В прошлом году Сбербанк, «Ростех», «Ростелеком», «Росатом» и РЖД взялись за реализацию «дорожных карт» по нескольким сквозным технологиям, при этом предполагалось, что непосредственная поддержка будет реализовываться через институты развития. Спецпредставитель президента по вопросам цифрового и технологического развития Дмитрий Песков в интервью “Ъ” рассказал о новом разделении полномочий в этой области и о конкуренции между ключевыми игроками на рынке.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
— Еще в конце 2019 года не было ясности, кто и за что будет отвечать в развитии технологической повестки. После смены правительства им было объявлено о создании комиссии по цифровому развитию, у программы «Цифровая экономика» появился новый куратор. Изменится ли ваша роль в этой конструкции?
— Между «цифрой» и технологиями тонкая грань, потому что технологии невозможны без «цифры». Но излишнее смешение вредно. Потому что в зависимости от целей, которые ставит страна, нужно использовать разные инструменты. И сейчас происходит дополнительное уточнение зон ответственности для использования разных инструментов. Если мы говорим о технологическом развитии, то разные люди понимают под ним совершенно разные цели. Для кого-то цель технологического развития — это перестройка базовых отраслей экономики. Тогда нужно оцифровывать процессы, оцифровывать взаимодействие с государством, нужно большое количество данных, необходимо использовать искусственный интеллект на каждом углу и тому подобное — это одна цель. Есть цель создания отдельного технологического сектора в экономике, в котором развивались бы коммерческие компании, а их решения бы экспортировались. Есть цели, связанные с обеспечением национальной безопасности (для нее используются программы импортозамещения) и повышением качества жизни граждан, есть и цель выращивания глобальных технологических компаний, чтобы не только Google, Microsoft, Alibaba были на рынке — но и Сбербанк, «Яндекс» и некоторые другие компании.
Задача синхронизации всех этих и других целей становится необычайно важной, потому что происходит увеличение инвестиций, в том числе в рамках национальных проектов. В этой ситуации моя роль — чтобы государственные и негосударственные организации, компании, институты управления понимали соотношения целей, инструментов и способов их достижения и в этом направлении двигались. Потому что, если, например, возникает вопрос об эффективности деятельности институтов развития, это сейчас прямая повестка — то эта эффективность напрямую зависит от оценки целей.
Если ваша цель — построить технологическую отрасль, тогда вы измеряете просто: построена она или нет. Если цель — создать экосистему с большим числом стартапов, вы не отвечаете за то, выживут эти стартапы или не выживут, уедут за границу или не уедут. В этом смысле достижения целей явно недостаточно. Соответственно, то, чем я занимаюсь сейчас и буду заниматься в этом году, в том числе после того, как мы пройдем испытание коронавирусом,— это как раз связка друг с другом целей, инструментов и способов их достижения. Конечно, в сегодняшних обстоятельствах это совсем непростая задача, но решаемая.
— Какой будет новая архитектура принятия решений?
В структуре правительства есть четкое разделение. Первый заместитель председателя правительства Андрей Белоусов отвечает за технологическое развитие. Заместитель председателя правительства Дмитрий Чернышенко отвечает за вопросы, связанные с цифровой экономикой. Где «цифра» имеет наибольший потенциал немедленного внедрения — сфера ответственности Министерства цифрового развития. Для него очевидный приоритет — это цифровые платформы, которые повышают риск появления в стране большого количества цифровых монополий.
У цифровой монополизации есть два следствия. Приятное — то, что вы на коротком горизонте получаете резкий рост эффективности. Например, люди не могли пользоваться дистанционной медициной. Сегодня ситуация с коронавирусом ускорила сроки согласования этого вопроса между профильными министерствами, и граждане уже могут находиться дома на карантине, а врачи за ними дистанционно наблюдать. В будущем у нас появится одна централизованная платформа для проведения видеоконференций врачей и пациентов. Будет от этого хорошо пациентам? Да. Будет ли это полезно для страны? Да. Приведет ли это к улучшению качества медицинской помощи? Я глубоко уверен, что да. Но на среднесрочном горизонте, если вы делаете централизованную платформу, а не конкурентный маркетплейс, у вас возникают риски. Никто не знает, что эти решения действительно лучшие. И как это будет обновляться, если это будет решать чиновник, а не рынок? Самый серьезный вопрос во всем этом — безопасность персональных данных. Никакой гражданин не хочет, чтобы его работодатель принимал решение о его дальнейшей карьере на основании его медицинских данных, например.
Поэтому логика распределения сфер ответственности – в том, что с одной стороны это цифровые платформы, коммуникации, с другой — технологическое развитие, то есть такое хардкор-развитие. С третьей стороны — микроэлектроника и топливно-энергетический комплекс, который курирует заместитель председателя правительства Юрий Борисов. Получается так, что сейчас де-факто повестка разделена между тремя вице-премьерами.
— В прошлом году были сложности с финансированием программ цифровой экономики, теперь же многое меняется из-за борьбы с коронавирусом. Как это отразится на технологической повестке?
— Для любого руководителя сегодня принципиально важно понимание сроков, когда карантин закончится, и с какого времени можно ожидать восстановления «нормальности». Но, я считаю, прежней «нормальности» больше не будет. Часть профилактических мер станут постоянными, а «волны» будут возвращаться и наслаиваться
Насколько я знаю, до настоящего времени решения по распаковке цифровых технологий нет. В чем сложность? В прошлом году были подписаны соглашения правительства с компаниями-лидерами, которые взяли на себя ответственность за реализацию тех или иных технологических направлений. Ответственность они взяли, по ряду направлений они готовы софинансировать эти разработки — но «склейки» обязательств компаний и финансирования государства до сих пор не произошло. И в этом смысле в части сквозных цифровых технологий конструкция единого управления, безусловно, находится под ударом. Склейки нет — а она, конечно, должна быть произведена. Иначе поставленные цели не будут достигнуты.
— В чем сейчас основное препятствие?
— В соглашениях, которые подписаны с компаниями, нет прямой связки, нет обязательств государства по софинансированию их из программы «Цифровая экономика». В этой ситуации возникает соблазн потратить эти средства, не согласовывая их с этими компаниями. В прошлом году такие казусы случались. А дальше появляется вопрос мотивации лидеров из этих компаний, которые взяли на себя ответственность за достижение тех или иных технологических показателей — но при этом не обладают инструментами, которые необходимы для достижения этих целей. Эту работу необходимо завершить, если этого не сделать, то у вас цели будут жить отдельно, а инструменты достижения целей — отдельно, и это ни к чему хорошему не приведет.
С формальной стороны это требует изменений в соглашениях и в принятых «дорожных картах». Надо просто прописать соответствующие нормативы, поэтому это не очень сложная задача, просто ее надо сделать. Но пока это, безусловно, такая тяжелая ситуация, и я бы сказал, что активная работа по реализации «дорожных карт» по сквозным технологиям в этом году до сих пор не начата. Это такой тяжелый момент, когда эта синхронизация пока не достигнута и мы теряем время — госкомпании и институты развития естественным образом не хотят терять самостоятельность при принятии решений.
— Национальной технологической инициативе (НТИ) обещан приоритет, как инструменту повышения экономического роста, соответственно должен расшириться и перечень «технологических» рынков. Будет ли переформатирована работа по уже отобранным направлениям, каких изменений здесь стоит ждать в рабочих группах НТИ?
— Мы договорились, к чести руководителей рабочих групп, поддержавших нашу инициативу, о том, что группы могут быть конкурентными. То есть если амбициозные компании, стартапы, представляющие определенный рынок НТИ, считают, что рабочая группа уже не такая, скажем так, модная, а важные, значимые изменения рынка не отражены в его «дорожной карте», они могут сформировать свою команду, представить свой образ будущего, обратиться к АНО «Платформа НТИ» за механизмами поддержки. Это не всегда будут финансовые механизмы, но это будут механизмы, которые связаны с доступом к нашим инфраструктурным возможностям, коммуникациями с органами власти. Мы приглашаем такие группы подать заявку на участие в пересборке НТИ, защитить летом свой образ будущего, и все механизмы поддержки мы им предоставим. Мы надеемся, что таких рабочих групп «Платформы НТИ» у нас станет сильно больше. И в новых рынках НТИ смогут работать несколько рабочих групп, отвечающих за развитие не всего рынка, а своего направления. При этом со всеми, повторю, механизмами поддержки.
Кроме того, сейчас начата работа по интеграции «дорожных карт» НТИ с планом работ, которые ведет Минэкономики по трансформации делового климата. И мы надеемся, что будет создана отдельная рабочая группа из представителей разных рынков НТИ, которая представит до 30 самых крупных инициатив по законодательным, нормативным изменениям, снимающим барьеры, улучшающим развитие бизнеса. Кроме того, мы проведем с Министерством науки и высшего образования конкурс на создание двух новых центров компетенций — по фотонике и по компьютерному моделированию новых материалов. Такие сквозные технологии критично важны для развития всех рынков НТИ и не только.
— Акцент на развитие отдельных «нетов» (отраслевых направлений работы НТИ — «Автонет», «Хелснет» и т. п.) сохранится?
— Формат рынков доказал свою эффективность. Например, практически все перспективные проекты НТИ — стартапы по искусственному интеллекту — либо купил, либо поглотил Сбербанк. И Центр речевых технологий, и платформа iPavlov активно ведут переговоры со Сбербанком. Хорошо это или плохо? Сложно сказать. С другой стороны, несколько лет назад мы о таком даже мечтать не могли, потому что корпорации никого не хотели покупать. Буквально четыре года назад, когда мы начинали эти проекты, публичная критика была такая: «что вы делаете, куда вы вкладываете деньги — это никому не нужно!». Говорили также, что если у вас вдруг что-то случайно получится, это сразу купят Google и Amazon, и ничего стране не достанется. Но критики оказались неправы. Выросло, зажило, научилось делать продукты.
К слову, на днях мы подготовили и представили правительству перечень предложений, как прямо сейчас или в самое ближайшее время можно применить разработки компаний НТИ для борьбы с COVID-19. Это 25 продуктов, в том числе одни из самых быстрых в мире тест-систем, лекарственные препараты, стационарные комплексы для первичной амбулаторной помощи, «умные» гаджеты для врачей, голосовые помощники на базе искусственного интеллекта. Врачи больницы в Коммунарке уже используют «умные очки» с технологией виртуальной и дополненной реальности от Центра НТИ по VR/AR для проведения консилиумов, а на стройке новой инфекционной больницы в Подмосковье работают дроны компании НТИ Skyeer.
— Не порождает ли активность крупных компаний определенного страха на рынке, что Сбербанк купит всех разработчиков и на этом развитие закончится?
— Это все равно лучше, чем если никто не купит. И лидеры этих проектов в конце концов могут инвестировать в следующие проекты и стартапы, если захотят. Другое дело, что мы постоянно ведем переговоры со Сбербанком о том, что ему необходимо разграничивать функции крупного игрока и института развития. Если Сбербанк как компания отвечает за развитие искусственного интеллекта — то развивать его, только поглощая все компании, невозможно. Потому что нужно и разговаривать. Но этого диалога очень не хватает. Мы надеемся на то, что федеральный проект по искусственному интеллекту, который будет принят, он будет не только про Сбербанк, но и про другие, в том числе относительно небольшие компании. И про небольшие стартапы, и про экосистему целиком, и про средние компании.
— За счет чего можно провести такое разграничение?
— Механизмы такого типа есть в IT-компаниях, в консалтинге — это «китайская стена». Если у вас разные подразделения входят в потенциальный конфликт интересов, тогда вы делаете так, чтобы они действовали независимо. А вот в IT-компаниях есть практики, когда подразделения, которые управляют центрами обработки данных, и подразделения, которые зарабатывают деньги на этом рынке, друг с другом не связаны. В этом смысле мы, как и рынок, надеемся, что при по запуске SberCloud Сбербанк не будет использовать информацию в «облаке» для решения задач своего бизнеса, а всего лишь будет предоставлять качественные услуги хостинга и оптимизации, которые не связаны с его аналитикой.
— Где другие игроки могут участвовать в развитии искусственного интеллекта?
— Прежде всего в активном развитии экосистемы. Мы считаем, что нам необходимо резкое увеличение количества стартапов по искусственному интеллекту — а их просто нет. Либо есть, но они исчисляются — будем оптимистами — десятками, а нужно несколько тысяч. Для роста их количества необходимо глубоко погрузиться в систему образования, дойти до каждого университета, найти там талантливых студентов. Потом их обучить, мотивировать, предложить им инструментарий, за счет которого они могут делать свои стартапы. Либо дать его участникам рынка, которые уже сейчас на нем работают, чтобы они в эту сферу пошли.
Это тяжелейшая задача, и год назад мы бы за нее не взялись, потому что у нас просто не было инфраструктуры. Но буквально за год мы такую образовательную инфраструктуру вырастили — в виде сети университетских и городских «Точек кипения». Это 89 пространств коллективной работы в 56 городах, причем большая их часть, конечно, это университеты. Мы надеемся, что в ближайшее время развернем национальный сетевой акселератор, который позволит нам резко увеличить количество подготовленных кадров. Мы работаем и со студентами, например, у нас совместный проект с МФТИ, по лагерям спортивного программирования. Есть и другой источник — это наши подросшие школьники — первые выпускники кружкового движения, победители олимпиады НТИ. Мы впервые в этом году опробуем совершенно новый формат, соберем тысячу самых талантливых школьников и студентов в кросс-функциональные команды, которые должны сформировать не менее ста новых компаний. Определенный вызов еще и в том, чтобы сделать это онлайн, удаленно.
По итогам работы они должны что-то выложить в App Store, где-то найти партнеров и инвесторов, должен появиться продукт, какое-то движение. И если мы научим тысячу человек создавать сто стартапов — станет понятно то, как мы можем использовать всю систему образования в этой части, учитывая практику стартапов, которая тоже за последний год существенно распространилась по университетам. То есть наша задача, в данном случае как «Платформы НТИ», в рамках федерального проекта по искусственному интеллекту — оцифровка экосистемы, и при этом максимальное ее внедрение в регионы и региональные вузы.
— Еще одна технология, которой уделяется особое внимание,— это 5G, но здесь до сих пор не решены вопросы, связанные с частотами. Не получится ли, что, когда у нас будет готово 5G, ведь мир будет на 6G или на чем-то еще?
— В первую очередь «Ростелеком» прав, безусловно, если частот не будет, то никакого 5G тоже не будет — это плохая новость. А хорошая новость состоит в том, что никакого 6G через два года тоже не будет — более того, даже определения того, что такое 6G, через два года тоже не будет. Все разговоры, которые сейчас ведутся про 6G — это маркетинговые ходы, на которые, к сожалению, ведутся СМИ. Да, есть ряд инициатив, и при этом китайские коллеги договорились о том, что они к концу 2020 году представят две конкурентные группы по 6G. Но от представления до внедрения — много-много лет. К тому же, пока нет хороших коммерческих кейсов использования 5G — поэтому трагедии из-за того, что мы внедрим 5G не в 2021-м, а в 2023 году, не произойдет, хотя проблему частот это не снимает.
Многие вещи можно делать и без 5G. Как раз сейчас мы активно с Ростелекомом прорабатываем проект развития экосистемы с «Точками кипения». Потому что сейчас можно на локальных участках спокойно разворачивать оборудование. Поэтому некоторые из наших «Точек» могут стать пилотными опытными зонами 5G в регионах, где стартапы, которые придут к нам в Национальный сетевой акселератор, будут писать приложения для потенциальных сервисов 5G. Сразу становится ясно, как можно связать друг с другом студенческую экосистему НТИ, экосистему вузов, региональных «Точек» и, например, крупных операторов. Отмечу только, что пока по понятным причинам этот проект заморожен.
Необходимо также сказать о том, что никто не отменял использование технологии 5G для беспилотных автомобилей. Вы знаете, что в стране больше десяти регионов в этом году могут приступить к тестированию беспилотных автомобилей на дорогах — это обязательно произойдет, коронавирус не вечен. Ранее четыре компании заявили о том, что они намерены принять участие в этом эксперименте. Две — это традиционные компании, «Яндекс» и КамАЗ, третья — это МАДИ, а четвертая компания — это питерская компания StarLine.
— Как вы относитесь к сценарию, в котором основная конкуренция в области развития технологий сконцентрируется между крупными игроками вроде Сбербанка и «Яндекса»?
— Как только у одного из владельцев экосистемы заводится что-нибудь хорошее, второй игрок немедленно то же заводит у себя. Сбербанк переманил команду из «Яндекса» по беспилотным автомобилям — может быть, это для «Яндекса» плохо, но для рынка это очень хорошо. Потому что «Яндекс» не бросит эту работу, а вырастит другую команду. Получается, на рынке была одна команда, а стало две.
Если говорить о цифровых платформах, то с ними то же самое. Но все будет сильно зависеть от того, уйдут ли российские компании в формат «суперприложений», то есть захотят ли они попробовать поиграть в гиперцентрализацию. Что я имею в виду? Часто, когда журналисты говорят о суверенном интернете, о китайском пути контроля всего и вся искусственным интеллектом, тут же ругают государство. На самом деле, сейчас в цифровых технологиях главные адепты китайского пути — это не государство, а частные компании. Почему-то superApp у нас создают Mail.ru, Сбербанк, «Тинькофф». И я до сих пор не видел ни одной критической статьи, соответственно, ни одной критической демонстрации по этому поводу — это меня сильно удивляет. Потому что на самом деле более короткого пути к внедрению информационного тоталитаризма, чем внедрение superApp, не существует.
Вы знаете о том, как Китай использует superApp в борьбе с коронавирусом? Очень просто, искусственный алгоритм, который видит ваше местоположение, оценивает ваш риск с точки зрения распространения или заражения вирусом. Если риск высокий, он просто блокирует ваши платежные сервисы. Вы вышли из дома в карантин, и у вас появляется красная рамка в телефоне — никакие платежи не проходят. Это частная инициатива, соответственно, у нас частные компании создают инфраструктуру для контроля подобного рода.