. Я даже иногда друзьям предлагаю — давайте соберемся, но они — люди сознательные и отказываются. Очень боюсь впасть в апатию, меня мотивирует движуха вокруг.
Я устраиваю гастроли артистам. У меня должно было быть три командировки, но все они отменились. Очень надеюсь, что не потеряю работу, и переживаю за своих артистов, которым мне сейчас нечего предложить. Вообще, мне кажется, сфера культуры очень пострадает, а мы без нее никуда. Независимые театры, группы, художественные галереи — им будет очень сложно. Но кто-то, наверное, наживается сейчас на продаже санитайзеров — это новый тип бизнеса.
На карантине я пытаюсь питаться правильно, но соблазн заказать фастфуд есть всегда. Не делаю этого. Еще начала играть на флейте. Когда-то давно я на ней занималась, но последние лет семь не играла.
Сейчас даже записываю видео и выкладываю в социальные сети. Все такие активные стали сейчас в социальных сетях, вот и я подумала, что надо не отставать. А еще я взяла собаку на передержку, ее зовут Лана, и мне с ней очень хорошо.
«Все поняли, насколько важны маленькие вещи»
Валентин, 36 лет (Лондон, Великобритания)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Мне и моей жене повезло — мы можем работать дома, то есть нам необязательно ходить в офис, но сейчас нас принудительно перевели на домашнюю работу. Жене платят 80 процентов от зарплаты, а мне, как и прежде. Также нам повезло с местом жилья: мы базируемся на северо-западе и у нас под боком есть магазины — не нужно далеко идти или ехать за товарами первой необходимости. По закону мы можем выходить и заниматься спортом, но предпочитаем этого не делать — карантин есть карантин. Странно как-то, что в 18 вечера все толпой выбегают на улицу на пробежку — какая же это безопасность?
Вируса как болезни не очень боюсь, я не вхожу в группу риска, и с иммунитетом все в порядке, однако сидение дома влияет на ментальное здоровье. Мы стараемся не унывать, хотя это и сложно. Не пьем, создаем уют, как-то организуемся и работаем в разных комнатах, и в этом нам тоже повезло — есть место, где уединиться, многие люди лишены такой возможности, и я слышал много историй про страшное домашнее насилие. Также страшновато, что пропала какая-то стабильность, нереально что-то планировать на будущее, как мы делали раньше, покупая билеты на концерты за полгода. Как только отменят карантин, пойду на концерт, а еще поеду к друзьям в Брайтон. Очень хочу вернуться к нормальным тренировкам, я люблю бегать марафоны.
Мне кажется, что сейчас все поняли, насколько важны маленькие вещи — просто поваляться на траве, просто попить кофе с друзьями, просто не беспокоиться за родителей. Когда это закончится, надеюсь, мы будем ценить это все в большей степени.
На карантине, кстати, происходят интересные вещи — я стал более организованным в работе дома, что мне не свойственно, проявляю больше терпения в отношениях, больше компромисса. Сейчас и статистика разводов подскочила. Надеюсь, это нас не коснется. Ну и наши растения спасают и поднимают настроение — у нас их все больше и больше.
«Может, это то, чего хотела планета?»
Томмасо, 30 лет (Флоренция, Италия)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Этот вирус выявил очень много проблем в обществе и еще выявит. А для меня лично в рабочем плане тоже очень все сильно изменилось — я работаю в туризме и на работу выйду еще не скоро, у моей компании нет денег, чтобы компенсировать нам заработную плату. Думаю, что такая ситуация сохранится еще как минимум год.
В моем городке живет 20 тысяч человек. Тут все более или менее спокойно, если сравнивать с большим городом. У меня есть собака Борис, без него мне не выйти. То есть я отношусь к привилегированной группе людей, которым разрешены прогулки (смеется). Все улицы пусты, из-за этого появляется депрессия и тревога. Я привык вести довольно активный образ жизни — встречаться с друзьями, много гулять. У нас тут солнце светит вовсю, и очень хочется верить, что вирус скоро уйдет как болезнь.
На карантине я пытаюсь готовить, очень много читаю, ну и собака не дает закиснуть. Кстати, очень советую завести питомца — это настоящее спасение! Я живу с родителями, им за 60, и я сразу же сказал, что выход на улицу для них исключен.
Отец у меня очень вспыльчивый человек и сначала не хотел даже слушать. Но потом увлекся работой в саду с виноградом, нам повезло — у нас есть сад. Я думаю, все, что сейчас происходит,— это хороший урок для страны, мы должны учиться сейчас. Когда я гуляю с собакой — не вижу мусора на улице, возможно, это то, чего хотела планета?
«День рождения буду отмечать онлайн»
Анна, 23 года (Барселона — Олот, Испания)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Я жила в Барселоне до 13 марта и работала там же в продажах. Родители позвонили и сказали, что начинается карантин, и предложили пожить у них в городке Олот, я согласилась. Тем более работа позволяет выполнять обязанности на удаленке.
Ситуация у нас в стране тяжелая. Думаю, что мы очень поздно приняли необходимые меры, надо было раньше, еще в начале марта, но этого не случилось, и сейчас мы на первом месте по числу больных в Европе.
Несмотря на возможность удаленной работы, сидеть на карантине тяжело — я очень активный человек, раньше по 12–14 часов в день проводила где-то вне дома. Продуктивность по работе постепенно падала, но все-таки я взяла себя в руки. У нас есть небольшой садик, где можно посидеть или выпить бутылочку пива с друзьями по Skype. Кстати, у меня день рождения скоро, тоже буду его справлять онлайн в чате — новый опыт, но это все ужасно, конечно, если задуматься.
Во время карантина я открыла для себя много всяких приложений для общения — никогда до этого не пользовалась Zoom и приучила папу, теперь он не рвется на улицу, а сидит и общается с друзьями онлайн.
Мама же сразу восприняла вирус очень серьезно — она медсестра. Я сама не боюсь инфекции, сначала вообще думала, что это как ОРВИ, но очень беспокоюсь за родителей, они — в группе риска.
Сидя дома, я стараюсь не смотреть телевизор, там все время говорят про ужасающую ситуацию в нашей стране и дают очень страшные прогнозы, если смотреть, наверное, можно сойти с ума.
«Постоянно ссоримся с мамой»
Марта, 30 лет (Флоренция, Италия)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Я в изоляции оказалась еще раньше, чем начались все правительственные запреты. Я уволилась в декабре, так как планировала найти новую работу, разослала резюме, но все интервью отменились из-за пандемии.
Карантин мы разделяем с мамой. Ей 60 лет, и мы постоянно ссоримся. Я думаю, что это происходит со всеми,— очень тяжело находиться в одной квартире 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, даже если это близкие люди. Очень легко найти аргумент для спора в таких обстоятельствах.
Вируса я не боюсь, боюсь лишь за людей, которые в группе риска, и за тех, кто не может позволить себе лечение. Например, большинство стран Африки, как мне кажется, не способны бороться с такими эпидемиями. Африканский континент, кстати, совсем близко от нас — как вы думаете, куда побегут люди?
На карантине я стала очень много готовить, пасту конечно же. Общаюсь с друзьями онлайн, встречаемся, чтобы делать упражнения вместе — поднимаем всякие тяжести, которые попадаются под руку, и делаем йогу. А моя мама, например, открыла для себя Instagram, куда постит свои рисунки, для нее это откровение.
Я — оптимистка. Очень надеюсь, что все скоро закончится. История учит нас, что после всяких войн всегда приходит что-то новое, хорошее. Если все будет плохо, мы потеряем дом и я не смогу работать… Даже не хочется про это думать.
Я слышала, что в Италии некоторые устраивают какие-то вечеринки. Люди, вы что? Сидите дома, иначе это не закончится.
«Ощущается историчность происходящего»
Глеб, 33 года (Нью-Йорк, США)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Сейчас работаю на удаленке. На улицу выбирался лишь один раз, чтобы купить самое необходимое. Я живу на небольшом острове между Манхэттеном и Квинсом. В Квинсе — огромное количество больных, это совсем близко от нас. На острове бывший оспенный госпиталь переделали под коронавирусный. Очень часто летают военные вертолеты — такие времена. Однако у нас нет жесткого карантина — люди бегают на улице. Карантин определяется сознательностью людей.
Ощущается какая-то историчность происходящего. Вчера созванивался с другом, который сказал: приятно жить в историческое время, если только это не война.
Я лично вируса не боюсь — я не в группе риска, но боюсь за свою маму — у нее проблемы с легкими, она тоже живет в Нью-Йорке, в районе, где очень много выходцев из Китая, большинство из которых, видимо, съездили домой на китайский Новый год.
На карантине я стал больше читать, занимаюсь каллиграфией — это как медитация, очень увлекательно. Я люблю историю и провожу параллели с теми временами, когда была испанка и чума.
Наше поколение ни разу ни с чем подобным не сталкивалось, поэтому нам не с чем сравнить сегодняшние события. Из-за этого реакция на всех уровнях тормозит. На самом деле очень любопытно, что будет происходить дальше.
«Мы уже свыклись со стуком мяча о стену»
Катерина, 40 лет, муж Данила, 37 лет, и сын Егор, 10 лет (Хельсинки, Финляндия)
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Фото: Строителев Сергей, Коммерсантъ
Вообще в Финляндии как таковых запретов нет, все изолируются сами. Разве что школы перевели на удаленку и больше чем по двое собираться нельзя. Все бегают, занимаются спортом, воркаутом. Мы выходим иногда, соблюдая дистанцию, не злоупотребляем, но стараемся сидеть в изоляции. Надеемся, что все-таки эта зараза здесь широко не распространится — чума-то обошла стороной эту страну!
Ребенок стонет, что нет возможности для активности, и это стало и нашей проблемой. Поэтому Егор дома играет в футбол, и мы уже как-то свыклись со стуком мяча о стену. Но мы стараемся проводить время вместе — играем в «крокодила», например: Егор показывает слова, мы угадываем.
На карантине хорошо заходит алкоголь, успокоительные (смеются). Но выпивать с друзьями по Zoom странно. Данила стал готовить больше. В доме все вычистили и вымыли. Данила начал играть в футбольный менеджер — это управляемая реальность и как-то помогает пережить вещи, которые ты не контролируешь, как пандемия, например.
Не очень хорошо, что происходит размытие рабочего и личного времени, структура времени ушла, такое состояние, что должны делать все. Когда вторник, а когда среда — непонятно.
Мы работаем в сфере фестивалей. Я думаю о вирусе как о болезни, но нас больше беспокоит другое: как будет обстоять дело с работой, неясно. Еще родители Данилы живут на Соловках — мы пытались найти какую-то информацию о контроле въезда и выезда, но, похоже, этого не происходит. А ведь там все жители — это группа риска. Плюс плохая медицина. Если туда завезут вирус, будет очень плохо.