The Plot Against America
Создатель Дэвид Саймон. HBO, «Амедиатека»
Фото: HBO
Фото: HBO
«Мои воспоминания о тех днях полны неизбывного страха. У каждого ребенка свои кошмары, но я не вырос бы таким паникером, если бы президентом не стал Линдберг, а я не происходил из еврейской семьи». В знаменитом романе Филипа Рота вместо Рузвельта, идущего на третий президентский срок, выборы в 1940 году выигрывает любимец нации героический летчик Чарльз Линдберг, антисемит, ратующий за неучастие Америки в войне. Он облетает штаты за штурвалом самолета, на котором когда-то пересек Атлантику, и убеждает испуганных заокеанскими новостями сограждан: «Голосуйте за Линдберга — или за войну». Когда Линдберг занимает Белый дом, в стране начинаются гонения на евреев — в их лавках бьют стекла, а на стенах домов рисуют свастики. Отец маленького Филиппа, страховой агент из Ньюарка Герман Левин (Морган Спектор), отныне впадает в истерику от каждого выпуска новостей по радио, а его мать Бесс (Зои Казан) трагически поджимает губы, пока мальчик смотрит широко распахнутыми глазами на взрослый мир, взбесившийся в одночасье.
В романе есть два показательных эпизода с почти хичкоковским уровнем саспенса, которые создатель сериала Дэвид Саймон и его режиссеры Минки Спиро и Томас Шламме мастерски воспроизвели в сериале. Герман едет с сыновьями по улице родного Ньюарка мимо пивной с летней верандой — и откуда только в Ньюарке типично немецкий биргартен? — где собираются сторонники соглашения с Германией. Он впервые видит воочию своих врагов, собравшихся вместе, а они видят его. Машина медленно проезжает мимо логова затаившихся чудовищ, и Филипп смотрит на происходящее незамыленным детским взглядом: «Наслаждение антисемитизмом — вот что происходит в этой пивной. Я представил, что все на свете нацисты целыми днями вливают в себя жидкий антисемитизм, кружка за кружкой, как средство от всех напастей».
Следующий эпизод и вовсе заступает куда-то на территорию «Сумеречной зоны». Семья Левин отправляется в турпоездку в Вашингтон и на въезде в город тормозит движение на шоссе — Герман не понимает, как ему свернуть к отелю. На помощь Левинам приходит полицейский на мотоцикле. Герман послушно рулит за ним, но взгляд камеры прикован к лицу Бесс: она не произносит ни слова, но ужас в ее глазах говорит: вот оно и случилось — нас везут под конвоем в застенок.
Зрителю Дэвида Саймона, внимательно смотревшему «Прослушку», «Тримей» или «Двойку», очевидно, что единственная вещь, которая его по-настоящему интересует, это социальное устройство общества и возможность его улучшить. Или ухудшить, что и происходит в антиутопиях. И в двух этих эпизодах, где внешне почти ничего не случается — и уж точно не случается ничего страшного! — Саймон очень близко подходит к жанру социального хоррора. Экранизации удалось мастерски воспроизвести страшно субъективную вещь — ощущение утробного ужаса от того, что реальность плывет и двоится, становится зыбкой и душной и сейчас затянет тебя куда-то в иное измерение, ту самую альтернативную реальность.
Персонажи Рота совершают поступки под влиянием страха и отчаяния: пока радио становится источником неизбывного ужаса для Германа, кузен Левинов Элвин отправляется в Канаду, чтобы участвовать в войне с нацистами. А сестра Бесс, старая дева Эвелин (Вайнона Райдер), выходит замуж за раввина Бенгельсдорфа (Джон Туртурро) — ближайшего конфидента Линдберга, который пытается «сделать этого антисемита кошерным» для своей паствы. Попавшие в водоворот истории герои во что бы то ни стало пытаются остаться на плаву. Наблюдать за таким сюжетом сегодня, когда множество тревог разлито в воздухе, значит неизбежно прикидывать эту альтернативную реальность на себя. На экране — уютное ретро сороковых, где бытование людей на краю пропасти воспроизведено с пристальным вниманием к каждой детальке и петельке. И этот тщательно выписанный вещественный мир сериала создает зловещий контраст с зыбкостью изображаемой «реальности».
Сюжет, как будто бы погруженный в прошлое, говорит правду о настоящем: самый фантастический вариант развития событий больше не выглядит неправдоподобным. Американские критики так и пишут, имея в виду президентство Трампа: что казалось фантастикой в момент опубликования романа в 2004 году, теперь выходит пророчеством. Но по большому счету это история не о том, как на глазах правеет официальная идеология или к власти приходит черт из коробки. Это история шока и ошеломления перед немощью общественного договора и социального устройства, когда государство уходит из-под ног гражданина, как почва во время землетрясения. И взгляд нынешнего зрителя становится взглядом перепуганного ребенка: «Я впервые понял — все, что я до сих пор воспринимал как данность, оказалось под сомнением и под угрозой».
Колл-центр
Режиссеры Наталья Меркулова и Алексей Чупов
Видеоплатформа Premier
Фото: 1-2-3 Production
Фото: 1-2-3 Production
Следом за пророческой «Эпидемией» платформа Premier покажет разрывающий шаблоны сериал в редком жанре психотриллера пополам с клаустрофобическим детективом. В офисе колл-центра, продающего товары из секс-шопа, раздается звонок о минировании. Двенадцать сотрудников, и без того связанных не самыми простыми отношениями, оказываются заперты, как пауки в банке. Перед глазами у них тикает бомба, а из динамиков звучат два голоса, называющие себя Папой и Мамой. Их невидимые обладатели видят все, что происходит в офисе, и отдают заложникам приказы, которым те вынуждены беспрекословно подчиняться: хочешь не хочешь, а под страхом смерти и голым спляшешь. Кто эти неведомые террористы? Религиозные фанатики, полоумные манипуляторы, обозленные мстители? Постепенно начинает проясняться подноготная героев и их прошлое, но как оно связано с нынешней ситуацией — будет неясно до самого финала. По форме «Колл-центр» похож на сериал «Остаться в живых», но придуман куда экстремальнее — ничего подобного в российском сериалостроениии еще не было.
Удивительные истории
Amazing Stories
Создатели Эдвард Китсис и Адам Хоровиц, продюсер Стивен Спилберг
Apple+
Фото: Amblin Television, Universal TV
Фото: Amblin Television, Universal TV
Стивен Спилберг был продюсером оригинальных «Историй», выходивших на NBC в 1985–1987 годах, где драматические эпизоды в жанре научной фантастики чередовались с комедийными. В свое время сериал не то чтоб пользовался бешеным успехом, хоть в нем и был задействован весь цвет тогдашнего Голливуда — режиссеры в диапазоне от Мартина Скорсезе до Тоба Хупера и будущие звезды калибра Кевина Костнера и Харви Кейтеля. Со временем сериал набрал вес не как ностальгический курьез из прошлого, но как чертовски изобретательное и поэтичное зрелище, подобных которому на нынешнем ТВ просто нет. Под эгидой все того же Спилберга шоу перезапустили сценаристы «Остаться в живых» и «Однажды в сказке» Китсис и Хоровиц, постаравшись сохранить главное — присущие Спилбергу поэтичность, идеализм и морализм. Новые «Удивительные истории» — это не изощренный едкий сай-фай в духе «Черного зеркала», а скорее романтические истории про жизнь и смерть, любовь и судьбу, помещенные в фантастический антураж.