«Посидеть немного дома — это все-таки не в космос слетать»
Рубрика Art Saves о художниках в самоизоляции: Настя Миро, галерея Sense в арт-пространстве Cube.Moscow
В новом выпуске — Настя Миро. Ее новый впечатляющий проект, посвященный познанию и освоению космического пространства, должен был демонстрироваться в галерее Sense в арт-пространстве Cube.Moscow, но коронавирус внес свои коррективы. Редакция «Коммерсантъ Стиль» показывает проект Насти Миро онлайн с комментариями автора и искренне надеется, что Cube.Moscow заработает и вновь обретет своего зрителя.
Настя Миро «Callsign Pulsar». Это первая работа в серии. Она посвящена космонавту Олегу Котову, чей позывной был как раз «Пульсар»
Настя Миро «Callsign Pulsar». Это первая работа в серии. Она посвящена космонавту Олегу Котову, чей позывной был как раз «Пульсар»
Настя Миро родилась в Москве, окончила Школу акварели Сергея Андрияки, Школу-студию эстрады, кино и телевидения, Всероссийский государственный университет кинематографии им. С. А. Герасимова (ВГИК), участница многих совместных выставок в Шанхае, Пекине, Токио, Берлине, Франкфурте, Вене, Париже, Киеве и Москве. Много путешествует. Художник-реалист.
Нася Миро «Houston, we have no problem». Это отсылка к известной фразе «Хьюстон, у нас проблема», только в данном случае, все отремонтировано, все работает и проблем нет
Нася Миро «Houston, we have no problem». Это отсылка к известной фразе «Хьюстон, у нас проблема», только в данном случае, все отремонтировано, все работает и проблем нет
— Три недели назад я вернулась из Майами. Я ездила на мыс Кеннеди, собирала материал для своего проекта и попала в самый пик, когда США начали готовиться к режиму изоляции. Я побывала с закрытой экскурсией в корпорации Илона Маска, там смотрела запуск Space X. Изоляция лично на меня пока никак не влияет: я вернулась, закрылась в мастерской и пишу работы (как раз набрала достаточно материала).
Настя Миро «Outdoor activities». Конечно, в космическом пространстве нет воздуха, но работу за пределами станции никто не отменял.
Настя Миро «Outdoor activities». Конечно, в космическом пространстве нет воздуха, но работу за пределами станции никто не отменял.
Мой «космический» проект как раз про изоляцию, про то, как люди, находясь в замкнутом пространстве, пытаются коммуницировать друг с другом. Та ситуация, в которой мы оказались сейчас, на мой взгляд, похожа на то, как люди общаются друг с другом в открытом космосе, на МКС.
Настя Миро «Progress: 98%». Когда работа почти закончена и скоро можно будет вернуться внутрь.
Настя Миро «Progress: 98%». Когда работа почти закончена и скоро можно будет вернуться внутрь.
Я изучала программу пилотируемых космических полетов «Аполлон» (ради этого я и летала в Майами на место запусков кораблей). Как человек переживает изоляцию в условиях космического корабля? А если двое находятся на Луне, а один — на орбите? Человек провел довольно долгое время в той части, где не было связи, то есть это изоляция одного человека от всего мира! Очень страшно. То, что происходит сейчас, совсем другое: мы можем заходить в интернет, у нас много всего есть вокруг, а в космосе этого нет, люди там оказываются вдвоем-втроем. Как сами шутят космонавты, находящиеся сейчас на МКС, лучший карантин у них. Вот уж точно туда никакой вирус не доберется. Хотя, если вспомнить фильмы «Живое» или «Чужой»… у нас не все так плохо. Посидеть немного дома –– это все-таки не в космос слетать.
Настя Миро «Red for Apollo». Аполлон-9 – одна из моих любимых миссий подготовки полета на Луну. И точно самая стильная. Кстати, это Дэвид Скотт вылезает из люка. Он специально приезжал посмотреть на эту работу на ярмарку Scope в Майами в 2019 году.
Настя Миро «Red for Apollo». Аполлон-9 – одна из моих любимых миссий подготовки полета на Луну. И точно самая стильная. Кстати, это Дэвид Скотт вылезает из люка. Он специально приезжал посмотреть на эту работу на ярмарку Scope в Майами в 2019 году.
А художники изолированы в России и без коронавируса уже давно. Я много лет работаю с США, участвую в американских ярмарках, пытаюсь найти себе местную галерею. Очень многие были готовы подписать со мной контракт, но, как только дело касалось отправки работ, меня спрашивали: «Вы же можете жить в Нью-Йорке и писать здесь?» Для меня же это материально не выгодно. Американские галеристы же считают, что из-за политической ситуации, сложившейся между нашими странами, я могу просто не отправить картины. Так у меня срывалось много контрактов.
Настя Миро «To much red for the space program». Продолжаю эксплуатировать тему Аполлона-9. В этой миссии НАСА разработало шлемы красного цвета, которые впоследствии пришлось заменить на шлемы традиционного окраса, так как они привлекали к себе слишком много зрительского внимания, отвлекая от геройских действий астронавтов.
Настя Миро «To much red for the space program». Продолжаю эксплуатировать тему Аполлона-9. В этой миссии НАСА разработало шлемы красного цвета, которые впоследствии пришлось заменить на шлемы традиционного окраса, так как они привлекали к себе слишком много зрительского внимания, отвлекая от геройских действий астронавтов.
Сейчас я везла картины в Майами. На таможне их распаковали без моего ведома. Теперь весь рулон в трещинах. Европейский груз они бы не проверяли. А специальная доставка стоит очень дорого. Если отправлять пять картин, перевозка в одну сторону встанет в 350–450 тыс руб.
Настя Миро «"O" for open и Glory Hole».
Настя Миро «"O" for open и Glory Hole».
Эти работы из параллельного проекта, связанного с космосом, но посвященного уже советскому Бурану, ставшего для меня глубоко личным и эмоциональным проектом, проектом-инициацией, который заключается не только в выставке как таковой в каком-то конкретизированном итоге. Его огромная часть находится в той паре дней, которые я провела в пустыне около Байконура, собирая материал. Это разговор о покорении и исследовании космоса, разговор о наследии, которое мы безнадежно теряем, о былых мечтателях, чьи идеи и титанические усилия ржавеют сейчас в заброшенном ангаре в казахской степи. Но это еще и рассказ о том, как я шла по степи пешком при температуре около 50 градусов среди ядовитых змей, скорпионов, диких лошадей и верблюдов, о том, как у меня закончилась вода, как я нашла тот самый ангар и пробралась в него. Я очень хочу, чтобы зритель пережил те самые эмоции, которые испытала я, когда, высвечивая фонарем в кромешной тьме элементы гигантских космических кораблей, я осознала их масштаб. И масштаб утраты. Ощутила восторг, от которого перехватывает дыхание, и ты пытаешься его восстановить, усиленно набирая в легкие пыльный воздух. Я не могу рассказывать каждому, как я залезала по шлангам на высоту двухэтажного дома в грузовой отсек, а из него –– в кабину пилота, но я надеюсь, что в достаточной мере смогу описать это своими работами.