«Все было против меня»

Актриса Хелен Миррен — о своем пути к успеху

На 70-м Международном Берлинском кинофестивале актриса Хелен Миррен получила «Золотого медведя» за заслуги в искусстве. О том, каким трудным и противоречивым был путь к успеху, актриса рассказала в беседе с обозревателем «Огонька».

Беседовала Татьяна Розенштайн

…Хелен Миррен — слишком хорошая актриса, чтобы повторяться. Кажется, она способна сыграть буквально все — от скрытой вульгарности до изысканного благородства королевских кровей. До нее в кинематографе женщина, стремящаяся к власти, традиционно считалась отрицательным персонажем. Миррен умеет показать на экране ранимость, сложность героини, но также и право бороться за победу. По сути, актриса создала в кино новый эталон женственности: не отступающая перед препятствиями героиня, которая в ответе за свою собственную судьбу.

Чем известна Хелен Миррен

Смотреть

— В вашем наградном списке, кажется, есть все: «Оскар», «Золотой глобус», венецианский «Золотой лев», «Золотая пальмовая ветвь» Каннского кинофестиваля, многократные призы и номинации Британской киноакадемии. Вам пожаловали благородный титул «Дамы Британской империи». Ну вот разве что наград с Берлинского кинофестиваля еще не было…

— Эта награда — невероятная честь, особенно потому, что «берлинский медведь» не из разряда гламурных призов. И еще потому, что саму себя я никогда не считала дивой, кинозвездой, но всего лишь — актрисой. А это большая разница.

Берлинский кинофестиваль — это не только кино, но и, так сказать, целый мир. Поэтому, я знаю, кинематографисты всегда нервничают, когда сюда приезжают. Они, возможно, боятся сесть в лужу!..

На просмотры тут ходит образованная публика, которая понимает язык кинематографии и не боится поделиться своими эмоциями. Делается это здесь довольно прямолинейно, иногда не слишком дипломатично. Но в этом тоже имеются свои преимущества. Если критика конструктивна, она дает возможность актеру понять свои упущения и развиваться дальше. Так было, когда я впервые приехала на Берлинский кинофестиваль с ремейком Стенли Кубрика «Космическая одиссея 2010». Наша картина не понравилась, публика моментально дала нам это понять. Это стало хорошим уроком.

— Вы всегда играли сложные характеры, сильных женщин, с собственными мнением и взглядами на жизнь… Потому что это, как говорят,— ваше?..

— Знаете, все проще. Просто мне самой часто приходилось бороться за возможность сыграть этих героинь. Когда началась моя карьера в кино, все было против меня: возраст, цвет волос, положение женщин в индустрии… Одной из моих первых заметных ролей стала Виктория из фильма «Долгая Страстная пятница» (1980). Сценарий написал Барри Киффи, и он был прекрасен во всем, за исключением женской роли. В то время кино определяло женщину как красивую вещь, сидящую в углу, с которой иногда занимались сексом. Я не видела себя в качестве такой роскошной игрушки. Поэтому я назначила встречу с режиссером Джоном Маккензи и изложила ему свои взгляды. Мне хотелось, чтобы моя Виктория была не из рабочей среды, а из высшего общества, культурная и образованная, которая в состоянии составить компанию мужчине, прийти ему на помощь, а может, даже его заменить.

Кто получил награды 70-го Берлинского фестиваля

Помню, Маккензи меня выслушал, терпеливо кивая головой. Но, когда в первый день съемок я явилась на съемочную площадку, сценарий остался без изменений. Никто не потрудился изменить в нем даже строчку. С того момента я приходила утром на съемку, принося с собой листы сценария с переписанными мною сценами. Я в буквальном смысле действовала всем на нервы, пока не добивалась желаемого результата. Мне повезло, что Маккензи оказался терпеливым человеком и не выгнал меня в первый же день со съемок. Он также оказался достаточно умен, чтобы принять мои идеи. Позже он скажет, что благодаря моей настойчивости жанр британских гангстерских фильмов пережил значительные изменения.

— Благодаря вашей настойчивости изменились не только фильмы про гангстеров, но также и детективы: вспомним Джейн Теннисон из британского сериала «Главный подозреваемый»… (1991–2006, Хелен Миррен играет офицера столичной полиции. — «О»).

— Женщина в качестве офицера полиции в 1970-е годы в Англии была действительно очень редким случаем. И конечно, моей героине пришлось столкнуться со всеми примерами стереотипного отношения к женщинам на службе. За свою смелость Джейн пришлось не раз расплачиваться. Она жертвует здоровьем и личной жизнью. Здоровьем приходилось жертвовать, однако, не только моим героиням. До начала работы над «Главным подозреваемым» я снималась в картине «Где боятся ступить ангелы». Буквально еще утром мне приходилось стоять перед кинокамерой в Италии, а на следующее утро уже в Манчестере — для «Главного подозреваемого». У меня едва хватало времени вжиться в одну роль, как на смену ей приходили другие. Роли развивались инстинктивно, я никогда не понимала, откуда у меня берутся время, силы и решимость. Часто совсем не хватало времени готовиться к ролям заранее. Единственной подготовкой перед съемками в Манчестере стал разговор на ходу со сценаристом Линдой Ла Планте. Линда мне тогда сказала: «Хелен, запомни, для этой роли тебе нужно перестать улыбаться». Уже после съемок я задумалась над тем, что она имела в виду. Я поняла, что мы, женщины, слишком часто улыбаемся в кино, гораздо чаще, чем мужчины. Мы хотим быть милыми, приветливыми, у нас в крови — желание утешить, создать уют. Только вот женщинам с амбициями, которым нужно себя утвердить в мужском коллективе, улыбка не к лицу, там это принимают за слабость.

То же самое случилось, когда я играла Софью Толстую, жену великого писателя, в «Последнем воскресении» (2009). Я попала на площадку в последний момент, и у меня едва хватило времени просмотреть сценарий, когда дизайнер по костюмам взяла меня с собой на небольшую обзорную экскурсию. Она водила меня по костюмерной и говорила: «Вот костюм, в котором героиня должна вылезти из окна. В этом платье Софья решает покончить с собой…» Это короткое введение в роль заставило меня подумать: «Теперь я понимаю, почему мне хотелось сыграть эту героиню» (смеется). На примере Софьи я хотела понять, есть ли во мне что-то от «русской души». Когда мне довелось сыграть Екатерину Великую (одноименный британский сериал, 2019.— «О»), мне, естественно, начали задавать вопросы о моем русском происхождении, притом что, как известно, императрица была чистокровной немкой. Во мне же действительно течет русская кровь. Мой дедушка был офицером царской армии. Во время революции он с делегацией приехал в Англию и, не имея возможности вернуться, остался в чужой стране. Ему пришлось устроиться водителем такси, чтобы прокормить семью. Мой отец был государственным служащим. Именно он изменил свою фамилию с Миронов на Миррен и женился на британке. Семья моей матери была из рабочих.

В некотором смысле моя личность сформировалась на противоречиях: моя одна половина — от русской аристократии, другая — от британского рабочего класса. Видимо, это подпитывало мое нетрадиционное поведение. Думаю, мне также помогло, что я пришла в кино из театра, где играла в спектаклях по произведениям Шекспира, Чехова, Горького. Подход и отношение к роли в театре гораздо изысканнее и сложнее, чем в кино. Вначале я не могла поверить, насколько примитивны и одноплановы персонажи на большом экране. Но кинематограф создается безумной машиной, состоящей из спонсоров, продюсеров, дистрибьюторов и системы звезд. Эти структуры «жуют, переваривают и упрощают» изначальную творческую идею, с которой начинается каждый проект.

— В чем причина вашего позднего прихода в кино?

— Меня никогда не интересовало кино, даже когда я начала работать в театре. Я выросла без телевидения, мы почти не ходили в кино. Мне нравились балет и литература, Шекспир и Анна Павлова.

Я хотела быть танцовщицей. Кино пришло ко мне довольно поздно, мне уже было далеко за 30. В тот момент я была не слишком разборчива в ролях. Мне хотелось сниматься, чтобы поскорее понять процесс.

Я не считала себя каким-то особенным или необычным человеком. Во мне всегда было много неуверенности, и я пошла в кино скорее для того, чтобы справиться со своими недостатками.

Позднее я стала разборчивее, осознала, что каждый проект занимает часть моей жизни и что важно выбирать, с какими людьми ты хочешь прожить этот период времени. Мне стало важно, кто мой режиссер; я предпочитала тех, которые знают, чего хотят, а не только разбираются в технологиях; но также и умеют слушать актеров. У меня даже выработался особый метод отбора ролей. В сценарии я сначала читаю последнюю страницу. Если мой персонаж все еще присутствует в сценарии — это хороший знак. Тогда я начинаю читать сценарий с начала. Если же нет, я листаю с конца и ищу момент последнего появления моего персонажа. Если героиню ожидает захватывающий, драматический конец, я начинаю читать сценарий. Однако, если персонаж исчезает в никуда, я вообще не трачу время на прочтение сценария, поскольку он не может предложить мне хорошую роль.

— С возрастом актрисы жалуются, что все меньше остается хороших ролей…

— Мы должны смириться с возрастом, у нас нет другого выбора. На подобные замечания я всегда отвечаю: «Не беспокойтесь о ролях для женщин. Беспокойтесь о роли женщины в реальной жизни. Когда мы наконец увидим в жизни женщин, играющих большие роли, в кино будет то же самое, потому что искусство отражает жизнь».

— Говоря о вашей карьере, невозможно избежать темы о многочисленных ролях королев… Что это дает актрисе, помимо обычного опыта? Может быть, какой-то психологический навык? Всеми повелевать ведь приятно?..

— Вначале мне довелось сыграть Елизавету I (британско-американский мини-сериал, 2005.— «О»), затем последовала роль Елизаветы II («Королева», биографический фильм 2006 года режиссера Стивена Фрирза.— «О»). Для меня было большой честью осознать, что эта роль была написана специально для меня. Я люблю свою работу и всегда приезжаю на съемочную площадку очень рано, мне хочется быть подготовленной. Прихожу и начинаю со всеми здороваться. Однажды на это обратил внимание продюсер Энди Харрис, когда мы снимали «Главного подозреваемого». Я напомнила ему королеву, и ему пришла в голову идея снять про нее фильм. Перед съемками у Стивена Фрирза я пережила творческую панику. Не знала, с чего начать.

Президент жюри Берлинале-2020 Джереми Айронс о страхах, соблазнах и умении ошибаться

Про королеву я знала не слишком много, моя семья была из республиканцев и не особенно интересовалась этой темой. В моем распоряжении был один-единственный документальный фильм, где королева молча завтракала. Я вспомнила, что первая Елизавета довольно спокойно относилась к написанным с нее портретам, а вторая и вовсе считала, что творческие люди имеют право на самовыражение. Тогда я представила, что в этом проекте мне отведена роль художника, который должен написать портрет королевы. Паника моментально прошла. Сыграв двух Елизавет, я открыла для себя много интересного. Оказалось, что обе королевы не хотели иметь таких больших полномочий, но, когда поняли, что судьбы не миновать, они с невероятной дисциплиной и ответственностью подошли к новой роли, проявили эмоциональную устойчивость и мудрость. Это вызвало во мне необычайное уважение и желание подражать.

— Похоже, Британия сегодня переживает не самый спокойный период своей истории. Что будет дальше, как вы думаете?

— Весь мир переживает тяжелый период; думаю, это связано с разрушением самой структуры капитализма. И мы все в одной лодке. Мне сложно быть объективной, но я не понимаю людей, которые считают, что имеют некое, дарованное свыше право на богатство. Я росла в другом мире. У меня была ровно одна пара туфель, одно платье и один плюшевый мишка. Я являюсь продуктом «западного социализма». Если бы не эта система, не сидеть мне здесь перед вами, боюсь… У меня бы даже не было шанса поступить в университет, учебу в котором мне оплатило государство. Иногда я думаю, что события, происходящие сегодня в мире, глупы, неразумны, разрушительны. В другой раз мне кажется, что в них есть логика и имеется определенное послание, которое у нас не хватает ума и такта разгадать.

— Собираетесь ли вы уходить из кино?

— Такие мысли у меня возникают время от времени, особенно когда для съемок нужно вставать в пять утра. Но потом я вижу великолепные фильмы, фантастических актеров — и мне снова хочется сниматься. С другой стороны, я все больше времени провожу в Саленто (коммуна в Италии, в провинции Салерно, на юго-западе страны.— «О»), а не в Голливуде. Каждую пятницу вечером здесь на центральной площади собираются семьи, папы, мамы, бабушки и дедушки, дети резвятся и играют, а в тратториях накрывают столы для семейных ужинов. Однако и здесь имеются свои проблемы. Например, на юге Италии обнаружили ужасное заболевание — коронавирус оливковых деревьев, тех самых, которые приносили плоды еще во времена Елизаветы I. Думаю, это серьезная проблема, о которой стоит упомянуть.