Введение ограничений на передвижение во многих регионах, а также понятие «нерабочих дней» вылились в массу проблем для участников банкротных дел. Арбитражные управляющие недоумевают, как во время карантина проводить собрания кредиторов и торги по реализации имущества. У судов, как показывает практика, тоже нет единого рецепта.
Фото: Майя Жинкина, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Майя Жинкина, Коммерсантъ / купить фото
По итогам установления в России особого режима из-за распространения коронавируса наиболее острыми для участников банкротных дел, и в первую очередь для арбитражных управляющих (АУ), стали вопросы о принципиальной возможности проведения мероприятий, требующих личного участия (собраний кредиторов, торгов), а также их форме.
Меры против собраний
Первая проблема, о которой заговорили управляющие, связана с проведением собраний кредиторов в условиях запрета массовых собраний и ограничений на передвижение в регионе. АУ Игорь Вышегородцев отмечает, что закон разрешает заочные собрания кредиторов только при банкротстве физлиц: «Если провести его заочно по должнику-юрлицу, без получения от кредиторов одобрения, а просто по волевому решению управляющего, на него подадут жалобы кредиторы. И неизвестно, войдут ли суды при рассмотрении жалоб в положение АУ, которое по факту является форс-мажорным, или нет».
По мнению господина Вышегородцева, самый правильный и безопасный вариант — принятие обеспечительных мер по запрету проведения собрания. Тем более что судам сейчас разрешено рассматривать лишь безотлагательные дела, к которым обеспечительные меры как раз относятся. Партнер юрфирмы «Пепеляев групп» Юлия Литовцева поясняет, что АУ могут обращаться в суд за мерами для перестраховки или из-за высокой степени давления, а также если характер вопросов требует обсуждения, а не просто голосования кредиторов.
“Ъ” изучил судебные акты, где управляющие просили об обеспечительных мерах в виде запрета или отложения собрания кредиторов, ссылаясь на угрозу распространения коронавируса и принятые в регионе ограничения. Суды отнеслись к таким просьбам по-разному.
В отложении собраний чаще отказывали, говоря, что мера возможна лишь для первого собрания кредиторов в рамках наблюдения, запрещать проведение собраний тоже соглашались не все, считая, что АУ сам вправе решать, что делать. Те, кто шел навстречу управляющим, запрещали собрания на один-два месяца либо же не на конкретный период, а на срок действия ограничительных мер. В качестве обоснования суды ссылались на то, что «управляющий находится в ситуации правовой неопределенности», «проведение самого собрания связано с угрозой жизни и здоровью представителей кредиторов», «в данной чрезвычайной и экстраординарной ситуации у АУ отсутствуют иные правовые механизмы для принятия соответствующего решения».
Наиболее подробно свое решение объяснил Арбитражный суд Красноярского края, который 2 апреля по просьбе АУ запретил собрание кредиторов ООО «Каэстра»: «Проведение собраний кредиторов в сложившейся обстановке неразумно, противоречит здравому смыслу и законодательству субъекта РФ. В сложившейся ситуации, в целях недопущения распространения коронавирусной инфекции, во избежание причинения вреда жизни и здоровью граждан собрания кредиторов не должны проводиться до отмены соответствующих мер. Фактически имеет место форс-мажор».
Партнер КА «Юков и партнеры» Светлана Тарнопольская считает, что любое обоснование невозможности проведения собраний кредиторов в период пандемии следует признать разумным. По ее мнению, взвешенной выглядит позиция судов, которые отказывали в применении обеспечительных мер, но отмечали невозможность проведения собраний. Отказы судов без такого указания юрист считает «натянутыми». «Если же собрание кредиторов уже было назначено на дату, которая затем оказалась в периоде ограничительных мер, обращение АУ за запретом проведения собрания в этот срок — единственно возможная мера»,— указывает Юлия Литовцева.
Однако, подчеркивает Игорь Вышегородцев, отсутствие единой позиции по вопросу — «это плохо и недоработка судов». АУ Максим Доценко связывает разнобой с тем, что «ситуация вокруг коронавируса развивается довольно стремительно и практика пытается адаптироваться».
Упущенная из виду норма
Как выяснил “Ъ”, отчасти эту проблему решили поправки о моратории на банкротство — они дали право АУ проводить собрания кредиторов в заочной форме (п. 5 ст. 9.1 закона о несостоятельности), независимо от числа кредиторов и от того, подпадает ли должник под мораторий. Возможность появилась у управляющих с 4 апреля, когда правительство ввело полугодовой мораторий на банкротство отдельных категорий юрлиц (их не могут банкротить кредиторы).
Но пока лишь один суд использовал эту норму. 7 апреля Арбитражный суд Свердловской области в рамках дела о банкротстве ООО «БСУ — Гидроспецстрой» сослался на принятые поправки, указав, что они дают право проводить заочные собрания кредиторов: «Таким образом, вопрос, обозначенный конкурсным управляющим, уже разрешен на законодательном уровне и не требует принятия обеспечительных мер».
«Норма о проведении собраний кредиторов в период моратория в заочной форме носит императивный характер, в связи с чем АУ не требуется согласование кредиторов. Когда ситуация требует обсуждения кредиторами, АУ может включить в повестку вопрос об отложении собрания или прийти к согласию об альтернативной форме обсуждения с использованием электронных ресурсов»,— полагает Юлия Литовцева.
Светлана Тарнопольская подтверждает, что с даты моратория АУ вправе сам решить, проводить ли собрание заочно или же отложить его, «это зона ответственности АУ, который обладает полной информацией по конкретному делу».
Но, уточняет она, никто не отменял право кредиторов обжаловать решение АУ в суде, поэтому защита от любых возможных злоупотреблений сохраняется. Поэтому юристы рекомендуют кредиторам внимательнее следить за публикациями о ходе процедур в “Ъ” и Федресурсе.
Игорь Вышегородцев надеется, что ситуация с коронавирусом подтолкнет государство к тому, чтобы и после карантина оставить возможность заочных собраний по юрлицам-должникам либо разрешить проведение электронных собраний кредиторов на специальных площадках, по аналогии с электронными торгами: «У всех АУ и кредиторов-юрлиц есть электронно-цифровые подписи, у физических лиц есть госуслуги, то есть все участники процедуры могут себя дистанционно идентифицировать, а площадки для таких собраний уже есть».
Помешать может другая тонкость, связанная с правовой неопределенностью понятия «нерабочих дней».
Например, как обеспечить ознакомление кредиторов с материалами повестки за требуемые законом пять рабочих дней, если до 30 апреля все дни — нерабочие.
«Теоретически ознакомление возможно и в электронном виде, но формально оно не разрешено, что показывает поспешность законодателя — разрешение проводить заочные собрания правильное, но не доведенное до ума»,— говорит Максим Доценко.
Торги под вопросом
Управляющие говорят и о еще одной проблеме — с проведением в период действия ограничений банкротных торгов. В законодательстве этот момент остался неурегулированным.
Юлия Литовцева уверена, что «в текущих условиях невозможно исключить нарушение прав как участников торгов, так и должника, и кредиторов ввиду ограниченности доступа заинтересованных лиц к осмотру предлагаемого к реализации имущества». Светлана Тарнопольская считает вопрос с торгами «наиболее болезненным и сложным». По ее мнению, если их проведение без осмотра имущества «нерационально», можно отложить торги, в том числе через заочное голосование кредиторов.
По мнению госпожи Литовцевой, единственной возможностью для АУ остается обращение в суд за обеспечительными мерами в виде приостановления уже назначенных торгов или запрета на их проведение до отмены действующих ограничений. Но практика показывает, что и такое ходатайство может не помочь. Если в деле ООО фирма «Ливэка» суд запретил торги, согласившись, что в условиях пандемии невозможно провести открытый аукцион из-за отсутствия спроса, то в деле ООО СП «Аркаим» суд отказал, сочтя, что запрет будет препятствовать исполнению другого судебного акта, утвердившего порядок и условия продажи имущества банкрота.
Также для торгов, как и собраний, актуальна проблема «нерабочих дней» — неясно, как отсчитывать сроки уведомлений.
Публикации о первых и вторых торгах должны выходить за 25 рабочих дней (для публичного предложения такого обязательного требования нет), отмечает господин Доценко. Игорь Вышегородцев добавляет, что если дата первых или вторых торгов попадает на «нерабочий период», то ее необходимо переносить, так как заявки должны поступать в течение рабочих дней.
В итоге, поясняет Максим Доценко, пока выход видится следующим: публикуется сообщение об изменении даты торгов, для которых положенный срок (25 рабочих дней) отсчитывается с первого рабочего дня после майских праздников.