премьера кино
Пресс-показ долгожданного творения Квентина Тарантино "Убить Билла. Фильм 1" развел реакции журналистов по самой большой амплитуде — от "Катастрофа!" до "Лучший фильм, который я видел в своей жизни!". АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ видал и получше, что не помешало ему получить свое удовольствие.
Пересказывать кинематографические зрелища культового гения Тарантино почти не имеет смысла. Все равно их тут же растаскают на цитаты, саундтреки и околосъемочные анекдоты. Все уже давным-давно знают, что Квентин Тарантино подарил сценарий "Билла" Уме Турман на ее тридцатый день рождения, что съемки откладывались из-за беременности актрисы, что потом она проходила уроки восточных боевых искусств у суперспецов по этому делу, а в итоге тандем Q&U (Квентин+Ума) расцвел пышным цветом в четырехчасовом фильме, который студия Miramax решила разбить на два и, еще больше подогревая ажиотаж фанов, выпустить с интервалом в полгода.
Предметом культа стали даже так называемые creazy credits — титры фильма, где имя продюсеров и сценаристов возникает только в самом конце, где упоминается "брат" Родригес, а всему предшествует слоган "4-й фильм Квентина Тарантино". Феллини только после восьмого фильма задумался о номерах и сделал "8 1.2", говорят недруги, да кто их слушает?
Прошло шесть лет в ожидании очередного опуса главного провокатора 90-х годов, поднявшего планку американского независимого кино даже выше, чем это смогли сделать Дэвид Линч и братья Коэны. Среди имен "режиссеров XXI века", которые склоняли критики разных стран в канун миллениума, имя Тарантино лидировало. "Убить Билла" должен был показать, что будет теперь. Оказалось, что все на месте. Диалоги (даже после того, как от режиссера ушел написавший "Бешеные псы" и "Бульварное чтиво" Роджер Эйвери) искрометны, его монтаж можно изучать в киношколах, а мастерство мизансцен достойно первых виртуозов-скрипачей. На этом фоне бредовейший сюжет о прекрасной фурии по имени Невеста (она же — Черная Мамба), мстящей за насилие злодею Биллу и его подручным из элитарной банды ОУСГ (отряд убийц "Смертоносные гадюки"), кажется именно тем, чем нужно, чтобы доказать всемогущество режиссера, плетущего изысканные кружева из пустоты и киноманских грез.
На месте осталось все, кроме времени. И потому получился великолепный ретро-фильм 90-х годов, напичканный киноцитатами 50, 70 и 80-х. Чаще всего, разумеется, ветер дует с Востока: Тарантино одевает Уму Турман в желтый костюм Брюса Ли, использует музыку из фильма Кинджи Фукасаку "Битвы без чести и человечности", с подачи Такаши Миике вводит в свое кино целые куски японской манги. На первый взгляд все это выглядит куда как современно: японские мультики сегодня в моде даже больше, чем фильмы про тигров и драконов, а ведь Тарантино пришил к своему новому костюму еще и феминизм. Во всяком случае, в первой части фильма, где Билл почти не появляется, кровь и кишки друг дружке пускают главным образом осатаневшие дамы. И не кто иная, как Черная Мамба, олицетворяет добро с кулаками — единственная разновидность добра в имморальном тарантиновском мире. Берегись, Итан Хоук, имевший неосторожность изменить своей жене: с Умой Турман шутки плохи.
Но как ни старается режиссер убедить нас в том, что он по-прежнему впереди прогресса, это ему не вполне удается. Так же как и его кинематографические кумиры, Тарантино превращается в прекрасный осколок прошлого, в пищу для новых пираний, которые в погоне за стимуляторами адреналина растаскают его на куски. Ни новой радикальной драматургии, столь потрясшей в "Бульварном чтиве", ни свежего мироощущения "Бешеных псов" у Тарантино-2003 нет. Грандиозная сцена схватки в токийском ресторане, где от самурайского меча Невесты падает 88 киллеров (одного из них сыграл сам Тарантино в маске),— это опера, балет, театр кабуки, зрелище слишком выверенное, срежиссированное и академичное, чтобы называться современным кино. Своих восточных инспираторов (того же Такаши Миике) Тарантино так и не переплюнул.
Однако, если отвлечься от Востока и рассматривать жест Тарантино в контексте западной культуры, можно согласиться с тем, что он понимает перспективы искусства правильно. Слияние игрового кино, мультикультурной поп-музыки ("Убить Билла" — это ее многотомная антология) и анимации, театрализация экрана и доведение до полного абсурда стереотипов масскульта — все это мы находим и у Ларса фон Триера, и у Франсуа Озона — режиссеров, формирующих кинематографическую моду. Тарантино по-прежнему в нее встраивается, но сам больше не определяет.