Инвестирование на принципах устойчивого развития из концепции, ориентированной исключительно на энтузиастов, постепенно превращается в массовую практику. Объем выпуска так называемых зеленых облигаций в текущем году может превысить $400 млрд, к тому же об изменении своего подхода к формированию портфеля заявили не только крупнейшие институциональные инвесторы, но и хедж-фонды, традиционно делавшие ставку на более рискованные стратегии.
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Обычно такие риски разделяются на три группы: первая касается всего, что связано с воздействием бизнеса на экологию (от углеродного следа до потенциального влияния на климат). Вторая группа параметров оценивает социальные эффекты, включая различные аспекты трудоустройства, безопасность продукции, репутацию бренда. Третий блок рассматривает качество корпоративного управления. Для простоты эти три блока обозначают аббревиатурой ESG (environmental, social, governance), которая в зависимости от контекста может относиться как к набору рисков, так и лучших практик повышения устойчивости бизнеса.
По данным U.S. Forum for Sustainable and Responsible Investments, около $12 трлн активов находится под управлением организаций, соблюдающих принципы ESG (для сравнения: объем мирового ВВП за прошлый год — около $88 трлн). По данным исследования КПМГ, 75 из 100 крупнейших компаний в мире в 2017 году использовали те или иные аспекты устойчивого подхода, в 1993-м таковых было лишь 12%. Инвесторы связывают высокие показатели компаний по ESG с приверженностью долгосрочной устойчивости бизнеса — это снижает уровень потенциальных рисков, а соответственно, повышает текущую стоимость бизнеса.
Облигации особого статуса
Одним из наиболее популярных финансовых инструментов привлечения инвестиций в устойчивое развитие на публичных рынках стал выпуск зеленых и устойчивых облигаций. Эти понятия связаны не только с размещением бумаг, связанных с экологическими проектами — эмитенты и инвесторы трактуют их существенно шире.
По оценке международного рейтингового агентства Moody`s, в 2019 году было размещено таких облигаций на $323 млрд (это около 5% всех размещенных бондов), в текущем же году выпуск может вырасти до $400 млрд, в том числе зеленых бондов — до $300 млрд, социальных — до $25 млрд, устойчивых — до $75 млрд (прогноз может быть скорректирован из-за влияния коронавируса). Среди зеленых бондов 45% размещений пришлось на Европу, в основном они рассчитаны на финансирование проектов в энергетике и строительстве, среди социальных облигаций доля Европы еще выше — 57%, при этом на Японию пришлось 25%, их выпускали преимущественно финансовые учреждения (в том числе банки развития). Устойчивые же облигации размещались как в Европе (37%), так и в Азии (29%; в частности, на Южную Корею пришлось 11%).
Также в агентстве ждут резкого роста кредитования на особых условиях для компаний, придерживающихся принципов устойчивого развития в своей основной деятельности. В 2019 году объем подобных займов составил $134 млрд против $34 млрд в 2018-м. Такие кредиты могут использоваться не только для реализации конкретных проектов, как в случае с зелеными облигациями, но и в общих целях.
В России о планах дифференциации заемщиков в зависимости от того, насколько устойчивым является бизнес, заявляли, например, в Сбербанке. Будут появляться и новые долговые инструменты, такие как облигации с гибкой ставкой купона, зависящей от того, насколько успешно компания реализует цель в области устойчивого развития. Все это свидетельствует о более пристальном внимании инвесторов к ESG-факторам, заключают в Moody`s.
Хедж от долгосрочных рисков
В США и Европе все более популярными становятся небольшие венчурные фонды, ориентированные на проекты с потенциально высоким социальным эффектом, однако принципов ESG придерживаются и крупнейшие институциональные инвесторы, например Норвежский пенсионный фонд (Government Pension Fund Global, также известный как нефтяной фонд). Под его управлением находятся активы на $1,15 трлн, фонд инвестировал в 9,2 тыс. компаний и является держателем 1,5% всех торгуемых акций. Политика фонда предписывает выбирать вложения таким образом, чтобы компании не нарушали прав человека, ответственно относились к окружающей среде, а также не поддерживали коррупционные практики. Фонд регулярно запрашивает необходимую отчетность у портфельных компаний.
В начале года о коренной смене стратегии с фокусом на устойчивое инвестирование объявила и BlackRock — крупнейшая в мире управляющая компания ($7 трлн активов под управлением). Предполагается увеличение инвестиций в устойчивые компании в портфеле с $90 млрд до $1 трлн в течение десяти лет, а также удвоение числа индексных фондов, включающих компании, ориентированные на устойчивое развитие (в таких фондах проводится скрининг на соответствие компаний принципам ESG).
Новые стратегии внедряют и крупнейшие private-equity, и даже хедж-фонды. Одним из пионеров изменения подхода к формированию портфеля стала Blackstone Group — финансовая корпорация, специализирующаяся на private equity (в портфеле — 81 компания), долговом финансировании и управлении хедж-фондами (суммарный объем средств под управлением составляет около $554 млрд). Blackstone инвестирует средства 31 млн пенсионеров, а также привлекает деньги суверенных фондов, других крупных институциональных инвесторов.
«Мы гордимся нашим позитивным влиянием на экономику и сообщества и привержены ответственному инвестированию во всех аспектах нашей работы, при этом наша главная цель — это по-прежнему получение возврата на инвестиции: мы используем принципы ESG для создания добавленной стоимости»,— поясняют в корпорации.
Первым и ключевым направлением реализации ESG в Blackstone является повышение энергоэффективности портфельных компаний. «Мы смотрим на производства и офисные здания и изучаем, как можно максимально повысить их энергоэффективность, сделать их настолько зелеными, насколько это возможно — этот процесс ведет к существенному, на 10–20%, сокращению издержек,— говорит исполнительный директор корпорации Дон Андерсон.— Также мы используем технологии больших данных, чтобы мгновенно обнаруживать какие-либо отклонения в производительности, ведь чем меньше мы потребляем энергии, тем меньше загрязняется окружающая среда».
По словам господина Андерсона, ключом к повышению устойчивости компании является внедрение необходимых метрик в основную часть бизнеса: «Процесс идет успешнее, если такие меры диктуются улучшением операционной эффективности, а не абстрактным повышением "зелености", что вызывает закатывание глаз у некоторых менеджеров».
Помимо этого Blackstone инвестировала в возобновляемую энергетику — строительство нового комплекса апартаментов с солнечными батареями в Нью-Йорке и сооружение гидроэлектростанции в Уганде.
Второе направление касается улучшения практик трудоустройства и социальной ответственности. Самым ярким примером здесь в Blackstone считают тот факт, что сеть Hilton (находится во владении корпорации 11 лет) была признана лучшим работодателем и лучшим местом для трудоустройства женщин по версии Fortune Magazine.
Наконец, третья часть касается практик корпоративного управления, которые меняются посредством участия Blackstone в советах директоров портфельных компаний. «Руководству многих компаний сложно переложить концепцию устойчивости, как она трактуется в текущем виде, на операционные показатели»,— говорит Дон Андерсон.— В итоге те менеджеры, которых нанимают, чтобы повысить устойчивость бизнеса, занимаются разъяснительной работой, вместо того чтобы внедрять измеримые и действительно влияющие на возврат от инвестиций стратегии, улучшающие и влияние бизнеса на окружающую среду». Только максимальное приближение новых решений к практическим показателям, к примеру счетам за коммунальные услуги и электричество, позволит сделать внедрение ESG-принципов повсеместным, полагает господин Андерсон.