выставка современное искусство
Вчера в ЦДХ открылась выставка "Смотровая площадка" — ревизия творческих биографий наиболее активных на сегодняшний день художников. Результаты ревизии оценивала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Кураторами выставки выступили завотделом новейших течений ГТГ Андрей Ерофеев и его сотрудница Татьяна Волкова, но "Смотровая площадка" не имеет никакого отношения к Третьяковке. Ее организаторы — "Экспо-парк", региональный общественный фонд поддержки художественных проектов "Арт-Москва", галерея Марата Гельмана и Общество коллекционеров современного искусства. Почему сотрудники Третьяковки вдруг решили пойти налево (в буквальном смысле слова — ведь помещения отдела новейших течений расположены в том же здании, что и ЦДХ), вопрос, конечно, интересный. Тем более что выставка решает в общем-то музейные задачи и в Третьяковке смотрелась бы вполне уместно: 90-е годы кончились — пора подвести итоги.
Список актуальных художников получился лаконичным. В настоящее взяли Олега Кулика, Владислава Мамышева-Монро, Людмилу Горлову, Георгия Острецова и его тезку Литичевского, два дуэта — Дубосарского--Виноградова и Мизина--Шабурова, а также две группы — "Радек" и "Эскейп". Экспозиция открывается оммажем художникам, чьи программы, как полагает Андрей Ерофеев, были успешно отработаны в 1990-е годы. Первый зал делят между собой Авдей Тер-Оганьян, Анатолий Осмоловский, Ольга Тобрелутс и "Медицинская герменевтика". Инсталляция "медгерменевтов" выглядит наиболее умиротворенной: вокруг трех елочек сидят наряженные в докторские белые халатики синие мишки, розовые зайчики, пластмассовые пупсы. Этому игрушечному раю актуальность явно не страшна и не нужна — он давно пребывает в своей эйфорической нирване. Другую версию вечного и нетленного представляет фотошопная античность Ольги Тобрелутс, приписанной к неоакадемизму. А вот Авдей Тер-Оганьян явно не похож на утихомирившегося обитателя музейного рая. Он по-прежнему ехидно кажет вечности фигу со старой фотографии, запечатлевшей его в облике карлика. А рядом исходят адским несмолкаемым хихиканьем выпотрошенные "мешочки смеха". Зато Анатолий Осмоловский, кажется, признал бренность идеологии, так сильно занимавшей его еще недавно. Его "Лозунги" выведены на белых стенах слоем пыли.
В отличие от списанных в вечность классиков, представленных старыми работами, художники, получившие вид на жительство в актуальности, обязаны были придумать своего рода сочинение на тему "Как я провел мою жизнь в искусстве". Весь "класс" был разбит на пары — чтобы сподручнее было классифицировать получившиеся "жизненные программы". Поставленные в первую пару заслуженные нью-вэйверы Литичевский и Острецов старательно изложили свои творческие биографии в картинках — один в виде граффити, другой в виде комикса. Владислав Монро и Людмила Горлова сошлись на постановочных фото. Монро задокументировал раздвоение своей личности на Гитлера и Мэрилин Монро. А Людмила Горлова представила ироничные фотомелодрамы, где женственность ее альтер эго выглядела столь же экзальтированно-масочной, как и у травести Монро.
Стратегию персонажности продолжили Вячеслав Мизин и Александр Шабуров. Бравурный рекламный ролик художественных свершений дополнялся изнанкой творческого процесса: видео в стиле "за стеклом" проецируется на дно картонной коробки, в которой муравьино копошатся крошечные фигурки авторов. А вот Олег Кулик неожиданно предпочел изложить свою жизнь в искусстве исключительно с точки зрения отработки художественного приема, а именно пресловутой "прозрачности". Его экспозиция состоит из поздних гламурных фото, а вот человека-собаку господин Кулик почему-то решил из своей творческой биографии вычеркнуть.
"Радеки" говорят о своей инсталляции: "Это как речь оратора с невнятной дикцией, да к тому же закрывающего рот рукой". Рисунки, фотографии, граффити, мониторы с видео размещены где-то в самом верху зала — так, чтобы видно было как можно хуже. Между разрозненными фрагментами протянулись стрелочки и подписи, но они не столько что-то поясняют, сколько еще больше запутывают. Картину довершает изрешеченный дырами шкаф и стена, исцарапанная так, что выражение "лезть на стенку" обретает угрожающую буквальность. В экспозиции "Эскейпа" есть скрипка, зонтик, ванна, велотренажер с висящими на нем трусиками и прочий реквизит, отсылающий к различным акциям группы. Все вместе напоминает уютно-затхлый беспорядок в квартире, где живет многолюдная, но дружная семья. Как настоящее семейство, "Эскейп" сделали главной героиней своей истории "младшенькую" — художницу Лизу Морозову, чьим успехам умиляются остальные члены группы. Над всем хламом доминирует статуэтка Лизы, напоминающая гипсовую парковую пионерку.
Творческие программы, изложенные самими художниками, увлекательны, как любые автопортреты, на которых несходство всегда интереснее сходства. Неожиданными и точными оказались и некоторые придуманные кураторами пары. Но в целом "Смотровая площадка" кажется не эффектной туристической панорамой, с которой актуальное российское искусство видно как на ладони, а двором, откуда можно глазеть на те окна, которые в данный момент не занавешены. Что отчасти снимает претензию к кураторам, выбравшим этих, а не других художников. Но, возможно, если бы дело происходило в стенах музея, кураторы отнеслись бы к своему выбору более дотошно.